|
Джефф Нун
Часть третья День двадцать третий "Стакан Фетиша. Чистые наркотики. Хорошие друзья. Охуительный напарник". Обперьенный Полночь. Все закрыто. Тишина. Крадучись вышел из дома, прикрыв за собой дверь. Улицы Уэлли Рэндж мерцали в темной дымке. Несколько уличных фонарей все еще функционировали, но большинство из них были давно мертвы. Теплый влажный воздух висел над городом, переполненным запахом дождя, как Воскресное проклятие. И, разумеется, оно было сотворено до нашего краха. И этот день, судя по всему, будет самым долгим воскресеньем в моей жизни. Ну что же, давайте сделаем, что собирались! Я полез в карман, вытащил тюбик Ваза, оглядел улицу, отыскивая потенциальную жертву. Чуть в стороне я увидел примерно двенадцать машин, и прекрасный яркий "форд транзит", припаркованный наполовину на тротуаре, наполовину на мостовой. Я пошел в его сторону, размышляя: ну, давай ты, ублюдок, Кот Игрун, дай мне немного знания! Дай мне узнать, каково это! Я искал Вирт на протяжении всего пути - что-то, во что можно войти в безперьевом состоянии. Если бы мне это удалось ... У второй по ходу машины я попытался вызвать Мастера Катастрофы. Ничего у меня не вышло. Не смог до него дотянуться. Слишком улетно, чтобы его коснуться, слишком мрачно. У четвертой машины я попытался вызвать Стартер. Тоже без толку. Слишком далеко. Дерьмово до одури! Что же я делаю? У меня не было прав, или чего-то такого. Битл преподал мне несколько уроков, во время которых матерился, как демон, хватаясь за руль, и вот я оказался здесь, надеясь осуществить незаконное изъятие транспортного средства без согласия Владельца. Я приблизился вплотную к "транзиту". Коснулся дверной ручки и вызвал к жизни Дитя-Гонщика. Дитя-Гонщик - это нижнеуровневый театр, Вирт для начинающих. По идее, я должен был попасть туда сразу. Легко. Левую лодыжку покалывало. Такое ощущение, словно там была рана, где-то очень далеко, и может быть, она была открытой, и я чувствовал Вирт в моих венах, кровь, накатывающую волнами, обдувающий меня ветер, прямо в дюймах от кончиков пальцев. Не смог коснуться его. Не смог. Изо всех сил старался. Но просто не смог. Волны отхлынули назад в море. И я остался сухим и пустым. Я стоял рядом с изумительным бело-голубым "транзитом" прямо на краю тротуара - просто стоял и ничего не мог. Такое ощущение, словно прямо сейчас должен начаться дождь, и вся вода хлынет на меня, и только на меня. Так погано. Нам пришлось тащить Битла вниз по лестнице, прямо как в старые добрые дни с инопланетянином, я - за один конец, Мэнди - за другой. Она была на высоте. Я, конечно же, постоянно его ронял, а Мэнди делала мне замечания. - Ты на чем, Скриббл? - спросила она. - Я на своем сознании, - ответил я. - А ты на чем? - Очень смешно. - Да. Пиздец как весело! - заорал Битл. - Просто спустите меня вниз спокойно. Сразу за нами спускались Твинкль и Карли. Тристан шел за ними. Он нес тело Сьюз, и ее длинные локоны теперь свисали свободно, избавившись от пут волос своего любимого. У него на уме были какие-то скверные вещи, и было видно, как они тяжело колышутся у него в глазах. Но у меня сейчас не было времени в это вникать, все мое внимание занимал Битл, который горестно причитал: - Держите меня на хуй крепко, вы двое! Я - раненый воин и заслуживаю уважительного обращения. - Битл, на самом деле, я думаю, что ты вполне в состоянии идти сам. - Ебать я сейчас в состоянии идти! Я - дипломированный инвалид. - Пиздец с твоим плечом, Би, - сказал я, роняя его. - Твою мать! - ... а не с твоими ногами. Голова Битла неуклюже покоилась между двумя ступеньками. - На самом деле, Скриббл, дорогуша, - заметил он, глядя прямо на меня, и свет, исходивший от его лица, скрылся в тени. - Я себя чувствую очень хреново. Что-то со мной творится. Мое плечо... черт... Когда я опять посмотрел в эти черные глаза, у меня снова возникло то прежнее ощущение, как будто меня сейчас засосет в их густую тьму. - Ты ведь достал машину, да, Скриббл? - протянул он, на шепоте выдоха. - Да. Конечно, - солгал я. - Достал просто прелесть, а не машину. Просто не смог забраться внутрь, не смог завести мотор, не смог поехать на этой прелестной машине. А в остальном... все заебись. Я поглядел на Тристана. Может быть, он сумеет добыть машину и сесть за руль? Но в руках у него был груз - груз потерянной любви, - и я решил оставить его в покое. - Несите меня, несите меня, - выпевал Битл. И мы несли. Последние несколько ступенек, через дверь - на горячую улицу. Фургон был на месте, через десять машин. Ждал нас. - Я не вижу никакого фургона, Скрибб, - сказал Битл. Мы свалили его, как мешок, на мостовую, и остальные из нашей компании встали вокруг, и все они глядели на меня. Как будто я был воином, бойцом. Черт, чувак, может быть, я просто не из таких! Может быть, мне не справиться! - Ты нашел место, где пока положить Сьюз? - спросил Тристан. Его лицо истекало потом в ночи, от тяжести, от напряжения всех чувств. - Ага, нашел. - Он вообще ни хуя ни нашел! - прошипел Битл. - Детка - ходячий облом! Я скажу тебе кое-что, Тристан. Малыш, как пить дать, больше не Тайный Райдер. - Иди на хуй, Би! - парировал я. - Кто здесь всем заправляет? - спросил он. - Я. Больше я ничего не сказал, просто пошел вверх по улице, по направлению к фургону. - Ох, хорошо, - услышал я его голос у себя за спиной. - Я рад, что хоть кто-то здесь заправляет хоть чем-то. Его слова подстегнули меня, когда я шел сквозь волны горячего воздуха. Моя тень собралась под одним уличным фонарем и проследовала в выжженную темноту другого. Меня переполняла жгучая ненависть. Ненависть к Битлу. Ненависть к своему роду занятий. Ненависть ко всем утратам и всем обломам. Ненависть к провалившейся Дездемоне, к Бриджит и Существу, и ко всем остальным, которые теперь ждали меня, и которых мне придется подставить, и, несомненно, я их подставлю, когда начнется настоящая заваруха. Так было, когда я почувствовал приход. Вспышку. Неожиданный образ. Я увидел себя, как я еду в украденном "мерсе", с оттягом выворачиваю руль на углу, и мне на все наплевать, я преднамеренно оставляю вмятины на шикарных машинах, припаркованных у тротуара. Я погрузился в Дитя-Гонщика. Я оказался там, без дураков! За рулем! Абсолютно обперьенный, живущий на даб-стороне. Ненависть сжигала меня, подгоняла, подхлестывала. Я завазовал замок, открыл капот фургона, отключив сигнализацию. Как, вашу мать, мне это удалось? Обрезал один провод, соединил его с другим, выдавил немного Ваза из тюбика в дверной замок, проскользнул в фургон. Достал из кармана заколку Сьюз, обмакнул ее в Ваз, вставил в замок зажигания. Мотор мягко завелся, и я вдруг понял, что все под контролем, что я все знаю и все умею. Это было почти блаженство, когда я повернул руль и вывел фургон из закутка, без всяких царапин, и направил его к нашей команде. Под вазовой смазкой все во мне пело. Я открыл заднюю дверь, и Твинкль и собака первыми поднялись на борт - первый груз. Я облокотил голову Битла на край фургона и сам завалился на спину, помогая втащить его покалеченное тело внутрь. Мэнди подталкивала его ноги. Она вскарабкалась внутрь за ним. Во время всей этой процедуры Битл издавал какие-то звуки, но шторы были закрыты, и я не видел, что с ним такое. Я уже выбрался наружу, когда Мэнди позвала меня обратно. - Скрибб? Битл... - Что стряслось? - спросил я. - Его рана. Смотри... Там копошились черви, и превращались в цвета. Все цвета, которые только есть в спектре. - Что с ним? - спросила Мэнди. - Нам сейчас не до него, потом разберемся. Ты же знаешь, нам надо кое-что сделать. Другими словами... Я просто не знал. - Что с вами не так, люди? - заорал Битл.- Я себя чувствую на высоте! Я при делах! Просто больно чуток и все! Я вылез из фургона и подошел туда, где ждал Тристан со Сьюз на руках. - Как себя чувствуешь, Тристан? - спросил я. Он уставился на меня своими стальными глазами, и в этих глазах я увидел ответ. Нехороший ответ. - Мы все делаем, да? - сказал я ему. Он продолжал смотреть. - Ты знаешь, чего она хочет, - заметил я. Он кивнул. Мы затащили ее мягкое податливое тело в фургон; это была словно какая-то церемония. Тристан последовал за ней, шагая твердо, но как-то вяло. Они все забрались внутрь. Хорошо. Первая фаза закончена. Я закрыл одну дверь, потянулся к другой. - Главное - верить. Именно это я сказал, не знаю почему, просто сказал и все. Главное - верить. Я закрыл их во тьме, и пошел к водительской дверце. Забрался в кабину. Рванул вверх за Виртом. Рухнул вниз. Я чувствовал, как накатывает прилив знания - знания Дитя-Гонщика. Пальцы сами повернули ключ-заколку, включили зажигание, нога замерла на педали в предвкушении старта. Вирт хлынул потоком. - Йааааааа!!!!!!!!!!!! - услышал я собственный вопль. Дитя Гонщик. - Будь осторожен, Скрибб, - сказала Твинкль сзади, выдавая свое любимое выражение Кота Игруна. На Кота Игруна это было совсем не похоже, но это не главное. Будь осторожен, будь предельно осторожен. - На хуй осторожность! - заорал я, тронувшись с места. Тронувшись! Мои руки стали орудиями Вирта. Я припарковал фургон в нескольких футах от того места, где наш старый фургон, Тайномобиль, нашел свое последнее пристанище. Тяжелые шины с хрустом давили стекло; мы остановились. Я услышал, как открылась задняя дверь. Секунды спустя Тристан появился в моем окне. Я опустил стекло. - Надо бы разрулить кое-какие вопросы, - сказал он. - Да. Разумеется, - ответил я. - Ты как, в порядке? - Мне хорошо. Просто отлично. - Ты не похож на человека, которому хорошо, мужик. - Ты приглядывай тут за Сьюз. - Ну, конечно. И он удалился, большими шагами - во тьму. Я наблюдал, как он исчезает на лестничной клетке. На меня накатило щемящее одиночество - накатило, сомкнулось вокруг. Я выключил двигатель. Вирт улетучился до невнятного шепота, но он был все еще тут, на краю, ожидая. Я услышал, как вдруг завыла собака Карли. Может, она вылизывала раны Сьюз. Мертвые раны. Я не оглянулся. Не смог решиться на это. - Можно мне вылезти из фургона, мистер Скриббл? - спросила Твинкль из темноты. - Нет. Оставайся в машине. Я услышал, как Мэнди успокаивает малышку. Сквозь лобовое стекло я наблюдал, как Боттлтаун укладывается в постель. Свет в окнах гас. Как будто здесь, в высотках, разыгрывался какой-то мистический код, а потом все окна погасли, и только луна осталась блестеть на небе. - Мы что-нибудь делаем, Скриббл? - спросил Битл с заднего сиденья. - Конечно, Би, - ответил я. - Мы решаем ежедневный кроссворд. А теперь все заткнитесь на хуй, и чтобы я вас больше не слышал. И все заткнулись на хуй. Даже Битл. Мы все ожидали чего-то, в эти мгновения перед дождем. Тристан отсутствовал уже полчаса. Что, мать его, он там делает столько времени?! Первые мокрые капли расплылись на стекле. Большие горячие монеты дождя забарабанили по фургону. - Где он? - спросила Мэнди. - Он сейчас вернется, - ответил я. - Ребята, сохраняйте спокойствие. Я сам не верил тому, что сказал. Я видел, как за рядами стекол движутся тени. - Какого хрена здесь происходит, чувак?! - завопил Битл. - Что за хуйня там творится? - Я контролирую ситуацию, Битл. - Ну, тогда, твою мать, покажи это, чувак! Я с ума схожу от нетерпения. И это чертово плечо... оно меня убивает! - Собаки позаботились о тебе. - И даже еще того хуже. Я не знал, что на это сказать. Дождь теперь хлынул как из ведра. Я выскочил из фургона, прочь от голосов, и это было так здоворо - чувствовать дождь на коже, что мне захотелось орать во всю глотку. Тристан отсутствовал уже три четверти часа. Я подошел туда, где сгорел первый фургон. Земля была густо усыпана стеклом. Я искал разгадок, но не смог найти ни одной. Только пролитое масло на дегтебетоне, собирающее в себе радуги. Но это случилось века назад, я имею в виду - пожар, и, разумеется, это свежее масло пролилось из какого-то другого транспорта, в результате какой-то недавней катастрофы, и по-любому, наверное, Брид и Существо уже мертвы, и я просто играю в кости с парой двоек. Может быть, это все, что я в кои-то веки получил для игры? Клочья собачьей шерсти остались на острых краях стекла, и кто-то нарисовал слова Das Uberdog на мостовой. Кажется, я порезал ноги. Лодыжка снова болела, так что я закатал джинсы, почти ожидая, что сейчас увижу, как яд сочится из раны - будто эти крошечные дырочки снова открылись. Тристана по-прежнему не было. Я слышал, как Битл орет от боли в кузове фургона, но не обращал на него внимания. Шторы были опущены. Есть другие проблемы. Черный дождь капал у меня из зрачков, застилая обзор, формируя украшенный бусинками занавес. Я услышал шум справа, повернулся и увидел мужчину, идущего по направлению ко мне. Сперва я думал, что от этого чувака можно ждать неприятностей, потому что выглядел он, прямо скажем, гнусно. Но потом я увидел, что вместе с ним приближаются две собаки, которых он держит на поводке. На одном плече он нес дробовик, на другом - парусиновый мешок. Во второй руке он держал саперную лопатку. И когда незнакомец приблизился, четко проступили другие детали: полосы краски у него на лице; взгляд его глаз - взгляд чистой движущей силы, как у животного. Он сделал еще несколько шагов и встал рядом со мной. И тогда я увидел, как его лысая голова блистит в лунном свете - штыковые уколы цвета тут и там, походившие на засохшие пятна крови. - Тристан? - спросил я. - Это ты? Незнакомец молчал. - Что ты сделал, чувак? Где твои волосы? - Сбрил. Две собаки рвались с поводка, пытаясь освободиться. Они выли на луну, чувствуя свою кровь, вскипающую волнами, из-за ее гравитации. - Радикальный поступок, - сказал я. - Но, наверное, как я понимаю, так было нужно? Тристан не смотрел на луну. Он не смотрел на звезды, на окна квартир, на фургон. Он смотрел на меня. Я был единственным объектом его внимания. - Ты знаешь, чего я хочу, Скриббл, - сказал он. Да. Того же, чего и все мы. Стакан Фетиша. Чистых наркотиков. Хороших друзей. Охуительного напарника. Все это. И кое-чего еще. Привести все в порядок. КОТ ИГРУН Закрытый просмотр. Я придумал новый театр. Еще не придумал названия. Рабочий вариант заголовка - "Бутлег-Грезы". Я лично встречал прототипа героя. Его имя - Скрэтч ((прим.переводчика: синоним слова Скриббл - небрежно набрасывать, черкнуть наспех, нацарапать)), и он рассказывает хорошо закрученную и опасную историю. Все имена изменены, чтобы защитить виновных. Вот как все начинается: Вэнди вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", сжимая в руке желанную упаковку. Ты - член этой банды молодых хип-сумасбродов. Они называют себя НАГЛЫЕ ДРАЙВЕРЫ, так что именно так я и назову этот новый перьевой трип. Имя героя Скрэтч, и это его персональное путешествие, блистающее желтым. Золотым желтым. ((прим.переводчика: Наглые драйверы Crash Drivers - в оригинале рифмуются с Тайными райдерами - Stash Riders.)) Малыш, у тебя проблемы! Сначала твоя сестра, Шона, застряла в Металэнде, обменявшись на груду инопланетного жира. Твоя задача - вернуть Шону назад на базу-землю. Конечно, это виртуально невозможно; еще никому это не удавалось. Но ты все равно продолжаешь пытаться - ты слишком сильно ее любишь. И есть еще одно неприятное обстоятельство: тебя преследует злая полицейская Молох. За то, что ты обезобразил ее лицо. От твоего лучшего друга, Вивила ((прим.переводчика: Вивил - долгоносик, ровно как и Битл - жук)), помощи ждать не приходится, из-за его постоянной тяги толкать нелегальный продукт. Он хочет, чтобы ты все время оставался рядом с ним, как приклеенный, и проводил время в грязи и трущобах. Это тяжелая жизнь, и, скорее всего, ты умрешь в этом безумном Желтом. Так что будь осторожен. Это путешествие не для слабых. Это чистая психопатия. Почти как реальная жизнь. Ну, возможно, не все так плохо, как в жизни. ПРАХ К ПРАХУ, ВОЛОС К ВОЛОСУ Какие-то нехорошие существа похоронены на вересковых пустошах. Но и хорошие существа тоже - невинные существа. Существа, которые не хотели, чтобы их похоронили. И которые хотели. Существа, похороненные из-за несчастного случая, снежного обвала, к примеру, камнепада или оползня. И существа, которые сами себя похоронили, нуждаясь во тьме, сомкнувшейся над их всевидящими глазами. Довольно много существ похоронено здесь, на вересковых пустошах. И именно туда-то ты и направляешься на выезде из Манчестера, когда тебе надо кого-нибудь похоронить, или быть похороненным, или стать похороненным. На пути сквозь ночь мы говорили о ране. О том, во что она превращалась, закручиваясь в спираль от пулевого отверстия, проявляясь в цветах, как радуга, крошась по краям в форме пестрой шали-шотландки. - Мне просто по кайфу, так весело! - воскликнул Битл. - Прекратите ныть! - Она не становится лучше, Би, - сказала Мэнди, но с чуваком сейчас происходили какие-то изменения, вот почему он качал права и молол всякий вздор. - А я не хочу, чтобы она становилась лучше! - закричал он. - Мне она нравится, как есть. Эй, Скрибб! Ты видел мои новые цвета? - Конечно, Би. Выглядят хорошо. Время от времени мне приходилось бросать назад редкие мимолетные взгляды, на прямых участках дороги. И обратно - вперед. Воздух снаружи был очень темный, разбавленный размытыми очертаниями, похожими на серые призраки: деревья, дома, светофоры. Хорошо, что я обперьился Гонщиком, потому что это означало, что кто-то другой управляет фургоном, какой-то эксперт - пусть и молоденький, но эксперт. По крайней мере, дождь прекратился. Хотя дороги остались мокрыми и скользкими. Я снова быстро взглянул назад, и цвета сверкали, распространяясь от плеча Битла, захватывая над ним власть; с одной стороны они добрались почти до локтя, с другой - до затылка. Мэнди качала его голову у себя в ладонях, как в люльке. Темный воздух в фургоне сжался до мягкой ауры вокруг его тела. Я вернулся к дороге. Я не знал, куда мы едем, но зато знал, что уже подъезжаем - туда, куда нужно. Дитя-Гонщик. - Я думаю, это плохо, Би, - проговорил Тристан. - Очень плохо. - Черт! Не пугай меня, чувак, - ответил Битл. - Мне хорошо. Боли нет. Ты врубаешься, Трист? Никакой блядской боли! Слушай меня! Мы слушали. - Ты знаешь, что это значит? - сказал Тристан спокойно, словно он почти не хотел, чтобы Битл это услышал. Я ждал, что ответит Битл. Прошла, кажется, целая вечность, и голос Битла был тихим-тихим, словно тень голоса. - Только не я... Я чистый... скажи мне, что я чистый... Я почти физически чувствовал его боль - боль, которой уже нет, - пока сознание Битла боролось с раной, но я не оглядывался. Ни за что. Я постарался выкинуть из головы вообще все - кроме дороги, - теряя себя во тьме, в Вирте и вождении. Пожалуйста, кто-нибудь, избавьте меня от всего этого. Дайте мне прямую дорогу, хорошо освещенную, дорогу с четкими и понятными указателями, все, что угодно, кроме этого израненного пути. На этой дороге так много ям и ухабин. Так много потенциальных аварий. Тристан протиснулся сквозь просвет между креслами, и уселся на пассажирское сиденье. В руке он держал дробовик, на плече у него висела сумка, и он вцепился в них крепко-крепко, словно боялся потерять. Сзади, в кузове, собаки выли над мертвой Сьюзи. Мы оставили за собой темноту, вырулив под фонари, в глухой сельской местности. - Это Пуля Мэндел, - прошептал он, чтобы не слышали остальные. - Я пытался об этом не думать, - ответил он. - Мердок достала его. Господи! Ну почему - именно так? Почему - с Битлом? С кем угодно, но только не с Битлом! - Еще никто не спасался, - заметил Тристан. - Если червь попадает в тело, его уже не убрать - он растет, распространяется, размножается. Его ничто не остановит. Никоим образом. Это фрактал. Прозвучало как окончательный приговор, как оглашение финального счета в Виртболле с судейской скамейки. - Это медленная смерть, - добавил Тристан. - Не говори так, - прошептал я в ответ. - Пожалуйста. Не говори так. Бесполезно. Просто бесполезно. Я мчался сквозь ночь, слушая хохот Битла, в то время как червь уже проник в него. - Противоядия нету, Скрибб, - сказал Тристан. Противоядия нет. Спасения нет. Битл обречен. Наверное, он и сам это знал - ведь это же Битл, а Битл всегда и все знает. Но вот в чем "прикол"; ты мог знать все детали, связанные с Пулями Мэндел, и все равно наслаждался трипом, пока они медленно убивали тебя. Пули Мэндел сконструированы таким образом, чтобы даже промах, даже самое пустяковое ранение становится смертельным. Если ты не поражаешь цель сразу, ты помещаешь в нее паразита. И паразит высасывает остатки жизни, расщепляет кожу на лоскутья. Каждая пуля содержит в себе фрактальный вирус. На загрузку программы требуется не более пяти секунд, причем загружает этот кибер-вирус прямо в клетки. За двадцать четыре часа, в крайнем случае - за сорок восемь, полностью нарушается метаболизм. И ты умираешь. Но как! Эти последние двадцать четыре часа твоей жизни становятся вроде как самыми лучшими и кайфовыми - фракталы вспыхивают, как радуга, порождая потрясающие видения... Вот почему Битл сейчас пел, его сознание было захвачено, и он пел гимны жизни. Даже на пороге смерти пел гимны... - Ты говорил с моим братом, - сказал Тристан, вырвав меня из задумчивости. Я на секунду отвлекся от дороги. Но Дитя-Гонщик держал на ней взгляд за меня. - Что такое? - спросил я. - Я тебя видел там, в "Сливи Тув". - Кот Игрун? Ты его видел? - О да. Я его видел. Когда Джеффри хочет, чтобы я его видел, я его вижу. - Джеффри? - Да. Его настоящее имя. Самая страшная тайна Кота. Назови его в следующий раз Джеффри. Он, скорее всего, тебя убьет. Я слышал, как Тристан засмеялся. Я я вцепился руками в руль, рассекая воздух, темный воздух ночи. - Он тебе говорил, что мы братья? - Да. Вначале я просто не мог поверить. Но потом я его видел еще раз, в Ленточном Черве. - О чем вы говорили? - Он сказал, что он очень переживает за тебя. Что он... Тристан взорвался. - Ему лучше держаться подальше от моей жизни! Его голос был словно охвачен огнем. - Этот ублюдок только горе всем причиняет! - Конечно, конечно... как скажешь, Трист... - сказал я, постаравшись смягчить его вспышку. И у меня, вроде бы, получилось. Несколько минут мы ехали молча. - Ты хочешь поговорить? - спросил я. Тристан уставился в боковое окно, наблюдая, как мимо проносятся черные поля. - О том, как так получилось, что вы потеряли друг друга? Когда он заговорил, его слова выходили из каких-то мрачных глубин, и он не смотрел мне в глаза. - Он слишком далеко зашел. - Что это значит? - Он слишком далеко зашел - для меня. Слишком далеко, и я не смог последовать за ним. Тебе понятно? - Понятно. Хотя я вообще ничего не понял. За исключением того, что Тристан хотел говорить о Коте Игруне, о Битле, обо всем, что могло отвлечь его от мыслей о Сьюзи. О потерянной любви. - В тебе есть что-то от собаки, да? - спросил я. - Очень немного. Но достаточно, чтобы понимать. - Ты когда-либо занимался с ними любовью? Он замолчал на мгновение. - Ты когда-либо занимался любовью с собакой, Трист? - еще раз спросил я. - Очень давно, - отозвался он. - Но потом я встретил Сьюз, и никто другой больше и близко не приближался. Я знал это чувство. И тут он стал совершенно спокоен - когда закурил косяк Дымка, и окутал себя медовым дымом. А потом он сказал: - Сьюз ждала... Сперва я подумал, что, судя по его словам, Сьюз ждала смерти, но оказалось, что тут другое. - Боже! Трист! - воскликнул я. - Ребенка?! Вы ждали ребенка? - Слушай меня, - сказал он. - Я живу ради одной только вещи. - Ты собираешься отомстить Мердок? Хочешь ее найти? - Мне не придется ее искать, Скриббл. Она сама придет за тобой. - Что у тебя в сумке, Трист? - Мои волосы. Я представил себе... - Тебя укусила змея, да? - спросил он. - Да. - Так что в тебе есть Вирт? - Так говорят. - Это Джеффри тебе сказал? - Кот много чего говорил, - сказал я. - Но я не знаю, можно ли этому верить. - Верь всему. Он прошел через все и знает, о чем говорит. - А именно? - Джеффри тоже укусила змея. - И он поимел в себя какой-то тяжелый Вирт. - Его укусила не обычная змея. - Нет? - Вовсе нет. - Расскажи. Тристан повернулся к окну, так что я позволил фургону попетлять на скорости, находясь в безопасности в руках Дитя-Гонщика. Ночная птица пролетела прямо перед фарами; неожиданное видение жизни, движущееся на черных крыльях. - Это случилось давным-давно, много лет назад, - начал Тристан, и его голос звучал, словно в замедленной записи. - Когда мы оба были молодыми, я младше него, но мы оба подсели на перья. Не могли остановиться. Ты знаешь, теперь я их вообще не потребляю, но для этого есть причина. - Джеффри? Джеффри - и есть эта причина? - Он втянулся глубже, чем я. Но я был так сильно к нему привязан, что просто не мог не последовать за ним. Он отправлялся в плохие трипы, опускался на самое дно, покупал наичернейшие Вирты, которые только можно найти. Однажды он раздобыл Желтое. Наше первое Желтое. Тристан на мгновение замолчал. - Он заплатил за это высокую цену. - Я думал, что Желтые не продаются. - Зависит от того, чем платить. Я задумался над этими словами. Зависит от того, чем платить. - Мне было страшно. Меня пугало это перо, - продолжал Тристан. - Мы принесли его домой, и Джеффри был весь в предвкушении. Наши родители уже спали, так что нам никто не мешал. Я был молод, и обожал своего старшего брата, и я принял перо вместе с ним. Но мне было страшно, так страшно! - И что это было за перо? - Такшака. Ты знаешь, откуда приходят змеи снов? Я не ответил. Я пристально смотрел на дорогу. - Ты когда-нибудь пробовал Такшаку, Скриббл? - спросил он. - Да. Я его пробовал. - В самом деле? - Нет. Не в самом деле. Только в Ленточном Черве. Я отправился в Мета. - Это вообще ничто. Просто шутка от Желтого. Такшака убивает. Этим он и знаменит. Мне было страшно, но мы все равно отправились туда. Джеффри укусила змея. Но не обычная змея. О нет, только не моего брата. Сам Такшака, Король Змей, вонзил два клыка ему в руку. - Он должен был умереть. - Джеффри принял яд как бесценный подарок... он боготворил эту рану. Яд захватил его кости и плоть. Я думаю, он влюбился в яд у него внутри, а яд влюбился в него. Может быть, так бывает. Один случай из тысячи. Кот Игрун говорил об этом однажды в журнале. Я уловил изменение имени. Он говорил, что есть плоть, священная для Вирта; эта плоть может жить прямо в Вирте. Это своего рода брак. Так он говорит. По-любому... мой брат тогда крепко подсел. Ему хотелось все больше и больше. Однажды попробовав... ну, ты сам знаешь, как это бывает. - Я знаю. - Обычные перья уже стали ему неинтересны. Ему хотелось опасных. Все больше и больше. Я думаю, что он слишком далеко зашел. Мне пришлось выбираться с боем. - Он что-то нашел? - спросил я. - Для меня это был перебор, Скриббл. То, что делал, мой брат... Мне пришлось принимать меры. - Что случилось? - Он нашел Изысканное Желтое. О Боже! Фургон занесло на мокрую обочину, и я почти физически ощутил, как сдирается краска с борта, когда мы царапнули боком о подпорки ограды. Секунды летели в бешеной спешке, и я лихорадочно вцепился в руль, выворачивая его. Без толку. Я был полностью одинок, и я был человеком. Человеком! Пассажиры в кузове материли меня на чем свет стоит, а потом к ним присоединились собаки - все три. Прямо зоопарк на колесах. Я видел деревья, проносящиеся мимо. Мы наскочили на камень или на что-то еще, и фары высветили ствол большого дуба, прямо напротив нас. Казалось, весь мир истошно вопит, и я - вместе с ним, и Битл поет у меня за спиной, и его цвета взрываются радугой. А потом накатил Вирт, обрушился, как лавина! И руль, казалось, теперь знает сам, куда повернуться под моими руками, и очень скоро я снова обрел контроль над машиной - спокойный и хладнокровный, я мчался по черной дороге. - Отлично водишь, Скриббл, - заметил Тристан. Я вдыхал воздух судорожными глотками, чувствуя, как пот выступает по всему телу. Мэнди обзывала меня всеми ругательствами, которые только знала. Твинкль добавляла некоторые своего собственного изобретения. Би все еще пел, а собаки жалобно выли, все три. - Боже, Тристан... не делай этого! - слова давались мне с диким трудом, но Тристан был выше всего этого, словно он был холодный камень, лежащий на тропинке на своем законном месте. - Так что мы употребили Изысканное, - сказал он, но я не сразу врубился в его слова. - Это было внутри Английского Вуду? - спросил я. - Да. Он заставил меня это сделать. - И что было потом? Вообще-то, я очень неплохо знаю... Медленный, печальный голос Тристана: - Я вернулся один. - Изысканное забрало его? - Я думаю, он сам так хотел. Ты понимаешь, что я говорю, Скрибб? Я думаю, он хотел там остаться. Лично я не испытывал ничего хуже, чем то, что я испытал тогда, но для Джеффри, со всем этим Виртом в нем от Такшаки... по-любому... Да, я уверен, что он сам захотел остаться. Он чувствовал... я даже не знаю, как это сформулировать ... там он чувствовал себя дома. Что-то вроде того. - На что похоже Изысканное? - мне было необходимо это понять. - Это прошлое, твое прошлое... но усиленное, все, что было плохого, усилено. А хорошего как бы и не было вовсе. - Как тебе удалось выбраться? - Кот выбросил меня наружу. Его переполняла сила, власть над перьями, даже в боли. - Почему люди стремятся туда? - спросил я. - Почему они согласны пройти через всю эту боль? - Потому что они сумасшедшие. Они считают, что там им откроется знание. Это похоже на ритуалы посвящения, вся эта чушь. Вся эта хрень Королевы Хобарта. - А что за Хобарт? - Лучше в это не лезть, Скрибб. Какая-то безумная религия, вот и все. Они считают, что Вирт- это больше, чем он есть на самом деле, ты понимаешь? Словно это какой-то высший путь, или что-то в этом роде. Но все не так. Вирт - просто коллективные сновидения. Вот и все. Господи! Неужели этого им недостаточно?! Тристан опять замолчал. Я оставил его на время в покое, но что-то глодало меня изнутри - одна его фраза. - Так Кота унесло в Вирт? - уточнил я. Тристан кивнул. - Но ты сказал, что вернулся назад один? Но если Кота перекачало... а его должно было перекачать... потому что именно так оно и работает... уровни обмена... и никак иначе... Я думаю, что он сразу понял, к чему я клоню, но ответил чуть погодя. - Я оказался в нашей гостиной. Нет, я был не один. Я ждал. - Рядом со мной оказалась женщина, ну... девочка, на самом-то деле. Потому что это было давно, много лет назад. Она обнимала меня так крепко, и я тоже ее обнимал, и мы дрожали, ты понимаешь, от трипа. Я все еще чувствовал боль, и, я думаю, что она чувствовала то же самое. Боль от того, что тебя выпихнули из сна в этот мир. Это болезненно. Но ее объятия были такими жаркими, и я не остался в долгу. Она была очаровательна. Это случилось много лет назад. Я... Он резко умолк, не закончив фразу, и на меня вдруг нахлынули воспоминания о женщине, которая забралась мне прямо в нутро. Которая знала все обо мне. У которой были золотые глаза... - Это была Сьюзи? - спросил я. Тристан кивнул. Сьюз была существом из Вирта! Инопланетянкой. Прямо как Существо, только в тысячу раз прекраснее. - А ты не пытался устроить обратную перекачку? - спросил я. - Я этого не хотел. - Почему? - Эта женщина значила для меня очень много. Больше, чем значил мой брат. Неужели ты не понимаешь, Скриббл? Неужели ты не понимаешь? Сьюз была моей самой большой удачей, о большем нельзя было и мечтать. И помимо всей этой боли, мы занимались любовью. Я поклялся, что никогда ее не потеряю. И не отпущу от себя. Даже на один день. Я представил сплетенные пряди волос, связавшие их вместе. - Я не смог отпустить ее. Боялся, что Вирт потребует ее обратно. Ты понимаешь? Она всегда была рядом, всегда на глазах - я не отпускал ее ни на секунду. Я думал, что это сработает. Я действительно верил, что это сработает... Он опять замолчал, и я тоже молчал и, не отрываясь, глядел на дорогу. Я думаю, он не хотел, чтобы я на него смотрел. Но я чувствовал, как он пытается взять себя в руки, теребя свою сумку с волосами, прежде чем заговорить снова: - А получилось так, что ее забрал реальный мир. Тогда я все-таки посмотрел на него. Тристан плакал. - О Господи, Скриббл! Что же мне делать? - вырвалось у него. - Сьюзи... Только одно слово. Что тут можно сказать? Нет никаких слов, которые бы облегчили подобную боль. Такую боль можно только терпеть. Или похоронить ее. Мы оставились за деревьями, и перед нами открылась ночь -прямо в черное пространство вересковых пустошей. Даже небеса рыдали, темный водопад слез, барабанивший в лобовое стекло. - Вот то самое место, - сказал Тристан. Могила была неглубокой. Глубокую просто не выроешь в этой размокшей грязи, роясь в земле тонкой саперной лопаткой. Повсюду вокруг нашего кружка танцевали тени. Дождь превратил землю в болото, и Тристан выбивался из сил, копая могилу. Я пытался помочь, мы все пытались помочь, но Тристан нас отталкивал. Мы наблюдали, как он бережно положил Сьюз в эту могилу. Потом он открыл сумку и вытащил густые локоны своих волос. Он разжал руки, и волосы мягко упали вниз, накрыв тело. Он вытащил из сумки какую-то небольшую деревянную коробку и положил ее рядом со Сьюз. Тристан бормотал над могилой прощальные слова, сгребая обратно выкопанную землю. Прах к праху. Волос к волосу. Трио собак выло в ночи. Плач по утраченной хозяйке. Мы в молчании сгрудились у могилы. Нас всех сейчас переполняло только одно желание. Жить. И жить вечно. И вдруг я заметил, что Тристан разжимает руку, в которой держал двойной поводок. - Что ты делаешь? - спросил я. - Я их отпускаю, - он кивнул на собак. - Но они могут нам пригодиться. - Нет. Мы все сделаем сами. Сьюзи хотела, чтобы все было именно так. - Я оставлю себе Карли, - сказала Твинкль. Тристан кивнул. Я проводил взглядом собак, растворившихся в темноте. Твинкль подошла ко мне вплотную - она крепко держала Карли за ошейник, чтобы та тоже не убежала в ночь вслед за своими сородичами. Молодая сука рвалась на свободу. - Останься, хорошая девочка. Останься! - прошептала Твинкль, но собака не восприняла ее слова должным образом. А кто бы воспринял? Бритая голова Тристана была вся забрызгана дождевыми каплями, но его глаза оставались сухими, сосредоточенными и жесткими. Я чувствовал исходящую от него силу. Силу порыва. Плохого порыва. ПАЛЬБА (ТЯЖЕЛЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ) Танцующая толпа-тусовка могла идти на хуй. Выражение на морде Динго, когда он все понял. Просто идите вы на хуй, вы, танцующие придурки, потому что это я... это я держал руки на рукояти, две потных руки; и один палец, сухой, лежал на спусковом крючке. Динго еще ничего не знал. Он не знал, что пистолет нацелен на него. Фаны Клыкопса танцевали. Я прокладывал себе путь сквозь толпу, в яму ближе к сцене - весь потный , окутанный жарким собачьим дыханием. Позиция не самая лучшая, но все равно это достаточно близко, чтобы увидеть его глаза, когда он пел, а ничего другого я и не хотел. Я просто хотел увидеть его глаза, когда он заметит меня. Когда он уловит в толпе проблеск металла. Вы никогда не смотрели в ствол пистолета? В мрачную пустоту, что поджидает там, в глубине, пряча пулю в патроннике, которая только и ждет вспышки пороха, чтобы избавиться, наконец, от томительного ожидания? Вы никогда не оказывались по "ту" сторону пистолета? Ощущения такие, будто перед тобой вдруг разверзся туннель, и тебя сейчас засосет внутрь, и тут ничего уже ничего не сделаешь - ничего. Собакомузыка, невнятно захлебнувшись, смолкла. Взгляд Динго был прикован к этой штуковине у меня в руках. - Ты знаешь, зачем я здесь? - крикнул я. Теперь толпа ощутила меня, и они отодвинулись прочь - напуганные, ошарашенные. Восхитительные ощущения! Как же мне хорошо! Динго Клык, суперпес, верховный лающий король дог-попа. А теперь посмотрите, фаны-лизоблюды, посмотрите, как он дрожит. Ощущения хорошие и плохие одновременно. Хорошие - из-за силового трипа, плохие - из-за предательства, предательства спасителя. Иногда просто приходится делать что-то очень плохое - чтобы ускорить жизнь перед лицом смерти. - Ты знаешь, чего я хочу, - сказал я, на этот раз - громче. Над головой Динго кружился тусклый зеркальный шар, изливающий полосы света, подобно разломанному гало. Пять утра. Динго Клык играл в ночном клубе "Флэшпот", пристанище маргинальных псов-тракеров, прямо на берегу канала, подобно урагану, оттягиваясь под накал музыки; большие хиты, планетарные сэмплы, кавер-версии; под жесткие и тяжелые ритмы, но теперь музыка смолкла. Теперь, твою мать, музыка смолкла, пес-звезда! Динго попытался сдвинуться в сторону. Я твердо держал пистолет, но внутри весь обливался потом, как свинья, пот сочился из всех пор. И я думал: "Черт! Я никогда раньше не стрелял из пистолета. Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы я никого не ранил!" - Не двигайся, песиголовец! - закричал я. - Ты знаешь, что мне нужно. Глаза Динго бегали из стороны в сторону в поисках путей бегства. А потом он среагировал на какое-то движение в толпе, и его клыки обнажились в улыбке. Я не мог оглянуться, я не решался отвести взгляд от Динго, но догадался, что кто-то вызвал вышибал, и теперь они вошли в зал. Так что мне было приятно осознавать, что Тристан стоит тут же, рядом, у меня за спиной, и его дробовик заряжен и в полной готовности. Ко мне приблизилась Твинкль, держа Карли на поводке. Собака была как брутальный очаровательный демон, которым мы с полным правом могли гордиться; великолепное шоу из оскаленных зубов и пены, капающей с челюстей. А потом сквозь толпу продралась и Мэнди, ведя под руку Битла. Его растущая рана гордо сияла цветами. Это было лучшее световое шоу из всех, что видели завсегдатаи "Флэшпота", и они не могли удержаться и принялись танцевать под этим излучением. Я так думаю, что вышибалы все поняли. Нас никто не побеспокоил. Толпа погрузилась в полную тишину, что было очень и очень кстати. Какая-то баба завопила, но тут же умолкла - внезапно, как будто кто-то пихнул ее локтем, мол, заткни пасть. Да, тишина была очень и очень кстати. Мне это нравилось. Все-таки я произвел впечатление. Приятное ощущение. Похоже на бурный оргазм. - Чего тебе нужно? - спросил Динго Клык. Странный растянутый голос. Наполовину - собачий, наполовину - человеческий. Впрочем, не важно; он был изрядно напуган в обоих своих ипостасях. - Ты знаешь, чего, пес-козел, - выкрикнул я. Возможно, ему не понравилось это ругательство. Возможно, ему не понравилось то, что мой пистолет был прямо и твердо направлен ему в морду. Возможно, ему не понравилось, что я его предал. Возможно, ему не понравился мой взгляд. Ладно, мне тоже все это не нравилось. Но так уж оно получилось, и катись все к такой-то матери. К чертям собачьим. - Стрелять он собрался. Ты даже не знаешь, как с этой штуковиной обращаться, малыш, - сказал он. Кто-то в толпе закричал: "Точно!", - и затем все они присоединились к общему хору, потешаясь над моей некомпетентностью, словно это был просто безумный номер из шоу, самый свежий прикол Динго Клыка; попытка фальшивого шуточного убийства. Они все орали мне: - Давай, парень, стреляй! - Выстрели из этого мудозвона! - Давай посмотрим, как у тебя получится! - Мальчик-неудачник! - Малыш не умеет стрелять... И еще куча всего другого, и Динго их подстрекал. Подстрекал оскорблять меня. И тогда что-то вдруг накатило, зажглось прямо в крови. И я понял, что я все знаю: знаю, как заряжать, как взводить и целиться, как стрелять. Как убивать... С наплывом темноты я оказался в Стрелке, в хорошем черном пере, но приход был безперьевой. - Чувак не может решиться! - раздался голос в толпе. И тут у меня из рук вырвалась вспышка света. Свист рассекаемого воздуха, когда пуля вылетела из ствола. Мне показалось, что раскололось и взорвалось само солнце. А это просто взорвался зеркальный шар над головой Динго, и дождь из стекла обрушился на его вздыбленную шерсть. - Чего тебе нужно? - завопил он. - Где Брид и Существо. - Откуда я знаю? - Пес-козел, - сказал я. - Где они? Я увидел в его глазах нежелание говорить. Но у меня был пистолет, а у него не было. Я полагаю, что это все-таки что-то значило. - В Космических Осколках. - Без шуток, Динго. Адрес. - Это при киностудии, чистый мальчик. Я нажал на курок. Совсем не сильно, имейте в виду. Просто слабенькое нажатие Стрелка, и, тем не менее, достаточное, чтобы активировать красную вспышку выстрела; чтобы толпа замерла в изумлении, а Динго начал вопить; и этот вопль оборвался скомканными словами. Он все-таки выдал мне адрес. Я поставил пистолет на предохранитель; и красный свет померк до спокойного тусклого уровня. - Я бы сказал тебе по-любому, - выкрикнул Пес-звезда. - Ну, я просто хотел быть уверенным, Динго. Я просто хотел быть уверенным. Потому что я знал, где находятся Космические Осколки. Я там бывал. Я там даже затаривался. Именно там мы купили наш старый, изъеденный червями диван. И теперь нам придется туда вернуться. В поисках какой-то дымно-ущербной теневой девушки и сэкондхэнд Существа-из-Открытого-Космоса. - Тайные Райдеры! Валим отсюда! Сказать по правде, мне это даже понравилось. Воскресенье, пять часов утра. У них есть гараж, где продают подержанные машины, на берегу канала, у "Флэшпота", вниз от доков Олд Траффорд. В такую рань встают все нелегальные дилеры, толкающие дешевые перья и Дымок. Наряду с различными бытовыми предметами. Торговля была в самом разгаре, когда мы выскочили из клуба водителей грузовиков. На берегу было полно людей - столпотворение лиц и шума. Машины, забитые под завязку. Сюда приезжают целыми семьями - покупать и продавать. Такое ощущение, словно смотришь в калейдоскоп, разыскивая один единственный кристал. Вихрь цветов. Крики и шутки со всех углов, оклики торговцев, обращенные ко мне, когда я вел Тайных Райдеров сквозь эту толпу обратно к фургону. Я пихался локтями, отталкивал в сторону каких-то людей, но для этого даже не требовалось особых усилий. С цветами Битла, дробовиком Тристана, клыками и рыком Карли, я полагаю, мы производили достойное впечатление. Толпа очистила нам путь - к тому месту, где был припаркован фургон. Я направился к задней двери, готовый впустить внутрь всю команду, но на меня вдруг накатило это скверное ощущение: как будто там было что-то не так с номером фургона, или что-то не так с моими глазами. Я не понимал, в чем дело. Но что-то было не так. Я смотрел на номер, и цифры на нем мерцали. Словно они были живыми. Ни хрена не понятно. И тут я просек. Теневой коп! Инфо-луч, направленный прямо на номер. Я оглянулся и увидел Шаку. Что теперь, большой босс? - Тайные Райдеры! - заорал я. - Уходим! Я первым рванулся сквозь толпу, прочь от фургона, прокладывая дорогу. Люди орали на меня, но я не слушал - просто бежал. Твинкль и Карли - в двух шагах сзади, совсем-совсем рядом. И цвета Битла - тоже. А где Тристан? Не бери в голову. Я не знал, куда бежать. Я знал только, что солнце где-то сверкает на воде, там, за плотным заслоном пришвартованных лодок. Вот куда я и вел Райдеров, даже не знаю - почему. В утреннем воздухе ревели сирены. Сирены копов. Десятки лодок стояли у пристани вдоль берега; лодки торговцев, которые собирались здесь каждое утро и толкали товар, просто, чтобы обеспечить себе необходимый прожиточный минимум. Здесь продавали еду прямо из лодок. И еще здесь продавали любовь, по ценам, значительно ниже рыночных; дешевые потаскушки и отъявленные хуесоски на палубе. И лодка цветов - целый плавучий сад. Я высматривал пути для отхода, надеясь все-таки выбраться. Сирены копов ревели свою мелодию - самую нелюбимую музыку всех времен и народов. Я уловил неровную тень, танцующую на краю моего поля зрения, и повернулся, чтобы посмотреть повнимательнее. Это был Шака, плывущий над рынком, и рядом с ним была Мердок с пистолетом в руке. Чувак, похоже, в мою систему проникли Гадюки. Они пробивались сквозь толпу, и взгляд Мердок был чистым и яростным; словно она стремилась к цели всей своей жизни. - Ежик! - раздался возглас с одной из лодок. - Давай сюда! Угощайся! Я повернулся к воде. - Ежик, детка! Сюда! Я искал этот голос, пронзительный голос в месиве лодок. А потом взгляд сам наткнулся на вывеску на топ-мачте: "Еда О`Джунипер. Шеф-повар Барни". Я утремился туда, увлекая за собой всю команду. Повар Барни стоял на палубе и махал нам руками, приглашая на борт. Там же была молоденькая девочка, совсем ребенок; она уже отвязывала трос. - Сюда, Ежик! Сюда! Мы взобрались на лодку, раскачивающуюся на воде. Я был почти уверен, что никто из наших не отстал. Твинкль? Да. Карли с ней? Да. Мэнди? Да. Тристан? Тристан? Ты здесь, дружище? Похоже, что нет. Похоже, что даже и не собирался. Молоденькая девчонка обрезала трос. - Подождите! - закричал я. Но поздно. И когда мы уже отчалили, я увидел, как Тристан вырвался из толпы с ружьем в руках, заряженным и готовым к бою. - Тристан! - завопил я. Чувак как будто меня и не слышал. Он не сводил глаз с полицейской. Он жаждал мести - расплаты за свою утрату. Тристан разрядил дробовик. Яркая вспышка в бледном утреннем свете. Толкачи машин с воплями бросились, кто куда. Кипа домашней рухляди взорвалась на самодельном столе на подпорках, когда в него врезалась пуля. Мердок юркнула за семейный автомобиль с закрытым кузовом, спрятавшись от огня. Приближались другие копы. Тристан уже передергивал механизм ружья, готовясь выстрелить еще раз. Но поздно. Слишком поздно. Я наблюдал за всем этим с безбрежной водной глади. Да, поздно. Слишком поздно и слишком медленно. Для нас обоих. Копы схватили Тристана и повалили его на землю, заломив ему руки за спину. Наша лодка была уже далеко от берега. А на берегу копы избивали Тристана ногами, дубинками и, вообще, всем, что попадалось под руку. Я не мог ничего сделать - только смотреть. Я отвернулся. Барни стоял на мостике, со штурвалом в руке, и держал курс по течению. Я изучал его скулы, наверное, больше минуты. - Куда ты везешь нас, шеф-повар? - спросил я. - Домой, - сказал он. Домой? Да где же теперь этот дом? И река была вскрытой веной под солнцем. ИДЕАЛ БЫТИЯ Глаза открылись на вспышку. Цвета, очертания лиц... люди смеются. Телевизор работал. Я сидел в глубоком бархатном кресле, в углу маленькой гостиной. Телевизор был матово черным, с хромовым ободком. Находка для настоящего коллекционера. Дети возились на ковре - вопили и веселились. Собака виляла хвостом. На экране возник Ноэль Эдмондс, с его всклокоченными волосами, и этой скуластой усмешкой. Он задавал вопросы какой-то счастливой семье. Каждый раз, когда они отвечали на вопрос неправильно, раздавался резкий свисток, и яркий красный указатель двигался ближе к символу проигрыша. Над семьей нависало гигантское ведро. От него исходил пар. Внизу, под ведром, огромными синими и красными буквами были выведены слова: "Бак с блевотиной Ноэля". Даже когда телевизионная семья отвечала на вопросы неправильно, они все равно смеялись. Трое детей на ковре и собака смеялись тоже. Собака смеялась, виляя хвостом. И я смеялся вместе с ними. Мой бог! Я не видел этой игры со времен моего детства. Что происходит? Я пытался осмыслить все это. Эту комнату, этот дом, эти обои в цветочек, и людей, которые здесь собрались. Все это было мне хорошо знакомо; словно воспоминание. Словно я уже был здесь раньше. Старшая из ребят была девочка-подросток. Ее звали Мэнди. Собаку звали Карли, и вторую девочку звали Твинкль. Я не знал имя самой молоденькой. И до меня вдруг дошло; они никогда раньше не видели этого шоу! Не видели совершенно безумных волос Ноэля, сигары Сэвилля, волшебства Дэниэлса. Дверь в гостиную открылась, и в комнату вошел Барни. С ним была женщина. Она несла поднос с едой, а Барни - бутылку вина и стаканы. Волосы женщины были зелеными, изумрудно зелеными, и они достигали ее пятого позвонка; она возбудила во мне какие-то чувства, похожие на смутные воспоминания, как будто я знал ее раньше, и очень близко. А теперь напрочь забыл. Она поставила поднос передо мной, на маленький стеклянный кофейный столик. Мясо и рыба, тушеные овощи, свежие салаты, имбирные и чесночные приправы, фрукты и орехи, крошащиеся сыры, яблочный пирог со сладким коричным кремом. - Проснулся, Ежик? - спросил Барни. - Да. Я... - Ты вообще отрубился. Вы все отрубились. Когда ты последний раз спал? Когда я спал? Я не смог вспомнить. - Сколько времени? Ответила женщина: - Полтретьего. И тут я вскочил, резко выпрямившись, вырвавшись из мягких объятий кресла. - Полтретьего?! Это дня или утра? Женщина засмеялась. - Дня, Скрибб, дня. Ты, кретин! Это сказала старшая из детей на полу. Мэнди. - Ты не хочешь поесть, Ежик? - спросил Барни. Я хотел. Очень хотел. Я не помню, когда я в последний раз ел. - Где Битл? - спросил я. - Битл в спальне, - сказал Барни. - Это наш дом, а это моя жена... Люсинда. Женщина улыбнулась. Ее рот был широким и сочным. - А это наша дочка, Кристал, - сказал Барни, и самая младшая девочка на секунду оторвалась от экрана и повернулась ко мне, одарив меня улыбкой. Я набросился на еду, заливаясь слюной. Я чувствовал, как пряный соус течет у меня по подбородку, и, полагаю, я выглядел, как подобие помойки. Но я был слишком голоден. - Я не могу долго здесь оставаться, - пробормотал я с набитым ртом. - Я тороплюсь. Какое-то масло стекало у меня по подбородку. Мне нужно добраться, добраться до Брид и Существа. Только это имело значение. Но я даже не знал, где сейчас нахожусь. - Ты заснул в кресле, Ежик, - сказал Барни. - Мы не хотели тебя беспокоить. - Это наш дом, - добавила Люсинда. - И ты у нас - самый желанный гость. - Мы с тобой не встречались раньше? - спросил я ее. - О, очень даже возможно. Она опять улыбнулась. У нее было прекрасное, совершенное лицо. И у Барни тоже. И у ребенка. Они улыбались все вместе. Комната, где они жили, была оазисом, улеем комфорта. Картины на стене: полуобнаженная женщина бросает застенчивый взгляд, лошади, скачущие по волнам, лебеди, плывущие по рекам из золота, большеглазые щенки, жующие украденные тапочки. Комната была вся пропитана древними красками. Семья в телевизоре в очередной раз ответила неправильно, и "Бак с блевотиной Ноэля" качнулся и медленно опрокинулся. Он облил их отбросами, но им это понравилось. Зрители в студии хлопали и смеялись. Дети на ковре - тоже. И тут до меня вдруг дошло, что я тоже никогда раньше не видел этого шоу "в живую"; ни Ноэля, ни Сэвилля, ни Дэниэлса. Все это было значительно раньше меня - я тогда еще и не родился. Я просто видел повторы в записи. Так что же тут все-таки происходит? И что происходит конкретно со мной? Дежа-Вирт. Наверняка. Дежа-Вирт - так называется ощущение, которое иногда на тебя находит в Вирте, то же самое дежа-вю, только в Вирте. Но ты уверен, что это реально. Получается такой замкнутый круг - своего рода Призрачный Зов. Воспоминания из предыдущих трипов всплывают в перьевых грезах и выбрасывают их из фазы, как волны обратной связи. Возможно, это и был ответ. Я сейчас в Вирте, и меня настигает Призрачный Зов. - Это не передача, - сказал Барни. - Просто видеозапись. - Это не реально! - заорал я. - Не реально! - Ну да, - сказал он, будто гордился этим, а потом протянул руку, так, чтобы мне было видно, и второй рукой содрал кусок плоти, демонстрируя мне механизмы, скрытые под кожей. - Вот, кто я есть, - сказал он. Я тупо смотрел на комок мокрого пластика; нано-микробы пульсировали у него в венах, синтетические кости легко сгибались, когда он опускал и поднимал руку. - Вот, кто я есть, - повторил он, на этот раз - медленнее, с проблеском печали, словно он что-то оставил в прошлом, оставил уже безвозвратно - что-то человеческое. Робо! Барни был робо. Робоповар! - Здесь внутри, - продолжил он, постучав себя пальцем по голове, - все лучшие рецепты всех лучших в истории поваров. Я - их хранилище. Как будто в ответ на это, ребенок, Кристал, оторвала лоскут кожи у себя на затылке. С веселым смехом - как будто это была игра. - Это Робовилль, Ежик, - сказал Барни. - Насколько я знаю, чистые называют его Городом Игрушек, правильно? - Не давай Барни тебя напугать, - сказала Люсинда, но совет несколько запоздал. Меня конкретно тошнило. Робочеловек шагнул ко мне. - Забавно, правда? - сказал он. - То, как чистые реагируют на робо. Судя по их реакции, мы вообще - грязь какая-то. Об этом я ничего не знал, но одно я знал твердо: у меня не было времени там сидеть, мне надо было искать Тень и Существо. - Как нам отсюда выбраться? - спросил я. - У нас еще есть одно дело. - Я думаю, вам не надо сейчас никуда идти, - сказал Барни. - Битл очень плох. - Он не такой уж и чистый, - сказала Люсинда. Я так и не понял, о ком она говорит: обо мне или о Битле. И тут я увидел себя в лодке на воде: смотрю на берег, с бесполезным пистолет в руке, смотрю, не в силах ничего сделать, как копы волокут Тристана к своей машине. И увозят в участок. Где они так его измудохают, что он вообще перестанет чувствовать что бы то ни было. Это был никакой не Вирт. Никакой не сон. Все это - реально, и слезы у меня в глазах - тоже реальны. Мне бы в жизни поменьше Ваза, и хотя бы мазок клея. Может, тогда бы я смог прицепиться к кому-то. Крепко-накрепко, чтобы не оторвать. Дети громко смеялись над неудачей телевизионной семьи, и я уже не понимал, что реально, а что нереально. Цепи и наручники, разложенные вдоль стен спальни. Коллекция кнутов - вразброс в застекленном шкафчике. Битл был привязан к кровати шестью крепкими веревками. Он лежал на спине, и цвета сочились из его кожи в лезвиях света. Казалось, уже половина его тела была теперь поражена живыми фракталами. - Скриббл! Мой мальчик! - воскликнул он. - Рад тебя видеть живым и здоровым. Ты меня не развяжешь? А то хотелось бы прогуляться. - Думаю, что не стоит. Вирус уже подбирался к мозгу, так что он себя чувствовал супергероем. - Это для твоего же блага, Би. Не хочу, чтобы ты прыгал с высотных зданий. - Да! На меня это похоже. Блистающий Человек. Этот Барни действительно хорошо поработал. Слушай, а, может, он самый заправский фрик! Ты видел его жену, Скрибб? - Видел. - Вот сексуальная штучка! Помнишь? - Что я должен помнить? - Черт, детка, неужели ты все забыл? Как можно было забыть этот сон?! Может быть, ты весь засох? Я читал, так иногда бывает, когда ты не пользуешься этой штуковиной в полной мере. - Ты знаешь, что происходит, Битл? - спросил я. - Что происходит? Все происходит. Мир вокруг происходит. И я - главный игрок. И если ты не развяжешь веревки, Скриббл... я все равно взлечу, даже с ними. Я улетаю, детка! Ты просекаешь? Да. Я все просекал. - Я знаю финальный счет, малыш, - продолжил он, и его голос менялся, становился спокойным, серьезным. - Эта полицейская сука что-то в меня всадила. Я так думаю, что мне скоро пиздец. Но, черт, детка, мне так хорошо! Вот парадокс. - Это все из-за этой херни, - сказал я, также спокойно. И его цвета вспыхнули ярким огнем, полыхнули мне прямо в лицо. Мои слезы были горячими. Они текли по щекам, испаряясь в ослепительном блеске. - Я знаю, Скрибб. Но знаешь, что еще? Я чувствую, что обязательно выкарабкаюсь. Выкарабкаюсь и верну теневую девушку и инопланетянина. Я чувствую, что, когда все закончится, я стану сильнее. В огне. Ты понимаешь? - Я скоро приду, Битл, - прошептал я. - Правда, скоро приду. Он отрешенно кивнул, словно был где-то не здесь. - Не потеряй Мэнди, - сказал он напоследок. - Не потеряю. Когда я сжал его руку, его пальцы были горячими. Его цвета сияли, перетекая в меня. Но я все равно убирал руку, вбирая в себя этот жар. Такое чувство, будто держишь в руке солнечный спектр. Я смыл с себя грязь этих дней, вытерся насухо и долго-долго вглядывался в зеркало - в того человека, кем я стал за последнее время. Я оттянул веко на левом глазу. Придвинулся ближе к зеркалу, прямо под свет лампы, и уставился себе прямо в глаза, ища разгадку. - Нашел что-нибудь? Мягкий медовый голос раздался за спиной. Я резко обернулся и едва не налетел на нее. Она была совсем рядом, и я снова почувствовал, как возвращаются воспоминания. Я пытался их задержать, объяснить... но у меня ничего не вышло. Я только сумел убедить себя, что это - воспоминания о том, чего не было. - Мы тебе не нравимся? - спросила она. - Ты мне нравишься, - я посмотрел ей в глаза, ожидая увидеть ответный блеск холодного металла. Но вместо этого встретил пристальный человеческий взгляд. - Я не робо, - сказала она. - Ты что, не понял? - Я понял. - Эта Твинкль - очаровательный ребенок. Может быть, тебе надо найти хорошую женщину и, наконец, остепениться. С ребенком. На самом деле, это не так уж и плохо - так жить. - Что это за история с Барни? - спросил я. - Он хороший человек. - Я знаю. - Он отрезал себе один палец, когда был молодым - случайно, когда чистил овощи. Кафе заплатило за пересадку, ему поставили какой-то нано-пластик. Парень подсел. Так бывает. Тебе пересаживают пластик, и тебе хочется больше. Мне так Барни сказал. Хочется больше силы. Потому что она такая, какая есть. Сила. Сила, чтобы жить дальше; чтобы стоять на своем. Разве ты никогда не чувствуешь, что проще сдаться или уступить, Скриббл? - Чувствовую. Иногда. - Тогда вживи в себя робо. И все это пройдет. Так они говорят. - Я сейчас в Вирте? Да? - спросил я. - Нет. Это реал. - А тебе можно верить? Ощущения похожи на Вирт. - Это из-за того, что во мне. - И что именно? - А ты не чувствуешь? - У меня очень странное ощущение... - Да? - Как будто я знал тебя раньше. - В каком смысле? - Ну...это трудно вот так объяснить. - Ты знаешь, что Барни мне изменяет? - Неужели? - Это нормально. Я тоже ему изменяю. - И ты? Я отстранился от нее. - У него задвиг на теневых девушек. Может быть, потому что он робо. Он любит эту текучую мягкость - против его твердости. Мягкий дым, твердый пластик. Получается хорошо. И, разумеется, теневые девушки его тоже любят. Только робо или пес может сделать счастливой теневую девушку. Я подумал о Бриджит и о Битле. И вспомнил, как видел Бриджит, как она танцевала с каким-то мужчиной в "Сливи Тув". Кто это был, интересно? - Ты нашел что-нибудь? - спросила она. - Что? - У себя в глазах. - Нет. Ничего. - Дай-ка я посмотрю, - сказала она и шагнула ко мне, слишком близко. Она протянула руку и погладила меня по лицу. Люсинда смотрела мне прямо в глаза. А это значит, что мне тоже пришлось смотреть ей прямо в глаза. Они были зеленые, словно яблоки в залитой солнцем оранжерее, какие-то отстраненные. Для меня это был перебор. - Да не трясись ты. Дай мне посмотреть, - настаивала она. Люсинда смотрела мне в глаза, а у меня уже встало, причем встало конкретно. Но то, что я видел в ее глазах, было в десять раз хуже. - Нет. Ничего, - сказала она. - У тебя голубые глаза, красивые голубые глаза. Как летний день, но без намека на солнце. Это странно. Я могла бы поклясться... - Что во мне есть Вирт? - Да. По ощущениям вроде бы правильно, но без желтого. - Зато желтое есть у тебя в глазах. Я разглядел среди зелени эти крошечные пятнышки. Они вспыхивали, как осколки золота. - Ты уже был здесь раньше, да? - спросила она. - Я не знаю, я не могу это объяснить. - Давай я тебе кое-что покажу. - Люсинда... - Что-то не так, малыш? - Я... - Что? - Я не должен этого делать... Я должен искать Брид и Существо. И Дездемону... Люсинда взяла меня за руки и ласково повела куда-то. Задняя спальня была вся задрапирована в пурпур. Кровать в виде каменной плиты и статуя Девы Марии. Из глаз Марии сочилась кровь, стекая по белому алебастру щек. У меня голова пошла кругом, и мне стало весьма затруднительно адекватно воспринимать окружающую обстановку. - Я в Вирте! - пробормотал я. - Я знаю, что в Вирте! - Нет, - сказала Люсинда. - Ты просто думаешь, что ты в Вирте. - Но это же Католическая Ебля? Вирт Интерактивной Мадонны? - Да, все правильно. Неужели ты раньше не понял? Ты же видел гостиную. - Это было в начале девяностых, да? - Да. - Капкан Ностальгии? - Ну, наконец-то, ты въехал. И комната, где спит Битл? С путами и кнутами? - Это, должно быть, Госпожа Извравирта. Я все это пробовал! - Смотри внимательно. И тут я начал врубаться. У меня вдруг возникло стойкое ощущение, что меня дурачат. Я повнимательнее пригляделся к спальне Католической Ебли. Кровь больше не выглядела реальной. Я обмакнул в нее пальцы, понюхал... - Это краска? Люсинда засмеялась. - Барни сам оформлял эти комнаты. Они - точные копии перьев-бестселлеров. Это забавно, да? И Барни, мне кажется, оторвался на этом по полной программе. - Он что, не может употреблять Вирт? - Ну, да. Барни совершенно безперьевой. - Я так и думал. Этот взгляд... - Знаешь, это не так уж и плохо. То, что он не потребляет Вирт... он поэтому такой настоящий. Реальный. И такой сильный. В таком, старомодном смысле. Так что вовсе не удивительно, что теневые девушки любят его в постели. Я вот тоже его люблю. И эти комнаты... ну, здесь он славно кончает. Но я вспомнил взгляд Барни... печаль у него в глазах... это ощущение оторванности от сна. Но не в том смысле, в котором я это понимал. Ему нравилась эта оторванность. Сон был слабым, а Барни - сильным. Теперь мне действительно стало понятно: Барни - безперьевой. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы закрыться от этих воспоминаний. - У тебя в глазах - Вирт, Люсинда. Кто ты? - Я - звезда. Да, во мне - Вирт. Я соединяю явь со сном. Там меня называют Синдерс. Синдерс О`Джунипер. Теперь я увидел себя в ее объятиях. Мы с ней столько раз занимались любовью в перьях - в бесчисленных мягких и розовых Порновиртах. - Я - Вирт-актриса, - сказала она. - Это моя работа. Почему-то мне было больно видеть ее в реале. - Я знаю, в тебе тоже есть Вирт, - сказала она. - Несмотря на голубые глаза. Возможно, ты еще не готов. Я почувствовала это сразу, с первого взгляда. И чувствую это сейчас. - А как ты это поняла? - Потому что я вся горю. Я не знал, куда деть глаза. КАРМАХАНИКА Синдерс свела меня вниз, по тропинкам - к каналу, за ворота Города Игрушек, туда, где работают и отдыхают автомеханики и каучуковые производители. Был ранний вечер; мир был полуосвещен, и на дороге не было никого - только мы двое. Мы шли по узкому, вымощенному булыжником проходу между каналом и железнодорожным мостом. Мост был оснащен рядом закрытых арок, и хорошо защищенных от ночных воров. И вода в канале была цвета плохого Виртового сна, ну, знаете... когда все чувства обращаются в грязь, и ты не можешь пробиться наружу. Синдерс была спокойной и отрешенной. Она шла в двух шагах впереди, указывая дорогу, и все ее тело было - восторг и секс-грезы. Это была изумительная любовница из моих постельных фантазий, с которой мы столько раз были вместе, и я шел за ней, как собака. Безвольный, покорный и полностью беззащитный. Вам знакомо это чувство? - Почти пришли, Скриббл, - сказала Синдерс. - Ты уже чувствуешь? Да, я уже чувствовал. - Мне как-то тревожно, Синдерс. - Не беспокойся, Скриббл, здесь не водятся змеи. Она набрала код на двери в одну из арок. - Ты уверена? - Да, я уверена. Я прочел вывеску на двери. Кармаханика. Снаружи были припаркованы две старые машины и древний фургон для развозки мороженого. - Почему? - спросил я, дрожа. - Мы отловили всех этих гадов давным-давно. Дверь распахнулась со скрипом, и Синдерс скользнула внутрь. Я последовал за ней в темную красную комнату. Над головой - крыша сводчатого прохода, камни скользкие от сырости. Дым клубился в тесном пространстве, вызывая видения. Икарус Уинг сидел за микшерным дымовым пультом. - Ты снова привел собаку? - спросил он. - Нет, на этот раз - нет, - сказал я. - А этого мудака? Он имел в виду Битла. - Я сегодня один, - сказал я. - Тогда проходи. Добро пожаловать. - Вы уже встречались? - спросила Синдерс. - Встречались - еще мягко сказано, этот парень по-настоящему мне угрожал, - отозвался Икарус. - Но теперь все в порядке. Без обид. Я уловил в тенях сухие отблески фиолетового и зеленого. И шуршание кожи - кожа по коже, кожа по земле и стеклу; гады, ползущие в ночи. Плохие сны. Я весь вспотел, отчаянно борясь со страхом. Вдоль одной стены арки стоял тройной ряд старых стеклянных банок для рыбной ловли, и в каждой лежали змеи - либо по одной, либо целый клубок. - Не бойся, Скриббл, - сказала Синдерс. - Это твои друзья. - Я не уверен, - пробормотал я, заикаясь. - У Вирт-мальчика душа в жопу ушла от страха, - засмеялся Икарус. - Ты продал мне плохой Вирт, Икарус. - В смысле? - То перо Вуду было пиратской копией. Просто дешевый сон. - Эй, да откуда я-то мог знать? Я просто покупаю продукт, ты понимаешь? А ты кидаешься на меня, угрожаешь одной из моих лучших змей своим бешеным рободогом с оскаленной пастью. Чего ты хочел? У меня даже не было времени попробовать этот новый продукт. Так что не парь мне мозги. - Икарус редактирует утренние закупки, - сказала Синдерс. - Хочешь посмотреть? Нет. Больше всего я сейчас хочу оказаться за тысячу миль отсюда. Проход в арку был заставлен стеллажами с серебряными перьями, а использованные кремовые валялись на полу. Сок грезы клубился в пластах цветов; голубой, потом черный, потом серебряный. И в бездне черного потолка несколько комков золотого мерцали на мокрых камнях. Желтый дым! Очень редкий и драгоценный туман. - Сегодня мы очень неплохо затарились, - сказал Икарус, микшируя дым. - Классный продукт. Мы называем его Похотливой Сукой. Это совсем близко к краю. Жестче уже ничего не достанешь в Виртураме. Иди посмотри. Все что угодно, только не эти кошмарные твари. Я погрузился лицом в туман Вирта. Я чувствовал, как он ласкает меня, а потом все исчезло, и я оказался совсем в другом месте, я шагал на своих кривых лапах туда, где Синдерс ждала меня на четвереньках. Ее волосы были темны от пота, приоткрытые губы влажно блестели. У меня было обильное слюнотечение. И мощный стояк. Я чувствовал блох, скачущих у меня в шерсти, но не обращал на них никакого внимания. Я хотел только ебаться. Ее задница была поднята как раз так, как надо, и я вставил ей, куда нужно, закусив губы, когда рванулся вперед, мои передние лапы - у нее на плечах, мои задние лапы скользят по линолеуму, пытаясь найти опору. Я словно утонул в нежности, в ночи, в каком-то горячем мясном обеде. Аууууууууу!!!!!! Я выл, и женщина дергалась подо мной и стонала. Ауууууу!!!!!! Хорошая ебля! Аууууууууууу!!!!!!!!!!! И тут меня выдернуло обратно в реальность, меня трясло от отвращения к себе, трясло от звериной похоти... и Синдерс смеялась надо мной в темном сводчатом проходе. Я увидел Икаруса с плотницким молотком в руках. Зловоние змеиной травы расплывалось в воздухе. Он открыл одну из клеток. - Тут есть одно вещество, которое следует удалить. Иначе мы можем сказать "прощай" всеобщему оргазму. Но я не слушал его. Комнату заволокло дымом, и туман снов забил мне рот, вталкивая в меня Вирт. Мне нужен был воздух, чистый воздух, и когда змея оказалась снаружи, пойманная заклятьем змеиной травы Икаруса, я уже боролся с дверью, пытаясь открыть задвижку, ломясь куда-то, неважно - куда, куда угодно, лишь бы на открытое пространство! Я уловил кнутообразное мелькание змеи, когда она хлестала своим гибким телом по человеческой плоти. У меня стояло так, что позавидовал бы даже Зевс! Я распахнул дверь и почувствовал, как на меня обрушилась ночь - влажная и горячая. Минут через пять под дождем чувства смягчились. Я стоял на берегу канала, глотая воздух, наблюдая за тем, как вода бесцельно бьется о камни. Был прилив, сладкий и зловонный одновременно. Обломки качались на волнах, особенно никуда не стремясь. Один кусок выглядел очень похоже на человеческое предплечье. Я видел противоположный берег, где мы потеряли Тристана, отдав его на растерзание врагу. Огни слабо переливались на том берегу - там были люди, другие люди, которые вели нормальную жизнь. Мне нужно было как следует вставиться, и я полез в карман за упаковкой Напалма, и пальцы коснулись мягкого оперения. Я достал из кармана перо и подставил его под лунный свет. Оно было серебряным - все целиком. Я думаю, что луне стало немного завидно, потому что она поспешила укрыть лицо за разорванным облаком. Я подумал о Коте Игруне. Как он это назвал? Серебряное оперение весело искрилось. Генерал Нюхач. Просто сделай это. Просто сделай. Прими его. В рот. Получи самое свежее сообщение. Загляни в гости. Пройди еще чуть вперед по тропе в неизвестность. Просто сделай это. Выясни, что еще должен сказать тебе Кот. Я вставил перо в рот, между запекшихся губ, под луной, у воды, на краю Города Игрушек, и тут у меня за спиной раздался голос Люсинды. - Неужели я тебя не удовлетворила? - сказала она. Я вынул перо изо рта. - Как оно называется? - спросила она. - Генерал Нюхач. - Это значительно выше обычного уровня, мальчик. Ты уверен, что выдержишь? Я не ответил. - Ты когда-нибудь употреблял Сосуна, Скриббл? - Что это? - Сосущие перья. С их помощью делают Вирты. Они работают, как обычные перья, только в обратную сторону. Вместо того, чтобы давать нам сны, они крадут наши сны. Потом меня запускают внутрь - меня или кого-то еще из неудачниц. Любого, в ком есть хоть немного Вирта, чтобы придать снам реальность. Они микшируют меня в снах, Скриббл. Я, кстати, одна из лучших. Жизнь невеселая, да, но зато платят пристойно. Может быть, сам соберешься попробовать. - Вряд ли. - А мне кажется, у тебя должно получиться. - Нет, только не я. Я отвергал все. - Я, наверное, тебя обломала, в этом Догвирте? - спросила Синдерс. - Нет. - Ты просто не хочешь со мной разговаривать? В это все дело? - Не в этом. - Ох, Скриббл... ты действительно знаешь, как возбудить Вирт-девушку. Неожиданная мысль; может быть, я смогу перекачать эту женщину? В ней много Вирта, и она очень ценная... может быть, я смогу ее выкрасть, и сделать обратную перекачку, и вернуть Дездемону. - Я реальный, Синдерс, - ответил я. - Ты видела мои глаза. - О да, ты даже слишком реалный, малыш. Так к чему тогда вся эта суета? Почему ты так боишься плоти? - У меня были женщины, - закричал я. - Разумеется, - она надо мной издевалась. - У меня есть женщина, - сказал я. - Очень хорошая женщина. - И где же она? Если она вся такая хорошая, почему же она не с тобой? Я молчал. - Котик язык проглотил? - Я не понимаю, зачем ты вообще затеяла этот разговор. У меня времени нет, меня ждут дела. - Я не люблю, когда люди вот так убегают от моего искусства. - Просто я испугался. - Вот о том и речь. Ее глаза посылали мне отчаянные сигналы. Но я хотел лишь одного - поскорее убраться прочь. Подальше отсюда. Но ее голос потянул меня обратно. - Знаешь, что самое грустное? Что я и вправду могу тебе кое-что дать. Кое-что очень хорошее. Но тебе это не нужно, да, Скриббл? В мерцающем водянистом свете ее глаза были глубокими, лунно-зелеными, в звездных искорках желтого. Люсинда придвинулась ближе и поцеловала меня. У нее на губах - запах меда, и я вдруг почувствовал, что таю. Таю в дожде, и воде, и в Виртплоти. Она провела пальцами мне по шее - словно рябь пробежала по поверхности луны, отражавшейся в водах Корабельного Канала. Просто сделай это. Я оторвался от ее губ. Она смотрела мне прямо в глаза, и я просто не мог в это поверить. - Я возвращаюсь домой, - сказала она. - Сегодня вечером Барни работает. И потом он собирается в Теневой город. Ты не хочешь пойти со мной? - Я вообще-то не очень-то хорош в постели, - прошептал я. - Надо практиковаться, - сказала Люсинда. Она казалась бледной фигурой во тьме, но ее слова пронзили меня до самого сердца. Надо практиковаться. Просто сделай это. Это было жестокое искушение. Такой сильный соблазн, что я все-таки не удержался и заглянул в самую глубь ее глаз, и увидел там что-то новое - чужое, что-то, что принадлежало не ей. Как будто кто-то другой на миг вселился в Люсинду, и теперь на меня глядели другие глаза - голубые, такие знакомые... - Дездемона? - закричал я. - Это ты, сестренка? Это был тот, прежний взгляд Дездемоны. Любовь и страсть. Меня бросило в ее объятия; воспоминания накрыли меня с головой. Мне просто не оставалось ничего другого, кроме как отвести ее домой, где мы занялись любовью у статуи Девы Марии. Мы осуществили Католическую Еблю, и это при том, что я абсолютно неверующий. Ну и ладно. Я занимался любовью с Синдерс О`Джунипер, королевой розовых перьев. Разумеется, это было не в первый раз - кто из парней не ебал ее в Вирте? - но теперь это было реально, слишком реально. Почти немыносимо. И особенно - с Дездемоной, мерцающей в глазах Синдерс - зовущих, манящих глазах. И когда мы достигли оргазма, и женский голос кричал: "Спаси меня, спаси меня!", - я даже не понял, кто это, Синдерс или моя сестра. Вот почему все это было и горьким, и сладким одновременно, с кровью Девы, капающей мне на кожу, пока оргазм не взорвался во мне, и я не выплеснул все наружу, в сон и реальность, пока не заполнились оба. Я проснулся в объятиях сестры, во всяком случае - по ощущениям, а потом Синдерс зашевелилась и повернула ко мне свое сонное лицо. - Что с нами было, детка? - спросила она. - Я не знаю. - У меня было странное чувство, как будто я была кем-то другим. Так все и было. Ну, типа того. Частично. Наполовину. У меня просто не было слов, чтобы передать, что я чувствовал. - Хорошо было, - сказала она, но я не испытывал никакой гордости или чего-нибудь в этом роде. Потому что я знал, что Дездемона была со мной, используя Вирт в Синдерс, чтобы добраться до меня. - Повторить не желаешь? - спросила Синдерс. - Нет. - У тебя есть другие дела? - Ага. И я рассказал ей о Дездемоне, и о том, что я пытаюсь ее вернуть. И обо всех сложностях и препятствиях. И Люсинда сказала мне одну вещь, которая просто меня убила. - Может, попробуем перекачать меня? Что я мог на это ответить? - Во мне много Вирта, - сказала она. - И я думаю, что я все-таки представляю какую-то ценность. Во всяком случае, ее хватит, чтобы удовлетворить Хобарт. Давай сделаем это. А то достала меня эта жизнь. Я тупо молчал, лишвшись дара речи. - Нет. Нет, так нельзя. Я действительно это сказал. Синдерс значила для меня слишком много. Даже если я никогда не увижу ее снова. Слишком много. Она закрыла глаза, словно отгородившись от мира, и когда она заговорила, ее слова исходили из далеких глубин внутри сна. - Найди, чего хочешь. - Я пытаюсь. - И не теряй веру. Ее последние слова перед сном. Я выбрался голый из Католической постели, пытаясь найти свою разбросанную одежду в мутном сером освещении. Луна светила в окно сквозь клочья облаков. Может быть, уже поздно. Я поднял мою куртку и вытащил из внутреннего кармана серебряное перо. Бросил последний взгляд на Синдерс. Что я делаю, идиот?! Ухожу от такой женщины! Я посмотрел, сколько времени, на цветочных часах и положил перо в рот. Губы, оправленные в серебро. Падаю... Поглощенный тьмой... КОМНАТА В АНГЛИИ Что... Здесь ничего... Я... Темнота... Здесь ничего... Здесь ничего нет! Твою мать, господи боже!!! Темнота... Падаю... Меня здесь нет. Здесь нет даже меня даже. Просто мысль, что я здесь. Я думаю. Или не думаю. Нет, не переставай думать, Скриббл! Потому что тогда тебя точно уже не будет. Не переставай думать... Нет. Не падай, зависни... В темноте... Где, вашу мать, я нахожусь? Ты здесь, думаешь о своем местонахождении... Продолжай думать... Но кто сейчас думает за меня... Ты сам думаешь, Скриббл... Правильно... Кто такой Скриблл... Ты... Правильно... Выпустите меня отсюда!!! Темнота... Единственная звезда света... прямо вверху... где вверху... там, над головой... где моя голова... это моя голова... и звезда у меня в голове, внутри... Твинкль, мерцание... маленькая звезда... как мне хочется знать, кто ты на самом деле... Маленькая серебряная звезда вырисовывала буквы в ночи... у меня в голове... прямо как... На что это похоже? ЗАГРУЖАЕТСЯ ГЕНЕРАЛ НЮХАЧ... ПОЖАЛУЙСТА, СОХРАНЯЙТЕ ТЕРПЕНИЕ. Правильно... Серебряная звезда... Прямо, как курсор... так и есть... я в пере... Я и есть перо... Серебряная звезда развернулась, как свиток... 1. ПРОВЕРКА. 2. КЛОН. 3. ПОМОЩЬ. 4. ДВЕРЬ. 5. КАРТА. 6. ВЫХОД. ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ... Я подумал про номер четыре... Четыре - это дверь... помни об этом... Почему... просто помни и все... ЭТА ОПЦИЯ ПОЗВОЛЯЕТ ВАМ ПОЛУЧИТЬ ДОСТУП В ДВЕРИ МЕЖДУ ТЕАТРАМИ... ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ... 1. ГОЛУБОЙ. 2. ЧЕРНЫЙ. 3. РОЗОВЫЙ. 4. СЕРЕБРЯНЫЙ. 5. ЖИЗНЬ. 6. КОТ. 7. ЖЕЛТЫЙ. 8. ХОБАРТ. Пять - это жизнь... пять - это жизнь... помни об этом... Я подумал про номер семь... Потому что я просто не мог сопротивляться этим мыслям... Почему бы и нет... Из-за Дездемоны... Кого... СОЖАЛЕЮ... НЕПРАВИЛЬНАЯ КОДИРОВКА ДОСТУПА... ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ СНОВА... Я подумал про номер восемь... просто, чтобы заглянуть в пасть к самому страшному зверю... СОЖАЛЕЮ... НЕПРАВИЛЬНАЯ КОДИРОВКА ДОСТУПА... И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, У ХОБАРТ В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ПРОИСХОДИТ ВСТРЕЧА... ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ СНОВА... И ХВАТИТ УЖЕ ТРАТИТЬ ПОПУСТУ МОЕ ВРЕМЯ... Я подумал про номер шесть... ВСЕ В ПОРЯДКЕ... ИДЕТ ЗАГРУЗКА... ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ... Что... Боже! Падаю... падаю... сейчас действительно падаю... вниз сквозь пласты тьмы... все больше и больше звезд в небе, и я мчусь сквозь них... серебряных звезд... все больше и больше... пока тьма не рассеялась... и я падаю камнем в серебряный цвет... вновь обретая мысли... одну за другой... пока я не понял, где я... и кто я... и куда я направляюсь... В серебряном открылась какая-то дверь... Я прошел... Генерал Нюхач сидел за столом, распределяя какую-то штуку ножом для разрезания бумаги. Маленький лысоватый человек в толстых очках, он даже не удосужился взглянуть на меня, когда я вошел в его офис. - А ты смелый парень, - заметил он. Тонкий пронзительный голос, немного напоминающий скулеж. - Я хочу видеть Кота Игруна. - Я имею в виду, когда ты рвался к Хобарт. Это просто смешно. Он закончил играться со своим ножом и посмотрел на меня чуть ли не с нежностью. Я подошел ближе. На маленьком зеркальце для бритья - дорожка голубого порошка, и я так и не понял, чему он улыбается: порошку Душителю или своему собственному отражению. У него за спиной, в деревянной панельной стенке, была дверь со вставленным в нее матированным стеклом. Слова: "Кот Игрун", - были выгравированы на маленькой латунной табличке, установленной чуть ниже стекла. - Он там? - спросил я. - Я не люблю людей, которые попусту тратят мое драгоценное время, - сказал он, сворачивая в трубочку десятифунтовую банкноту. - Неужели ты думаешь, что у меня нет других дел? - Я - личный друг Кота. Он поднял на меня глаза. Он уже вставил банкноту в левую ноздрю, и в таком виде - да еще при толстых очках, - он казался таким смешным, что я едва сдерживал хохот. - Ох, все они, все они, - буркнул он, - все они заявляют, что знают Кота Игруна. Только они все врут. Я один знаю Кота Игруна. С этими словами он наклонил голову и занюхал дорожку Душителя. - Скажи ему, что здесь Скриббл. Генерал снова взглянул на меня, его глаза за стеклами очков теперь оживились - ему уже вставило. - У меня уже были из-за тебя неприятности, - заявил он. - Правда? - О да. Ленточный червь, по-моему. У меня где-то записано. - Он покопался в залежах бумаг на столе. - Это был ты, правильно? Да. Скриббл. Я помню имя. Ты отправился на Черве в Мета, в Такшаку. Ты что, не слышал, как я тебя звал? Я слышал. Но не собирался в этом признаваться. - Вообще-то, шататься по Такшаке строго не рекомендуется. Копам это не нравится. - Копам? - Такшака - это Копвирт. Они там хранят информацию. - Копы владеют Королем Змей? - Ну, они думают, что владеют. На самом деле, все наоборот. Такшака владеет ими. Но давай лучше не будем сердить и злить копов, ага? - Я просто хочу повидаться с Котом Игруном, Генерал Нюхач, - сказал я. - У меня назначена встреча. - Ох, у всех у них назначена встреча, - парировал Генерал. - Ты не поверишь, скольким Кот назначает встречи. И, разумеется, Кот Игрун знать об этом не знает. Это все так утомляет. И еще этот, другой инцидент... - Который? - Ну, тот инцидент в Изысканном. Да. Это было самое трудное. - Вы о чем говорите? - не понял я. - Нет, Мистер Скриббл, правда... ваша горячность, она ник чему не приведет. Да. Это был Английский Вуду. Вы потеряли кого-то в тот день, очень ценного и дорого для вас. Она прошла сквозь дверь в Изысканное Желтое, насколько я припоминаю. И была перекачана. Вы, наверное, не знаете, что Хобарт приходится заниматься всеми подробностями этих операций? А у Хобарт есть дела и поважнее. И вы знаете, кого во всем обвиняют? Правильно. Меня. Мне был такой нагоняй в тот день, должен вам сообщить. - Жалко только Кота Игруна, - вставил я. - Что ты имеешь в виду? - Насколько я знаю, Кот именно так сюда и попал. Потерялся в Изысканном Желтом. Или нет? Генерал на мгновение затих. Он только сидел - пыхтел носом, вдыхая Душителя глубже. - Вы, как я вижу, многое знаете, мистер Скриббл? - Я был рядом, - заявил я Генералу. И добавил. - Скажи Джеффри, что я здесь. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. - Джеффри? - переспросил он. - Да. Скажи ему, что я пришел его повидать. Генерал Нюхач на мгновение задумался, а потом нажал кнопку у себя на столе и проговорил в интерком: - Кот Игрун... Хм!... да, да... Извините, что побеспокоил... здесь кто-то пришел, хочет видеть вас, сэр. Называет себя Скриббл... Я услышал, как Кот Игрун что-то ответил в динамике, но не сумел разобрать слов из-за треска помех. Но Генерал Нюхач, кажется, уловил суть. - Кот Игрун примет вас прямо сейчас. Где-то в Англии есть комната, которую нельзя увидеть. Она существует только в сознании, и только в сознании тех, кто там бывал. Именно там и живет Кот Игрун, окруженный своими вещами. Перекачанными вещами. Кухонными раковинами и клюшками для гольфа, чучелами животных и антикварными глобусами, удочками и автобусными билетами. Все имущество Англии, которое Кот Игрун собирает вокруг себя, перекачивается в бесчисленных безнадежных сделках с людьми, которые приходили к нему в поисках утешения. Я оказался просто последним в очереди. - Скриббл, - сказал Кот. - Так приятно, что ты пришел. Кот Игрун сидел в плетеном кресле, с шарообразным бокалом темного красного вина в руке. Он был в пурпурной домашней куртке, и - обратите внимание - в клетчатых тапочках. - Не хочешь ли выпить, молодой человек? - спросил он. - Ты знаешь, чего я хочу, Кот, - ответил я. - Тебе надо пить больше вина, Скриббл. Ах, я знаю, что в наше время этот Фетиш - последний писк моды среди детей, но на самом деле... только вино оказывает правильное воздействие. Оно, несомненно, облегчает боль, мой котеночек. Ах! Как дети любят такие беседы! Он подержал свой стакан в свете настольной лампы. Лампа была в форме золотой танцующей рыбки, и ее мерцание действовало успокаивающе. Очередной подарок, предположил я, от кого-нибудь из благодарных гостей. - Да, все правильно, - заметил он, прочитав мои мысли. - Когда люди приходят ко мнея, они обычно приносят с собой что-нибудь... Какой-нибудь подарок... Какую-нибудь небольшую вещицу. Он обвел взглядом комнату, заставленную вещами. - Ты мне принес что-нибудь, Скриббл? - Ничего. - Жалко. Ты уверен, что не хочешь выпить? - Ты знаешь, о чем я думаю, Кот. - Ах ты, боже мой, какие жестокие мысли! - Дай мне это блядское Желтое! - Не надо меня выводить из себя. Я сейчас позову Генерала? - Делай, блядь, что хочешь! Только дай мне Изысканное! - Он тебя вышвырнет. Насколько я помню, это довольно болезненно, ... - Кот! Мне нужно Изысканное! Сейчас же! - Скриббл... - Перо! Он поглядел на меня. - У меня нет Изысканного Желтого. И тут что-то промелькнуло в его глазах, какая-то затаенная боль... возможно, он говорил правду. Нет, он лгал! - Не ври. Тристан мне все рассказал. Ты подсел на Изысканные! Он отхлебнул вина с таким видом, словно ему было плевать. - Ты знаешь, где сейчас Тристан? - спросил я. - Знаю. - Его схватили. - Я знаю, да. - И тебя это ни капельки не волнует? Я пытался растормошить его, вызвать ответную реакцию. - Молодой человек, - заметил он, - не надо со мной играть. Тебе все равно никогда меня не обыграть. И что прикажете делать? - Я думаю, с этим тебе не справиться, Скриббл. Я знаю правила лучше тебя. Я знаю все правила, даже секретные... Те, которые официально не существуют. - Ладно. Ты выиграл. Надо быть проще. - Да. Давай так. - Он сделал еще глоток. - Я с ним виделся, знаешь? - С братом? - Да. У него в камере. У меня тоже есть чувства, Скриббл. Они... они сделали ему больно... у него были... у него были раны. Кровоподтеки, царапины. Крови немного, не очень много. Он жив. - Рад это слышать. - Но он, похоже, в печали. Он мне показался таким усталым. И мысли у него нехорошие. Например, что уже скоро все кончится. - Он сделал паузу. - У нас с братом, разумеется, нет секретов друг от друга. - Очередная пауза. - Я же просил тебя, Скриббл, чтобы ты ему помог. - Я пытался. - Да неужели? - Кот знал, как меня поддеть. - Потеря Сьюзи его добила, - сказал я. - Да, могу себе вообразить. - Правда, можешь? - Да, правда. Мне представлялся образ человека без каких-либо связей и привязок - человека, для которого реальная жизнь была всего лишь отвратительной шуткой, сыгранной жестоким богом. Для этого человека, с самого раннего возраста, Вирт должен был представляться истинными небесами - как прикосновение сильной руки, ведущей его к ощущениям. Он должен был неминуемо пристраститься к перьям. Он наслаждался силой и интенсивностью ощущений, которую они давали ему, и в конце концов, перья сделались для него всем. А реальная жизнь была просто сном - плохим сном. Укус Такшаки должен был показаться ему долгожданным подарком, как и и шанс пропасть - быть перекачанным. Кот воспользовался этим шансом, схватился за него сразу; прошел сквозь дверь в Изысканное Желтое безо всяких сомнений и сожалений; потерял себя в Вирте. - Ну, это достаточно интересная теория, Скриббл, - сказал Кот. - Кстати, тебе это ни о ком не напоминает? - Ты никогда не рассказывал мне об Изысканном Желтом. Что ты в нем пропал. - А почему я должен тебе рассказывать? - Потому что, это значит, что ты знаешь, как вернуть Дездемону. - Да. Я знаю. - Скажи мне. - Да, в общем-то, просто. Найди Существо. Найди рабочую копию Изысканного Желтого. И вперед. Обратная перекачка. Ничего сложного. - Ну, тогда иди на хуй, Кот Игрун! - Ох, дорогой. - Тебе удалось выбросить Тристана из Изысканного. Он сказал, что ты разрабатываешь перья. - Скриббл, мой дорогой... уже в том юном возрасте я был мастером перьев. А ты еще даже и не начинал. - Я хочу Дездемону обратно! - Как это пафосно и поэтично. - Как весьма поэтично. - Ты мерзавец! Мои руки сами сжались в кулаки. ТАМ У ВАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ, КОТ ИГРУН, СЭР? Голос Генерала Нюхача - в динамике интеркома. Кот кивнул на меня и нажал на кнопку на переговорном устройстве, и я вдруг почувствовал, как что-то тянет меня назад, и комната Кота начала растворяться, и все тело наполнилось болью. - Кот! Пожалуйста! - закричал я. Кот Игрун улыбнулся, и боль слегка ослабла. - Все в порядке, Генерал, - сказал он в интерком. - Спасибо. Мы как раз обсуждаем подарки, которые гость готов преподнести хозяину. Не беспокойтесь, Генерал. ПОНЯЛ, СЭР. ПРОСТО ЗВОНИТЕ, ЕСЛИ Я ВАМ ПОТРЕБУЮСЬ. - Обязательно. Кот отключил соединение и взглянул на меня. С тяжелым вздохом он с видимым усилием поднялся из плетеного кресла и подошел к антикварному деревянному шкафчику. В нем были пять выдвижных ящиков, один над другим. Кот Игрун выдвинул верхний ящик. - Это - моя коллекция, - сказал он. Я подошел поближе. Ящик был разделен на секции, каждая из которых отделана пурпурным бархатом. Каждая секция представляла собой ряд ячеек, и в каждой ячейке лежало перо. В этом первом ящике все перья были голубыми, различных оттенков. Ощущение такое, как будто глядишь в небеса ярким солнечным днем. Вдоль края каждого отделения шли латунные таблички с названиями перьев, выгравированными на них. Здесь были только голубые перья, и большинство из названий я знал наизусть, поскольку не раз триповал под ними. - Люди приходят ко мне за перьями, - сказал Кот. - За особыми перьями и особыми снами. За снами, которые, по их мнению, могут спасти. А в замен они дарят мне подарки. Он закрыл верхний ящик и открыл второй. Там лежали, мерцая, черные перья. Словно смотришь в глубокую ночь. В третьем ящике были розовые. Словно смотришь на плоть. Некоторые названия будили сладостные воспоминания. - Разумеется, это лишь небольшая часть моей коллекции. Основная часть у меня в хранилище. Это - только любимые перья на данный момент. Он выдвинул четвертый ящик. Серебряные перья. Словно смотришь на луну. Одно из отделений было пусто. Называлось оно Генерал Нюхач. - Боюсь, я буду вынужден попросить Нюхача назад, когда ты с ним закончишь. Он закрыл четвертый ящик и открыл последний. Золото. Глаза разбегались. Золотые перья. Словно смотришь на солнце. Одни только названия, сами по себе, уже навевали волшебные грезы. - Да, они действительно очень сильные, - сказал Кот. - Я слышал, что кое-кто принимает их анально. Разумеется, об этом не говорят вслух. Только два названия значили для меня хоть что-то: Изысканное и Такшака. Отделение, обозначенное Изысканное, было пусто. - У тебя было Изысканное Желтое? - спросил я. - Я - хранитель перьев. Конечно, у меня оно было. - И где оно теперь? Кот Игрун закрыл ящик. - Тристан украл, - сказал он. - Ты что, не знал? - Нет. Я... - Это вполне очевидно, - заговорил Кот. - Тристану не понравилось то, что Изысканное сделало со мной. Мой брат - человек очень консервативный, Скриббл. Ты и сам, наверное, уже понял. Несмотря на волосы, и Дымок, и ружья... Он был в семье белой вороной. У него создалось впечатление, что он теряет меня в Вирте. На самом деле,все было наоборот; это я потерял его в чистом мире. - Он не такой уж и чистый, - вставил я. - Он мне сказал, что в нем есть кое-что от собаки. - Ну, да. Но совсем чуть-чуть. И во мне, кстати, тоже. Наш прадедушка был восточноевропейской овчаркой. Но прадед - это теперь считается дальним родством. В смысле, чистоты крови. Да, иногда мне хочется пососать кость - больше, чем это дозволено этикетом во время обеда в приличной компании. Но больше собачья кровь никак не проявляется, и слава Богу. И, разумеется, он мне завидовал. Потому что я вышел на верхние уровни, а он так и застрял внизу. Ты понимаешь? Застряв в реале. - Тристан украл у тебя Изысканное Желтое? - Да, украл. - И где оно сейчас? - Есть у меня подозрение, что он хотел спасти от него весь мир. Он такой чистый, наивный мальчик. - Я просто хочу знать, где оно. - Он его выбросил. - Где? - Так при тебе же все было. - Что?! - Ты был рядом. - Прекрати... - Ты думаешь, что я не желаю тебе помочь. На самом же деле я делаю все, что могу. Я внимательно посмотрел в глаза Кота Игруна, и увидел там ответ. Глубоко-глубоко, но мне все-таки удалось. Потому что, на самом деле, я и сам уже знал ответ. Только не знал, где его искать. - Господи! - Разумеется. Ты был совсем рядом. Он улыбнулся и кивнул. - Ты ведь вернешься ко мне, да, молодой человек? Сюда, на свое место. Ты - именно то, что мне нужно. - Я бы предпочел реальный мир и Дездемону. - Ах, да. Тяга к плотскому миру физических тел. В обще-то, я могу периодически опускаться на нижний уровень и помогать тебе время от времени. Мой брат... понимаешь? - Нет. Это мое дело. Никаких перьев. Ничего. Даже не рассчитывай на это, Кот. Я направился к двери. - И последнее, молодой человек, - сказал Кот. - Да, я знаю. Надо быть осторожным. Очень и очень осторожным. - Ты понял меня, мой котеночек. КОТ ИГРУН Существуют лишь ПЯТЬ ЧИСТЫХ ВИДОВ БЫТИЯ. И все они равноценны. Быть чистым - это хорошо, у чистых хорошая жизнь. Но кто хочет хорошей жизни? Только одинокие. Таким образом, мы имеем ПЯТЬ УРОВНЕЙ БЫТИЯ. И каждый пласт лучше, чем предыдущий. Чем глубже, тем сладостнее и сложнее. ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ - самый чистый. Где все существа разъединены и потому несексуальны. Есть только пять чистых состояний, и вот их названия: Пес, Человек, Робо, Тень и Вирт. ВТОРОЙ УРОВЕНЬ - следующая ступень. Мы выходим на этот уровень потому, что все виды хотят заниматься сексом с другими видами, различными видами, непохожими видами. Кроме того, они не всегда используют Ваз, и в результате рождаются те самые дети - существа второго уровня. Иногда виды делают операции по пересадке ткани. Есть много способов измениться. Как бы то ни было, существа второго уровня лучше продвинуты в плане знания. Есть десять существ второго уровня, и вот их названия: Собакочеловек, Рободог, Собакотень, Виртдог, Робочеловек, Тенечеловек, Виртчеловек, Роботень, Робовирт и Теневирт. У тебя тоже есть шансы, читатель, стать существом второго уровня. Но тебе просто хочется секса, правильно? Что выводит нас на следующий, ТРЕТИЙ УРОВЕНЬ, в котором также есть десять видов: Рободогочеловек, Тенечеловекособака, Собакочеловековирт, Рободоготень, Робовиртдог, Теневиртдог, Робочеловекотень, Робочеловековирт, Тенечеловековирт и Роботеневирт. Эти существа стоят ровно посередине на шкале развития, и большинство там и остаются; у них просто не хватает духа двинуться дальше. Но есть существа, которые так одержимы сексом, что просто не могут остановиться. Отсюда и происходит ЧЕТВЕРТЫЙ УРОВЕНЬ, в котором есть только пять видов, и каждый лишен лишь одного элемента. Вот их названия: Хлопья, Тупица, Наживка, Гаечный Ключ и Поплавок. Эй, а чего ты хотел? Лакомого кусочка - и побольше, побольше. Существа четвертого уровня необыкновенно красивы. Кот знает - кот сам такой. Какого рода? Эй, у нас тут не неделя раздачи подарков? Вы бы еще спросили, кто такая Хобарт? Я знаю, я - любитель поддразнить. Но этим я, собственно, и зарабатываю себе на жизнь. За всем этим стоит ПЯТЫЙ УРОВЕНЬ. У существ пятого уровня тысячи имен, но среди них нет такого: Робочеловекособакотеневирт. У них тысячи имен, потому что все называют их по-разному. У каждого - свое имя для существ пятого уровня. Называй их, как хочешь - ты все равно никогда с ними не встретишься. Существа пятого уровня на порядок выше нас с вами на шкале знания, и они не любят смешиваться с другими уровнями. Возможно, что их вообще не существует. А Кот? Он называет существ Пятого Уровня Алисами. Потому что Алиса - так звали мою мать, а мать - это мать, от матерей мы все возникли, и все мы пытаемся к ним вернуться. Тебе не нравится это имя, читатель? Тогда придумай свое! ПРАХ К ПРАХУ, ПЕРЫШКО К ВОЛОСУ Когда я пришел в себя, Синдерс еще спала. Я погладил ее по мягким зеленым волосам и взглянул на цветочные часы на стене. Упало только пять лепестков. Мне казалось, что я пробыл в Серебряном час или больше, но это же Вирт, а в Вирте время течет как-то странно. Я тихонечко поцеловал Синдерс и пошел в комнату Битла. Он отчаянно рвался и дергался, стараясь вырваться из своих пут. Слишком плотский, слишком человек. Ничего у него не получалось. И не без моей помощи. Наверное, мне всегда хотелось увидеть его вот в таком состоянии - беспомощным, зависимым от меня, но сейчас, когда это тайное желание воплотилось в жизнь, мне это было совсем не в радость. - Пора, Скрибб? - спросил он. - Пора, - ответил я. - Если ты освободишь меня, Скриббл, я буду твоим другом на всю оставшуюся жизнь. - Да у тебя этой жизни осталось всего ничего, Битл. - Я себя чувствую великолепно, - сказал он. - Вот и классно. Не окажешь мне напоследок одну услугу? - Что такое, детка? - Надо украсть фургон и отвезти меня в одно место. - Я думал, ты сам в этом деле уже эксперт. - Я хочу оставаться на чистяке. Никакого Вирта. - Совсем парень свихнулся. - Как это верно. Ну как, сделаешь? Он улыбнулся, и сияющие цвета у него в глазах вспыхнули еще ярче. - Ну ладно, давай-ка прокатимся на какой-нибудь развалюхе! Его голос пел. Я провел Битла вниз, вдоль канала, к последней арке. Этот старый и ржавый фургон для развозки мороженого стоял на месте, словно жестяной труп. Лицо Икаруса на миг показалось в двери, и во взгляде его был страх. Но я все равно помахал пистолетом, только чтобы удержать его внутри, пока Битл вскрывает фургон. Он сейчас не использовал Ваз - ему это было уже не нужно, - и капот, казалось, открылся для него так, словно пытался неторопливо его совратить. Битл забрался в кабину, и я увидел, как блистают его цвета. Они стекали с его пальцев, касаясь проводов внутри, и двигатель, кашлянув, завелся. - Знаешь, что, брат? - сказал он. - Сегодня я чувствую в себе сок. И мы использовали этот сок, чтобы снова поехать на вересковые пустоши: я, Твинкль, Мэнди и Битл за рулем - так, как и должно было быть. - И куда мы направляемся, мистер Скриббл? - спросила Твинкль. - На пикник. Будем мороженое продавать. - Темновато уже для мороженого, - отозвалась она. Было девять часов. Воскресенье, вечер. И деревья меркли в серебре. - Мне нравится этот фургон, - сказала Твинкль. - Это лучший фургон из всех, в которых мы ездили. Я всегда мечтала прокатиться в фургоне для развозки мороженого. - Я видела тебя с этой женщиной, Люсиндой, Скриббл, - сказала Мэнди. - Тебе обязательно надо это обнародовать? - А почему нет? А ты, оказывается, неплохой любовник. - Что происходит? - вмешалась Твинкль. - Скриббл нашел себе... - Мэнди! - Что нашел? Что нашел? - закричала Твинкль. - Ничего! - Скриббл нашел себе женщину. - Скриббл! - Это не... - Скриббл, как ты мог? - глаза у Твинкль широко распахнулись. - Что скажет Дездемона? Ее слова меня опустошили. - Хороший вопрос, - заметила Мэнди с улыбкой. Я перевел взгляд с молодой женщины на девочку, а потом тупо уставился в окошко с люком, наблюдая, как проносятся мимо поля. Дездемона. Прости меня. Битл провел фургон по тем же самым ухабистым дорогам, по которым мы ехали утром, и остановился в каких-нибудь десяти футах от могилы. Я вышел из фургона один, велев команде не выключать двигатель. Холмик свежей земли. Я принялся раскапывать землю, зачерпывая грязь в ладони; я выгребал эту грязь, продвигаясь все дальше и дальше, пока мои ногти не стали черными-черными, и подо мной не разверзся целый мир. И там было тело. Ее тело. Сьюзи. Ее волосы перемешались с землей. Ее прекрасное лицо проступило из грязи, и моя рука ударилась о твердое дерево. Маленькая деревянная коробочка. Она ждет... Она лежала на шее Сьюзи, спрятанная в волосах Тристана. И волосы Сьюзи падали на его волосы, так что коробочка оказалось запутанной в сетке волос. Она ждет... Я сунул руки в густые спутанные волосы. Глаза Сьюзи были закрыты, а тело ее было теплое от земли. Она просто спала. Вот и все. А украл вещь у спящей женщины. Вот и все... Боже! Как меня это достало. Переплетение ее волос, пот, что падал с моих бровей на руки, скрежет дверцы фургона - Твинкль высунулась наружу и звала меня, безмятежное лицо мертвой женщины; все это объединилось в заговоре против меня, пока я копался в волосах, ругаясь, как черт. Голос Твинкль у меня за спиной: что я там делаю? Но я должен был вытащить эту коробку, вы же понимаете, я просто должен был это сделать! - Что происходит, мистер Скриббл? И тут у меня получилось. Она ждет... Дездемона... И вот коробка у меня в руках. Коробка, вырезанная из красного дерева; крышка выточена в форме воющей собаки. Никакого замка, просто маленькая латунная задвижка. Я отодвинул ее и поднял крышку. Желтое! Желтый всполох, прорезавший тьму. Желтое! Желтое перо! Оно было маленьким и изящным, в точности, как я запомнил, его золотое оперение притягивало меня, насыщая воздух цветами и грезами. Твинкль подошла ближе, чтобы посмотреть, и, похоже, она поняла мое состояние, потому что она ничего не сказала, просто молча стояла рядом, и я слышал только ее прерывистое дыхание. Изысканное Желтое. Я достал тебя! Она ждет меня... ВОЗВРАЩАЯСЬ В ЦВЕТАХ Мы были. Мы были такими. Мы возвращались в цветах. Битл - за рулем, как в старые добрые дни, но ощущение было совсем другим. Совершенно новым. Такое впечатление, словно я ехал домой, ехал домой в кузове старенького фургона Мистера Уиппинга, с золотым пером в одной руке, и пистолетом Битла в другой. Осталось всего две пули. Битл с остервенением крутил баранку. Его спектр расширился, его кожа трескалась и крошилась. Я убедил его надеть черную широкополую шляпу и надвинуть ее на лицо - как можно ниже. Мэнди обернула его лицо снизу огромным шарфом. Синдерс дала нам этот шарф и шляпу, вместе с изящными темными очками. Битл надел и их тоже. И свои кожаные перчатки. - Он выглядит, как Человек-Невидимка! - заметила Твинкль. Битл просто пожал плечами. Вспышки цвета сочились сквозь прорези в его одеянии, но так и должно было быть. Мы мчались по Уимслоу-Роуд на скорости Джэммера, назад в Манчестер. У меня в кармане лежала бумажка с адресом. Да, это был чистый Джэм, не считая того, что Битл больше уже не торчал на Джэммерах; теперь, когда в нем сидела пуля, ему это было не нужно. - Мы сейчас едем за Брид и Существом, Скриббл? - спросила Твинкль. - Все правильно, малышка, - ответил я. - Замечательно. У этого ребенка должна была быть нормальная жизнь, хорошая жизнь. Она не должна разъезжать с нами по городу в кузове украденного фургона для развозки мороженого. А ведь именно я затащил ее сюда, в это темное пространство, просто потому, что мне нужна была ее помощь. И кто я после этого?! Да, я знаю. Говеный мерзавец. Мы выехали на перекресток Фаллоуфилда. Ресторан "Сливи Тув" остался слева, и я подумал о Барни и о его жене Синдерс. О ее зеленых волосах, мокрых от пота. Не думай о ней. Забудь! Теперь мы ехали вверх по холму Фаллоуфилд, и я уже видел справа телефонную будку у студенческого общежития. - Битл! - закричал я. - Остановись здесь. Мне нужно позвонить. Он резко вдарил по тормозам, как в Сумовирте, разбросав нас по всем причиндалам Мистера Уиппинга. Как будто мне и вправду была нужна эта подзарядка, дружище. Понимаешь, о чем я? Телефонную будку недавно громили, но капля Ваза в прорезь решила все дело. У меня с собой был голубой Вирт Меркурия, почти поблекший до кремового, но телефонный рот с благодарностью заглотил перо. Потом я выдернул его и вставил себе в рот. В глазах аппарата - на крошечном экранчике - высветилось десять наличных единиц. Господи. Такой облом. ПОЛИЦИЯ. ВАМ НУЖНА ПОМОЩЬ? - сказала дрожащая трубка. Да. Мне нужна помощь. ПОЛИЦИЯ. ЧЕМ МЫ МОЖЕМ ПОМОЧЬ? - повторил голос с растущим нетерпением. Я обнаружил, что мне тяжело говорить, и я знал, почему. Причина простая. Впервые за всю мою жизнь я сам вызывал копов. - Просто мне интересно... - наконец выдавил я. У ВАС ЕСТЬ ВОПРОС, СЭР? СОЕДИНЯЮ СО СПРАВОЧНОЙ. Шумы в волнах проводов, словно поцелуй моря. Я взглянул на экран. Для разговора осталось лишь семь единиц. СПРАВОЧНАЯ. ЧЕМ Я МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ? - Мужская голова заменила женскую. - Пожалуйста, - сказал я. - Я бы хотел узнать ситуацию относительно мистера Тристана Катеррика. Его вчера арестовали. Можно узнать, где он и что с ним? ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР. Я ЗАПРОШУ НЕОБХОДИМЫЕ ФАЙЛЫ. - У меня осталось только четыре единицы, - крикнул я, но на линии уже играли национальный гимн, а голова ласково улыбалась. И я ждал. Голос включился снова. МЫ ПОЛУЧАЕМ ФАЙЛЫ, СЭР. МЫ СВЯЖЕМСЯ С ВАМИ В САМОМ СКОРОМ ВРЕМЕНИ. - У меня всего две единицы осталось! Никакого ответа. Одна единица. ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР. Музыка играла, и тут экран снова сделался голубым, и единицы начали возвращаться. Две единицы. Вспышка. Четыре единицы. Вспышка. И так далее, пока не дошло до десяти. Кто-то их добавлял, но не я. Наверное, копы. Чтобы удержать меня на линии. Они запустили трейсер, отслеживающее устройство! Проблеск языка Такшаки, дрожащий в проводах. Я резко выдернул перо. Поганый выброс. Но, черт! Времени не было - надо сматываться немедленно. Мы помчались вниз с холма Фаллоуфилд, как одержимые бесами, вниз к Расхолму, мимо Плат-Филдс, по направлению к забегаловке, где готовили карри. Из каждой машины, которую мы проезжали, торчали флаги, развевающиеся на ветру Пакистанские флаги. В машинах сидели азиатские семьи, они смеялись и что-то кричали, и все машины гудели, как проклятые. Что за хуйня здесь творится? Теперь транспортный поток замедлился, и мы оказались вблизи от нашей старой квартиры на Расхолм-Гарденз. Это было не очень приятно - увидеть наше старое логово, где все начиналось. И чем все закончилось?! И мне показалось, что Битл почувствовал тоже самое, потому что слышал, как он матерится. И это была никакая не ностальгия. Это он матерился из-за копов. Я пролез на переднее сиденье и увидел целый кордон: они стояли на дороге и направляли машины по Плат-Лейн. Много-много копов. - Не горячись, Би. - Я уже закипаю, Скрибб. - Ты блестящий пример для всех нас, Битл, но сейчас я считаю, что тебе надо взять себя в руки и не отсвечивать. Я убрал пистолет и перо в карманы. Теневой коп высветил наш номер, но все было в порядке; этот старый фургон для развозки мороженого был чистым. И Битл держался прекрасно: откинувшись на спинку сидения, скрылся в тенях кабины. Постовой коп взмахом руки направил нас влево, на Платт, и мы медленно тащились вперед, зажатые в пробке между азиатскими машинами. Мэнди сунулась к нам. - Что происходит, Мэнди? - спросил я. - Эйд аль-Фитр, детка, - сказала она. Ой, и вправду. Веселая ночка! Вляпались по самое не могу. - Окончание Рамадана. Конец поста. Люди все поголовно сходят с ума, и иногда их просто сносит с нарезок. Вот почему здесь столько копов. Они окружили карри-забегаловку, но толпа просто рассеялась по району. Банды азиатских подростков выстроились на тротуарах, приветствуя машины и флаги, и Битл нажал на кнопку, которая врубила музыку в фургоне. Детишки тогда прикололись. Они махали нам так, словно мы были своего рода колесницей богов мороженого, и танцевали под мелодию Морячка Папая, звучащую на предельном уровне. Мы нормально прорвались, и повернули направо на улицу Трех Тисов. Копов здесь не было. Потом мы свернули направо - на Кларемонт Роуд. Я попросил Битла ехать помедленнее. Он так и сделал, и уверенной рукой направил нас на самом малом ходе между рядами террас. Впереди, на вершине Кларемонта, было видно, как копы блокируют Уимслоу-Роуд. Сотни азиатов двигались за заграждениями на дороге. - Выруби это дерьмо Папая, - добавил я. Когда музыка смолкла, воцарилась тишина. - Какой номер нам нужен, Скрибб? - спросила Мэнди. - Вот этот, - сказал я. Фургон мягко остановился. Карли начала скулить. И вот мы на месте. Воскресный вечер, 1-го Июня. Десять тридцать вечера, Эйд. Улица была совершенно пустынна - ни одной машины. Дом в три этажа, на первом этаже - магазин подержанных вещей под названием "Космические Осколки". Между этим домом и следующим располагалась небольшая аллея, закрытая деревянными воротами, по верху которых была протянута колючая проволока. На колючках трепетала собачья шерсть. Карли завыла, почуяв что-то. Дом был погружен во тьму, и только в одном окне верхнего этажа - слабое мерцание свечи. - Плохие собаки, по-настоящему плохие собаки, не любят света, - заметила Мэнди. Так оно и есть. И именно к ним нам и нужно. - Посидишь пока здесь, Би? - сказал я. Потому что никто в здравом уме не пригласит этого блистающего человека к себе домой. - Ну да, - ответил он. - Мы пойдем первые. Понял? Никакого героизма. - Да какой из меня герой? - Его цвета были просто прекрасны. Такими они всегда и бывают незадолго до смерти. - Ты держишься молодцом, Би, - сказал я. - Я чувствую себя прекрасно. Может быть, он все понимал. Что это конец. Но он не сдавался. - Я просто хотел сказать... - начал я. Но слова застряли у меня в горле. - Да ладно, забей, - сказал Битл. Как всегда, хладнокровный - даже в самом конце. - Я горжусь тобой, Битл, - наконец выдавил я. - Я тоже, - сказала Мэнди. Битл снял темные очки. Посмотрел на меня, улыбнулся, потом перевел взгляд на Мэнди. Он поцеловал ее. Это было очаровательно, и поцелуй тянулся долго. Потом он повернулся к дому. - У меня мало времени. Давайте уже сделаем это. Ох, Битл. - Мы, в самом деле, приехали, Скриббл? - спросила Твинкль из кузова фургона. Я поглядел назад, но увидел лишь Карли. Робосука лежала на животе, елозя по полу фургона, как змея. Передние лапы выставлены вперед, задние - чуть приподняты, хвост трубой, задница - вся напоказ, розовая и вытянутая. - По-моему, она что-то почуяла, - прошептала Твинкль. - По-моему, у нее течка. Да. Мы приехали. Мы уже здесь. И у всех у нас течка. ДЕРЬМОВИЛЛЬ Твинкль и Карли подошли к дому первые. Там была своего рода арка, с дверью в магазин с одной стороны, и дверью в квартиру на верхнем этаже - с другой. Над дверью кто-то прикрепил напечатанное на принтере объявление, гласившее: СВОБОДНАЯ ОТ ЧИСТЫХ ЗОНА. Внизу был пришпилен клочок бумаги со словами, нацарапанными толстыми неуклюжими буквами: "Если в тебе нет собаки, иди на хуй!" Над почтовым ящиком красовалась изысканно украшенная железная вывеска с орнаментом в виде завитков и надписью готическим шрифтом: ЧЕЗ ЧИЕН. На стене под ящиком кто-то вывел, как курица лапой: Дерьмовилль. Смотри под ноги. Это было написано явно человеческой рукой. Слева от звонка была рамка, в ней - фото восточноевропейской овчарки, и слова - Шагай вперед, скрась мой денек! Кто-то приклеил два голубых человеческих глаза поверх собачьих. Твинкль нажала на звонок. Этот звонок нельзя было услышать человеческим ухом, так что оставалось только надеяться, что он работает. Никакого ответа. Мэнди стояла за спиной Твинкль, а я - позади нее. Битл все еще сидел в фургоне, наблюдая за нами через окно. Пистолет у меня в кармане был горячим наощупь, но мне все равно было страшно. Я просто не мог унять дрожь. Твинкль снова нажала на звонок, и на этот раз держала долго, не отрывая палец. По-прежнему нет ответа. - Возможно, там никого нет, - сказала Мэнди. - Жми, Твинк, жми, - сказал я. И Твинкль жала. Никакого ответа, так что она подняла крышку почтового ящика и закричала сквозь прорезь: - Есть кто-нибудь дома? Ничего. Потом дверь чуть-чуть приоткрылась, удерживаемая тяжелой цепочкой. Два темных, мокрых глаза уставились на нас. - Чего надо? - провыл глубокий и низкий голос. - Чего надо? Изо рта говорящего капали слюни. Твинкль повела себя как настоящая звезда: - У нас тут есть молодая сука, - сказала она. - Не хотите воспользоваться на время? Наступила пауза. Собачьи глаза вспыхнули и уставились на меня. Я улыбнулся в ответ. - Надо послушать ее саму, - пролаял голос. Твинкль подтолкнула Карли поближе к дверному проему и позволила ей подать голос. Эта сука выла, как секс-богиня из Порновирта; как Синдерс в постельной сцене, взявшей Оскар. Пес-привратник завыл в ответ, переполняемый похотью и страстью. Он исчез на секунду во мраке за дверью, и цепочка свалилась, и дверь распахнулась, выпустив наружу зловонный воздух. Было почти что слышно, как замки становятся мокрыми и скользкими. Когда запах псины ударил нам в нос. Всепоглощающая собачья вонь. Мы прошли внутрь и оказались в узком и темном пространстве. За спиной пса-привратника ряд ступенек уходил во тьму. Вонь стояла ужасная, она ощущалась почти физически, и глаза песиголовца мерцали прямо напротив моих. Карли рванулась вверх по лестнице. Твинкль с трудом удержала поводок, заставив эту воющую суку застыть на нижних ступеньках. Пес-привратник имел в себе уйму собачьих черт - полный набор. Он стоял прямо, на двух кривых задних лапах, и в нем это было единственное более-менее человеческое. Его вытянутая морда была вся запачкана грязью. Зубы выдавались из пасти, на розовых губах пузырилась пена. Он тщательно обыскал нас в небольшой прихожей. Ничего не нашел у Мэнди и Твинкль, зато у меня обнаружил пистолет. Он забрал его своими неуклюжими лапами и повесил на крючок для одежды. Потом указал нам на темную лестницу. - Верхний этаж, - провыл он. Я шагнул вперед и почувствовал мягкое хлюпанье под ногой. Быстро убрал ногу назад. Ну, пиздец! Ступеньки были покрыты собачьим дерьмом. И теперь тем же дерьмом были покрыты мои ботинки. Так что я последовал за Твинкль, как безумный танцор, стараясь лавировать между грудами дерьма, поднимаясь к тускло освещенной площадке. С верхней ступеньки мы попали прямо в кухню. Вдоль одной стены красовалась чешуя десятков змей снов, мерцание зеленого и фиолетового. Три песиголовца ели что-то из мисок на столе. Комната была погружена во тьму, и там пахло мясом, которое они ели, и куски мяса падали на пол, когда песиголовцы пускали слюни. Запах был сладким, но я не мог врубиться, почему. Мясо им, определенно, вставляло; чем больше они ели, тем громче выли. Один из них упал на пол, приземлившись прямо в кучу своего собственного дерьма. Это его нисколько не обеспокоило, и он продолжал кататься по полу, словно находился в своеобразном трансе. Я не думаю, что они вообще просекли, что к ним кто-то пришел. Карли принюхалась и тут же помчалась прочь из кухни - по коридору, ведомая наиболее аппетитным собачьим запахом; потом - вверх по следующему пролету, и Твинкль едва-едва сдерживала ее туго натянутым поводком. Я на мгновение отшатнулся. Мэнди - в паре шагов у меня за спиной. Слева была закрытая дверь. Дверь впереди была чуть приоткрыта, и я распахнул ее настежь. Комната купалась во тьме, и там пахло собачим сексом - запах накатывал волнами. Одно дуновение - и меня унесло обратно в тот розовый Вирт, Похотливую Суку, к Синдерс, понукавшей меня. И когда она взглянула на меня, я увидел, что это не Синдерс, и даже не Дездемона; это был Кот Игрун с улыбкой в собачьих глазах. Нет. Не сейчас. Делай все на чистяке. Никаких перьев. Я заставил себя войти. Одинокая собакодевушка лежала на черном ковре, широко раскинув ноги, и лизала себя между ног длинным розовым языком. В комнате стоял запах порно. Собачьего порно. Порно для обоняния. Сукадевушка взглянула на меня. У нее были человеческие глаза - ярко синие человеческие глаза на собачьей морде, заросшей шерстью. Я не мог смотреть в эти глаза. Я осторожно закрыл дверь, потом повернулся к двери слева. Мэнди уже рядом не было. Куда она подевалась? Ладно, забей. У тебя есть, что делать. Проверь каждую комнату. Продолжай искать... Едва различимый шум. Там! Слушай! Просто тихое шебуршение, почти утонувшее в вое с кухни. Я прижал ухо к левой двери. Шум исходил оттуда. Звук инопланетной плоти, попавшей в изрядную переделку на планете Земля. Я открыл дверь. Медленно. Делай все медленно, сдерживай дыхание, не психуй, сохраняй спокойствие. Я вошел в комнату. Там стоял запах испорченного мяса, протухшая дымка, обволакивающая все чувства, вызывающая мысли о смерти. В комнате было Существо. Я слышал, как оно звало меня на этом своем странном языке. В комнате было темно, как и везде в этом доме, но теперь я его нашел и мог вытащить его отсюда, вытащить эту толстую тушу. Занавески были задернуты, и проблеск уличного фонаря едва пробивался сквозь плотную ткань. Я различил движение в сумраке. Тонкая фигурка. Она склонилась над Существом. Тусклая вспышка вырвалась из ее пальцев. Фигурка слегка дернулась, когда я вошел в комнату, и дернула головой в мою сторону, и в медленном развороте ее тонкого вытянутого лица я увидел слюнявый рот. Фигура завыла, довольно пронзительно. Глаза постепенно привыкли к сумраку. Это был молодой собакомальчик, и он сидел, склонившись, на кровати, к которой было привязано Существо - старыми собачьими поводками. Собакомальчик сжимал в лапах нож для резки хлеба. Он отрезал кусочки от брюха нашего Инопланетянина. У кровати стояла миска. Там уже было немного мяса. Я как будто опять оказался на кухне. Жравшие собаки и сладкий аромат мяса. Внезапная вспышка, воскресившая в памяти мое возвращение в реал, Существо, взгромоздившееся на меня, этот сладкий аромат, исходящий от его кожи. Эти собаки ели Существо! Понемногу. Позволяя ему восстанавливать плоть между своими обедами. И потом отрезали себе еще мяса, отправляясь в свой бесперьевой полет в Вирт, прямо в плоть. Что-то словно оборвалось. Что-то случилось. Я не уверен, что именно. Но пока это происходило, я почувствовал, как хлебный нож порезал мне руку, чуть выше локтя. Совсем не больно. Хотя я видел, как кровь растекается по рукаву моей куртки. Собакомальчик завыл, когда я поднял его за шкирку. Отъебись в полете, дерьмо собачье! Собакомальчик с хлестким ударом врезался в стену, весь обмяк и рухнул на пол. Он так и остался лежать, где упал, сломленный, скулящий. Я подошел к Существу. Теперь рука начала болеть, но мне удалось разобраться с ремнями - я просто разрезал их ножом. Существо не шевелилось. Даже не издавало никаких звуков. Оно просто лежало, обессиленное, на полу. За те недели, пока его не было с нами, оно потеряло, наверное, тонну веса - сожранного веса; его инопланетный метаболизм усиленно сопротивлялся, но и он уже начал сдавать. Я сбросил поводки с кровати и мягко обернул их вокруг Существа, соорудив что-то вроде лямок. Существо немного пришло в себя и что-то забормотало на этом своем неразборчивом языке. Я пощекотал ему брюшко - там, где ему всегда нравилось. Возможно, это доставило ему удовольствие. Теперь оно было настолько худым, что я почти не сомневался, что смогу унести его в одиночку. Так что я обернул поводки вокруг одного плеча, потом - вокруг другого, глубоко вздохнул и поднял Существо. И вот оно у меня в руках, или, верней - за плечами, и оно что-то мне говорило. Конечно, оно не могло связно произнести ни слова, но его бормотание все равно выражало довольный покой, словно оно было радо, что его несут. Я прошел обратно к лестнице, чтобы забрать Твинкль и Карли. Вверх по следующему пролету - до самого верхнего этажа. Там были еще две двери. Пол здесь мыли совсем недавно, что не могло не радовать - можно было спокойно ходить, не опасаясь вляпаться в дерьмо. Я и так уже был весь изгваздан. Записка, вывешенная на лестничной клетке, гласила: "Никаких грязных лап за чертой верхней ступеньки. Это касается и тебя, Скобба!" Почерк Бриджит. Обе двери закрыты, но из-под той, что была прямо напротив ступенек, пробивалось мерцание голубого света. И устойчивая вонь псины, смешанная с цветами. Плечи уже начинали болеть под весом Существа. Я услышал последнюю балладу Динго - "Венера в Шерсти" - мягкий, приглушенный звук. И тут вдруг раздался голос: - Это ты, Скриббл? Голос Бриджит из-за двери. У меня было Существо. У меня было Изысканное Желтое. Я мог просто слинять оттуда. Но вместо этого я шагнул вперед. ДАС УБЕРДОГ - Как ты могла, Бриджит?! Она подняла голову и сонно взглянула на меня. Ее глаза были полны грез, и красный румянец расцветил ее обычно бледную кожу. Она лежала на смятой кровати, одетая лишь в мужскую белую рубашку и кружево теневого дыма. В комнате было темно, за исключением дрожащего света свечи у края окна. Лазурное пламя; мягкий, бледно голубой свет. - Свеча стоит на окне для тебя, Скрибб, - сказала она. - Я знала, что ты меня найдешь. - Только поиски заняли слишком много времени, - сказал я. На кровати лежал какой-то мужчина, накрытый покрывалом. У него было красивое лицо, длинные коричневые волосы; если в нем было что-то от собаки, то очень немного. Одной рукой он любовно поглаживал шею Бриджит, в другой - держал раскрытую книгу. Я разглядел выпуклый золотой заголовок, сонеты Джона Донна. В отблесках голубой свечи спальня выглядела чистой и человеческой. Пахло цветами и ладаном. Как я понимаю, по большей части, это была работа Бриджит; попытка замаскировать запах псины. И ей это удалось, но лишь отчасти; собачий запах задержался здесь, как одна из басовых нот Динго. Я представил, как Бриджит высаживает это маленькое человеческое пространство в самом сердце Дерьмовилля - высаживает, словно сад. Но зачем, почему? По какой причине? И почему я - последний, кто это спрашивает? Карли тоже лежала в кровати с молодой парой. Она пыталась скинуть покрывало, просунув под него нос; ее розовый зад задран кверху. Твинкль сидела в кресле, наблюдая за игрой Карли. Я смотрел на все это с лестничной площадки, по-прежнему, сжимая в руке нож для резки хлеба. Бриджит прикурила сигарету в голубых тенях. - Мы пришли, чтобы забрать тебя отсюда, - сказал я. Бриджит повернулась ко мне - ее рот полон дыма, - и улыбнулась своей прежней сонной улыбкой. - Посмотри на Существо, - закричал я. - Посмотри, что они с ним сделали! - Да? - отозвалась она, и ее голос был манерно медлителен. - Они его жрали! - Жрали кого? Я вздохнул. - Бриджит... - Кстати, а как поживает Битл, Скриббл? Он все еще издевается над тобой? - Битл замечательно поживает. А что я должен был ей сказать? Битл доживает свои последние мгновения. Он отчаянно хочет увидеть тебя еще раз, перед тем, как умрет от цветов, так почему бы тебе не пойти со мной - прямо сейчас, легко и непринужденно? Проняло бы ее или нет? И куда, черт возьми, пропал этот чувак? - Это мой друг, Убер, - сказала она молодому мужчине, что лежал рядом с ней. - Скриббл. - Доброе утро, сэр, - его голос слегка отдавал собачьей хрипотцой. - Очень рад познакомиться. - Скриббл, это Убер, - сказала мне Бриджит. - Как ты могла, Брид?! - закричал я. - Скажи мне! Бриджит подняла на меня свои сонные глаза, и в голубом свете они выглядели, как драгоценные камни. - Убер - очень хороший. Он водит меня тусоваться. - Ага. Например в этой засранной дыре. Убер отшвырнул одеяло. Карли грохнулась на пол вместе с одеялом, вернее - грохнулась бы, но Убер успел подхватить ее. Он был сильный и молодой, и поднял собаку без особых усилий. Карли не возражала. Эта робосука была влюблена! Она уселась у него на коленях. Убер и вправду был очень красивый. Идеальный половинчатый микс. Такое случается один раз на тысячу. Выше пояса он был человеком, ниже пояса - собакой. Он спустил на пол свои покрытые шерстью лапы и сел на кровати, держа Карли у себя на коленях. Она водила носом и тянулась к нему, норовя облизать лицо. Убер отвернулся от нее и взглянул на меня - медленно и тяжело. - Я так ждал этой встречи, - сказал он мрачным голосом. - Бриджит очень много о вас рассказывала. Судя по этим рассказам, вы - замечательный человек. Она всегда очень лестно о вас отзывалась, сэр. Я не ответил. Тени менялись в дыхании свечи. Он протянул мне руку с длинными пальцами. Острые когти выходили из мягких подушечек каждого пальца, и когда он улыбнулся, я заметил, что у него заостренные зубы - собачья черта в человеческой половине. - Что не так? - спросил он. - Вы не хотите пожать мне руку, сэр? Он мог по желанию втягивать и выпускать когти, и сейчас он втянул их, но меня это не вдохновило. - Я вам не нравлюсь, Скриббл? А ведь это я спас Бриджит. - Спасли ее от чего? - спросил я. - Ну, от чистой жизни, разумеется. - Я забираю Бриджит с собой, - сказал я. Убер повернулся к свече и прищурился, глядя на пламя. - Ну да, - сказал он. - Я этого ждал. Динго меня предупредил. - Она уйдет со мной. - Оставьте, пожалуйста, нашу еду, сэр. - Не могу. - Почему? - Мне оно нужно, Существо. - Вы его называете Существом. Это не очень-то уважительно. Еда - это самое ценное, и с ней следует соответствующе обращаться. - Пошел на хуй. Убер на мгновение закрыл глаза и рассеянно погладил Карли. - Аппетитная робосука, - заметил он. - Спасибо, что вы ее привели к нам. Он сунул пальцы между задними лапами Карли. - Скриббл? - воскликнула Твинкль. - Не беспокойся, малыш, - сказал я ей. - Все под контролем. - Да неужели? - сказал Убер. - Все под контролем? И это называется - под контролем? Ну, хорошо. Пусть под контролем. Только под чьим контролем? - И каждое слово звучало мрачнее предыдущего, и как-то более по-собачьи, словно, когда он злился, он постепенно терял в себе все человеческое. - Я ухожу отсюда, - сказал я. - Не выводи его, Скрибб, - вмешалась Бриджит. - И забираю с собой Существо, - продолжил я. - Ты готова, Твинк? - Я готова, - сказала она и повернулась к своей любимице. - Карли! Карли подняла одно ухо, но тут же его опустила. - Давай, Карли! - сделала еще одну попытку Твинкль, но я полагаю, что эта собака была на седьмом небе от счастья. - Ты идешь, Бриджит? - спросил я. Она даже не взглянула на меня. Твинкль вскочила и встала рядом со мной. Убер чесал Карли загривок, там, где она больше всего любила. Он задул свечу даже с такого расстояния - своим собачьим выдохом. Когда он повернулся ко мне, его собачье лицо было как будто разрезано надвое чистой псовой ухмылкой. - Не заставляй меня это делать, - сказал Убер и сжал шею Карли. Сначала Карли не сопротивлялась - она решила, что это любовное прикосновение. Но потом поняла, что это было на самом деле: пыточный акт. Пальцы Убера сдавили ей трахею; он выпустил когти, и на шее у Карли выступили крошечные капельки крови. Он был экспертом по поиску мягкой плоти между пластиковыми костями. Теперь Карли скулила, отчаянно пытаясь освободиться. Убер разомкнул свои толстые губы, показав острые белые зубы, словно высеченные из мрамора. - Я - Дас Убердог, - провыл он. - Этот мир - мое отхожее место. И его глаза были дикими - дикими и свободными, и его когти рвали мягкое горло. Я рванулся вперед - насколько рывок, вообще, был возможен под весом Существа, - но Твинкль меня опередила. Она бросилась на вперед, Дас Убера со всей своей молодой силой, матерясь на чем свет стоит. Убер согнул свою сильную мускулистую собачью лапу, как рычаг, так что Твинкль оказалась зажатой в мощном захвате. Потом Дас Убер резко разогнул ногу, и Твинкль с визгом отлетела назад и приземлилась у моих ног. - И как вы оцениваете ситуацию, сэр? - спросил Дас Убер. Кровь из шеи Карли сочилась между его длинными человеческими пальцами. - Ну, прежде всего, от тебя жутко воняет говном, - сказал я. - Спасибо, - ответил он. Я развернулся, чтобы уйти. Твинкль вцепилась мне в ноги, пытаясь остановить. Она закричала: - Скриббл! Скриббл! Не оставляй нас здесь! Но я просто развернулся и зашагал прочь. Есть вещи самые важные, важнее всех остальных; есть вещи, ради которых пойдешь на все - и забудешь про все остальное. Я спускался вниз по ступенькам и вес Существа у меня на плечах как будто подталкивал меня вперед. Холодный, как камень. Твинкль рыдала наверху, но я уже был внизу - на первой лестничной клетке. Такое ощущение, словно я нес саму Дездемону. Вот как я себе это и представлял: перекачка уже завершена, - просто, чтобы поддерживать нужный накал. Мимо комнаты, где девушка-сука лизала себя до исступления. Я слышал, как она скулит за дверью. За угол, по коридору, по направлению к кухне, где все трое песиголовцев теперь катались по полу, трипуя в каком-то мутантском Вирте, воспламененном плотью Существа. Где Мэнди? Где Твинкль? Где Битл? Где Бриджит? Почему я один? Где Тайные Райдеры, когда они тебе больше всего нужны?! И тут с верхнего этажа раздался вопль Дас Убера, прозвучавший, как плач сирены, отвергнутой в любви. Скрежет его собачьих когтей по линолеуму и паркету. Я предпринял финишный рывок по последним ступенькам - к выходу, и пес-привратник повернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Но дело в том, что он был немного занят. Потому что Мэнди обвилась вокруг него и ласкала его рукой между ног. Спасибо за помощь, Мэнди. Я этого не забуду. А потом я увидел, что свободной рукой она тянется к вешалке, к крючку с пистолетом. Да, девочка, правильно. Сделай это, давай!! Я слышал, как сзади уже приближались собаки, когда летел вниз по лестнице, спотыкаясь под тяжестью Существа, поскальзываясь на собачьем дерьме, и катясь вниз, словно на ледяной горке, прямо на пса-привратника. Его глаза были такими огромными, что у меня вдруг возникло стойкое ощущение, что сейчас я скачусь прямо в них. Кто-то схватил меня сзади, дернул за Существо у меня на спине, вцепился мертвой хваткой, так что мы с ним тянули в разные стороны, назад и вперед, на полпути вниз по пролету, зажатые между стенами. Сильная белая человеческая рука вытянулась вперед и схватила меня за шею. Я рывком обернулся лицо и уставился прямо в глаза Дас Убердога. И именно в это мгновение включился свет. Обжигающее великолепие. Жестокое излучение, слепящая радуга цветов. Битл! Неужели это твоя работа, дружище? Собаки наверху взвыли от боли; звук был похож на тот вой, которым сопровождается плохой выброс. Все собаки - да, но не Убер. Он даже не моргнул глазом на яркий свет, и я почувствовал, как его когти вцепились мне в горло. Я поднял правую руку с ножом и отвел чуть назад по широкой дуге. Дас Убер уловил движение краем глаза и попытался увернуться - на дикой скорости, с собачьим заджэмованным инстинктом. Но все равно слишком медленно. Нож тяжело вошел в плоть, в его левую щеку, задел кость, скользнул по ней, и врезался изнутри в челюсть. Его кровь у меня на лице, воющий Дас Убер, мое бешенство, когда я проворачивал нож - полный пиздец! Теперь я освободился от его хватки, так что я подхватил Существо поудобнее, бросил нож и снова двинулся к двери. Пес-привратник старался освободиться от Мэнди. Прикрывая глаза от свечения одной лапой, он рванулся вверх по лестнице, шаря вслепую перед собой второй лапой. И вот тогда Мэнди достала пистолет. Вот и умница. Ну давай, девочка! Сначала - вспышка яркого горячего света, потом - оглушительный грохот. Потом - воющий вопль пса-привратника, когда его бросило на ступеньки. Он врезался в меня и упал. В центре его спины горела черная и неровная дыра. Лучевая пуля. Собаки выли вверху на лестнице, я на миг обернулся и увидел, как Дас Убердог выдергивает нож из своего разорванного лица. Он раздвинул челюсти, стараясь не касаться клыков, демонстрируя свою рану. Я перешагнул через тело пса-привратника, и присоединился к Мэнди внизу. Она стояла, широко расставив ноги, держа пистолет двумя руками. Мэнди умела стрелять - научилась в бессчетных Кровяных Виртах. Я видел, как собаки в панике мечутся на верхней площадке, ударяясь о стены; их полупораженные мозги уже не справлялись с наплывом сообщений. За ними я разглядел Бриджит и Твинкль. Твинкль держала Карли на поводке. Робосука выглядела нормально, только слегка пошатывалась; крови было немного. - Ты ранен, Убер? - крикнула Бриджит сверху. Он не ответил, даже не обернулся, только сошел вниз - еще на одну ступеньку. Мэнди неплохо держала прицел, но я заметил, что она вся дрожит. Убер, держа нож в правой руке, сошел вниз еще на одну ступеньку. Нож был весь в крови; кровища буквально хлестала из раны. - Еще один шаг, мой песик, - сказала Мэнди, - и тебе обеспечена большая конура. Убер поднял одну лапу, глядя ей прямо в глаза. Он видел пот у нее на лице, видел, как дрожат ее руки. Он начал осторожно спускать лапу. - Она сделает это, Убер, - заорала Бриджит. - Я ее знаю! - И добавила: - Это мои друзья. Он остановился и посмотрел на свою любовницу, на свою прекрасную теневую девушку с сонными глазами. И я опять подивился, что она в нем нашла, в этом песиголовце? - Хватит, Убер, - проговорила Бриджит. Нет. Не проговорила. Просто подумала. Я был настроен на них, на женщину и собаку, и, вообще, на все, что между ними происходило. Я так думаю, она была чистейшим существом из всех, кого он знал в жизни. И когда он повернулся к нам, я заметил, что что-то в нем изменилось, что-то заволокло эти глубокие глаза - глаза существа, которое разделяло судьбу собак, но в тоже время читало стихи Джона Донна. Он шагнул назад, на ступеньку выше. Наверное, в этот раз победила поэзия. - Ты спускаешься, Твинкль? - закричал я. - Карли ранена, - прорыдала она. - С Карли все хорошо. Она настоящий Тайный Райдер. Прямо как ты, малышка. Бриджит кивнула, когда Твинкль взглянула на нее. И девочка спустилась вниз по лестнице, ведя за собой рободога. И Дас Убер шагнул в сторону, давая ей пройти. Именно так, как и должен был бы поступить человек. Твинкль бросилась в мои объятия. Ее лицо было мокрым от слез. Я вытер их прямо руками - своими грязными руками. Это у меня не было ничего другого. Я глянул вверх, мимо Дас Убера, туда, где Бриджит сдерживала собак. Взгляд в ее глазах поведал мне всю историю. История известная: о том, чтобы бросить что-то хорошее, во имя чего-то еще. И только потом понять, что пути назад уже нет. Хотя, возможно, ты уже и не хотел возвращаться назад. Да, наверное, так. Ради того, что я потерял, и что забрал, часть этой истории - для тебя, Бриджит. Где бы ты ни была. Я по-прежнему не знал, где Битл, и кроме того - лампы начали гаснуть, но мне вдруг подумалось: "У нас все получится! Мы выберемся!" - Ты едешь домой, Большая Тварь, - сказал я, иТвинкль рассмеялась. Мэнди засунула пистолет за пояс джинсов и открыла входную дверь. Она вышла первой, ведя с собой Твинкль и собаку Карли. Я шел следом, с Существом на спине. Оно извивалось и корчилось, словно знало, что мы уходим отсюда, из мрака Кларемонта, и направляемся к фургону. Но там теперь была припаркована еще одна машина, которая загораживала дорогу. Машина копов. Луч света дернулся и выхватил нас на выходе. Теневой луч! На полную мощность. Инфолучи шарили по моему лицу, ища разгадки. Разгадки страха. Полицейская Мердок ждала нас под уличным фонарем с пистолетом в руке. Теневой коп Такшака завис на крыше одной из полицейских машин, и он улыбался этой своей дымной улыбкой, когда передал: НЕ ДВИГАЙТЕСЬ. ВЫ АРЕСТОВАНЫ. - Я полагаю, что мы тебя взяли, Скриббл? - сказала Мердок. Еще четверо копов - все реальные, из плоти и крови, - вышли из машин. - Да, полагаю, что так, - ответил я. ВСПЫШКА - Все в порядке, офицеры. Мы его взяли. Четыре копа отступили немного назад и облокотились на свои машины, стоя в расслабленных непринужденных позах, словно это была вечеринка друзей. Я стоял в дверях собачьего дома, держа Твинкль за плечи. Карли рычала на теневого копа, но с поводка не рвалась. Мэнди стояла чуть впереди, под моросящим дождем, и я видел, что ее волосы уже начинают блестеть от воды. У меня за спиной дверь в Дерьмовилль все еще оставалась открытой, но я не мог рискнуть пошевелиться - из-за Такшаки, высвечивающего меня. Дело было, как говорится, швах. Иными словами - пиздец. - Тристана жалко, - сказала Мердок. Ее волосы все промокли. Она выглядела, как утопающий на грани смерти, но ее взгляд был исполнен решимости, и я начал кое-что понимать. - А что такое? - спросил я осторожно. - Да, умер в ходе дознания. - Кто бы сомневался, - сказал я, но мое сердце сжалось, и меня охватило отчаяние, и мир как будто слегка накренился в сторону, или это просто дождь полил косо. - Сегодня утром его нашли, - проговорила Мердок. - Повесился на оконной решетке. Наверное, не смог смириться с заключением. - Наверное, да. Я заговаривал ей зубы, тянул время - в ожидании подходящего момента, чтобы сбежать. Есть вещи, которые ты понимаешь только под самый конец, и часть этой истории - для тебя, Тристан. - И где сейчас этот крутой чувак? - спросила Мердок. Хороший, мать его так, вопрос! - Какой чувак? - ответил я вопросом на вопрос. Видя цвета... - Битл? - Ты убила его, Мердок. Эта Пуля Мэндел его и прикончила. - А он прикончил одного из наших. Голос Мердок был холодный и жесткий, и я все просек - все, что здесь происходит, и почему она сдерживает этих копов. Полицейская перешла в режим личной мести. Я думаю, она ждала и надеялась, что кто-то из нас дернется или сделает резкое движение, и тогда у нее будет законное основание, чтобы открыть огонь. Цвета играли на краю моего поля зрения. МЕРДОК! У ЗАДЕРЖАННЫХ ЕСТЬ ОРУЖИЕ. ПИСТОЛЕТ. ОН ВООРУЖЕН! Лучи теневого копа перекрещивались надо мной, пытаясь найти пистолет. Я заметил, что ему было как будто не по себе на свежем ночном воздухе, как будто его настоящим домом был Такшака-Вирт, а здесь, в этом мире, были лишь дождь и скука. Ты сделал большую ошибку, Теневой хуй, оставив Мэнди в тени... - Думаешь им воспользоваться, Скриббл? - спросила Мердок. ... и упустив из внимания угол дома... - Куда мне с тобой тягаться, Мердок, - ответил я, продолжая тянуть время. - Ты - лучшая. ...где играли цвета... Я уловил краем глаза, как Мэнди вытащила пистолет из-за пояса, держа его спрятанным за спиной. Будь осторожен, солдат. Осталась всего одна пуля. Мердок улыбнулась. И вот тут кто-то окликнул ее: - Мердок! Голос Битла! Голос, полный цветов. Полицейская повернула голову - совсем чуть-чуть, чтобы не выпускать из поля зрения и нас тоже. Мы все повернулись в ту сторону и увидели Битла в момент его сияющей славы - он вышел из-за угла, омытый искрящейся радугой. Карли завыла. Битл был голый. Его тело было уже не плотью - оно было сгустком сияния, которое постоянно меняло форму. Фракталы полностью завладели им, переливаясь в водоворотах и арабесках в каждой части того, что было когда-то обычным человеческим телом. Он стал Блистающим Человеком, ходячим фейерверком. Темнота растворялась и меркла всюду, где он проходил сквозь гало огня, и дождь обращался в искры, когда ударялся о его кожу. Самый лучший из всех, Битл шел к нам с этим безбашенным хладнокровием Тайного Райдера, которого мне никогда не удавалось достичь. Вспышка. Он был как вспышка живого огня. - Мердок! - крикнул он снова, и слова выходили в цветах. - Оставь их в покое! Плотские копы, потрясенные и ослепленные, сделали неуклюжее движение в сторону от своих автомобилей и схватились за пистолеты. Один из них попытался схватить Битла. Неудачная мысль, приятель! Одно прикосновение - и смертельный ожог. Он прошел через все цвета спектра, прежде чем рухнуть на мостовую. Из него получился прекрасный труп. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я потянул Твинкль назад к открытой двери. А она тянула за поводок Карли, впрочем, Карли тянуть не пришлось - рободог явно не горела желанием понаблюдать за происходящим. - Давай в дом, малыш, - прошептал я с трудом. - Это приказ! Я затолкал их двоих в подъезд, в сам встал в дверях - между ними и бедой. Если что-то пойдет не так, я хочу, чтобы они были вместе, Твинкль и Карли. Мердок увидела, что Битл приближается к ней, навела на него пистолет и прокричала остальным копам: - Не стрелять! Только Шака держал свои лучи нацеленными на нас, переводя их с меня на Мэнди и обратно. МЕРДОК! ЭТО НЕ СКРИББЛ! ПИСТОЛЕТ НЕ У СКРИББЛА! - Что?! Теперь Мердок и вправду занервничала, не зная, куда и глядеть. ПИСТОЛЕТ НЕ У СКРИББЛА! Такшака словно обезумел, он выстреливал свои лучи по всем направлениям. Один из этих лучей, раскаленный докрасна, ударил в грудь Битлу. Блистающий человек просто вобрал в себя жар, и его цвета засияли змеиными алмазами. Один из плотских копов просек, что происходит, потерял над собой контроль, вдарился в панику и открыл огонь. Битл даже не шелохнулся, когда пуля вошла в его тела. Куски его новой бесплотной плоти брызнули во все стороны, цвета неистово переливались. А Битл шел вперед - напролом... Ох, Би. ... шел вперед - напролом, и теперь уже и остальные копы открыли огонь. Он был уже почти рядом с Мердок, и она тоже стреляла в него. Он принял в себя целый залп, и его тело разлетелось на части, расколовшись на огненный душ из фракталов. И моя жизнь вдруг как будто лишилась цветов. Они все вытекли. В открытый космос. И голос Битла прорвался сквозь них. Мое имя, начертанное в облаке искр в ночном небе, в ночном небе Манчестера. А потом все цвета померкли - растворились в небытии. Там, где живут ангелы. У ДЕВУШКИ! Лучи Такшаки сфокусировались Мэнди. Мердок опять повернулась к нам и прицелилась, но Мэнди уже была там - на краю ничто, - и наблюдала за тем, как Битл заканчивает свой путь, как он умирает, а потом она выкрикнула имя Битла и ... Спаси хоть что-то! Я подался назад к двери собачьего дома. ... и подняла активированный пистолет. Шум и пламя. Пуля прочертила дугу огня. И когда падал назад под весом Существа, я увидел, как тело Мердок словило эту лучевую пулю - по полной программе, прямо в сердце. Отсоси теперь, сука! Мердок вскрикнула, а потом все пространство взорвалось грохотом выстрелов, когда копы взяли Мэнди. Ее тело отбросило назад, плоть взорвалась кровавым фонтаном, разлетевшись по стенам, и Мэнди свалилась у нижних ступенек - словно просто прилегла отдохнуть. Я прижал Твинкль и Карли к стене. Твинкль плакала - из-за Мэнди, - а собака скулила. Существо по-прежнему прижималось к моей спине, извиваясь и корчась, громко выкрикивая мое имя. А потом я захлопнул дверь, и пули пробили дыры в дереве. Дождь щепок, острых, как стекло. Я задвинул дверной засов, но стрельба уже начала стихать. Теперь я лежал на полу, Существо заменяло мне подушку, Твинкль с Карли - чуть поодаль, Мэнди - у меня на руках. Мэнди умирала у меня на руках. Бесполезно. Ее уже не вернуть. Ради Мэнди и Битла, ради Тайных Райдеров, часть этой истории - для тебя. Стрельба смолкла, и передача Шаки прорвалось сквозь дверь, громкая и злая, почти человеческая. ТЕБЕ НЕ УЙТИ. ВЫХОДИ БЕЗ ОРУЖИЯ. ДРУГИХ ВЫХОДОВ ИЗ ЗДАНИЯ НЕТ. Собаки выли вверху на лестнице. Дас Убердог и Бриджит стояли на лестничной площадке, в окружении завывающих песиголовцев. Там собралась настоящая свора, мерзкая стая псов. Бриджит позвала меня: поднимайся. - Это конец, мистер Скриббл? - спросила Твинкль. - Пока еще нет, - ответил я. - Мы - Тайные Райдеры, да? Я посмотрел на ее лицо, залитое слезами. - Да, - сказал я. - Всегда на пределе, и нам это нравится. ВЫХОДИ ЧИСТО. "Чисто" - значит без оружия. Или выходи грязно. ДРУГИХ ВЫХОДОВ ИЗ ЗДАНИЯ НЕТ. ДРУГИХ ВЫХОДОВ НЕТ. Давай поспорим? Они дали нам на размышление, может быть, пару секунд, перед тем, как всадить еще одну пулю в дверь - в качестве предупреждения. Твинкль вскрикнула. - Не бойся, Твинк, - прошептал я. - Не давай им себя запугать. - Я не боюсь, мистер Скриббл, - отозвалась она. - Неужели вы ничего не поняли? Я посмотрел ей в глаза - в эти сильные глаза. - Вопи дальше, малыш, - сказал я. И Твинкль завопила - словно раненный ребенок, словно Синдерс в кульминации любовной сцены. ДАВАЙТЕ НЕ БУДЕМ СОЗДАВАТЬ СЛОЖНОСТЕЙ. - Заткнись, Шака! - заорал я. - У нас здесь ребенок. Эта пизда ее ранила! СОЖАЛЕЮ ОБ ЭТОМ, СКРИББЛ. НО У НАС ТУТ ТОЖЕ НЕВЕСЕЛО. МЫ ТОЛЬКО ЧТО ПОТЕРЯЛИ ОДНОГО ИЗ НАШИХ ЛУЧШИХ СОТРУДНИКОВ. У НАС НЕТ ПРЕТЕНЗИЙ К ДЕВОЧКЕ. ПУСТЬ ВЫХОДИТ НАРУЖУ. МЫ ОТВЕЗЕМ ЕЕ В ГОСПИТАЛЬ. ХОЧЕШЬ, МЫ ЕЙ ПОМОЖЕМ? - Я тебе не доверяю, - выкрикнул я в ответ. ПОЧЕМУ? В ЧЕМ ПРОБЛЕМА? Потому что мир на твоей стороне, а не на моей. Я помолчал секунд пять, и сказал: - Хорошо, Шака! Девочка сейчас выйдет. Только без фокусов. ХОРОШО. ХОРОШО. - Она в критическом состоянии. ДАЕМ ТЕБЕ ВРЕМЯ. Время - вот все, что мне нужно. Я побежал вверх по лестнице, волоча за собой Твинкль. Мимо Дас Убердога, который сдерживал своих шестерок, ожидающих только команды. Собаки выли, как безумные, обуянные жаждой крови. Крови копов. Злейший враг. Лучшее мясо. - Убери этих копов на хер, Дас! - заорала Бриджит. Как только я поднялся, Дас Убер повел собак вниз к входной двери. Карли глядела вслед сваре - глядела с тоской. - Хочешь пойти вместе с ними, Карли? - спросила Твинкль. Карли воспользовалась своим шансом и бросилась вниз по лестнице за Дас Убердогом. Полицейские думали, что появится ребенок. Но они получили целую свору кровожадных пожирателей копов. Интересно, как они с ними "с-коп-ерировались"? - Здесь есть другой выход наружу, Брид? Она улыбнулась мне. И ответила. Даже не открывая рта. СМЕРТЬ ЗА ЖИЗНЬ Мы бежали сквозь мягкую грязь. Даже думать об этом было противно; такое ощущение, словно весь мир стал отхожим местом. Я почти ничего не видел; просто протискивался сквозь кучи дерьма - по лодыжки в дерьме, - с трудом сдерживая рвоту. Твинкль бежала впереди. Мимо рисунков на каменных стенах, выкрашенных говном. Бежали и видели мельком: Собаки, ебущие женщин. Мужчины, ебущие собак. Рождавшиеся в половинчатом миксе дети, корчащиеся в отвратительных миазмах, что поднимались от нечистот. Лицо Дас Убердога, мерцающее в темноте со стены впереди. Эти нарисованные глаза приковали меня к месту, требуя веры; я не мог даже пошевелиться. Собачье дерьмо стекало в мои ботинки. Твинкль повернулась, чтобы меня подстегнуть. - Вам здесь нравится, Мистер Скриббл? Нет! Нет, не нравится! - Ну так и оставайтесь! Девочка рванулась вперед, продираясь сквозь говно. О, мой бог! - Твинкль, подожди! Бриджит провела нас в этот подвал, вниз по лестнице за дверью в кладовку на кухне. - Скорее всего, на том выходе тоже будут копы, Скриббл, - сказала она. - Ничего, как-нибудь разберемся. Оставайся на чистяке. Никаких перьев. Через дыру в стене в этом собачьем сортире. И там и вправду был коп, ожидающий нас. Он плавал лицом вниз в стоячей воде. Коп, утонувший в собачьем дерьме. Этот образ я навсегда запомню. И искры цветов, исходящие из закрытого плавкого предохранителя, когда мы проходили мимо - цветов Битла. Отлично сработано, друг. Я с трудом брел следом за Твинкль, утопая в грязи, ориентируясь на свет впереди - мягкий блеск уличных фонарей, пробивающийся сквозь распахнутые люки, размещенные в крыше подвала. Потом - вверх по ступенькам. Тусклые всполохи цветов Битла мерцали из вывороченных дверных замков. Мы вышли в сад, заросший высокой травой и сорняками. Целая насыпь из, может быть, пятидесяти пяти полных до краев мусорных мешков, ожидающих, когда же их, наконец, заберут. Я так думаю, что уже никогда - Муниципалитет давным-давно забил на этот дом. Запах был сладким и одуряющим, но одновременно - и великолепным, свободным от Дерьмовилля. С той стороны дома слышались крики людей и собачий лай. Я надеюсь, что вы, песиголовцы, сегодня прикончите нескольких копов, и что некоторым из вас удастся спастись. Открытые ворота в задней стене вывели нас на узкую улочку. Не спрашивайте, как она называлась. Это нем было неинтересно - мы просто двинулись по ней. Впереди была небольшая дорога, ведущая прочь от Паркфилд-Стрит, и мы бросились по ней со всех ног, подгоняемые болью. Существо висело на мне неимоверной тяжестью. Твинкль бежала впереди. Я довольно неплохо знал эти маленькие боковые улочки на задах нашего прежнего дома на Расхолм Гарденз. Мы повернули налево, потом - направо, на Хилд Плейс. Дальше - на Платт Лейн. Парк раскинулся впереди. На улицах по-прежнему было полно азиатских подростков, в парке мерцали огни, и там грохотала музыка, глубокие ритмы песен Бханградога. Никаких копов. Мы без проблем перебежали через дорогу. Азиаты смотрели на нас как-то странно, но я уже начал к этому привыкать. На Платт Филдз. Деревья раскачивались в медленном танце в ритме грохочущей музыки - звуковых волн из динамиков саунд-систем. Даже дождь как будто уловил пульсацию Бхангры; он бил мне в лицо, и я уже вымок до нитки вместе с Существом, которое обмякло у меня за спиной жирной грудой губчатого вещества, и весило оно, как здоровенная свинья. Я уже изнемогал под его весом, но продолжал идти вперед, по направлению к танцующим подросткам. - Ты в порядке, Большая Тварь? - спросил я. Оно дало мне какой-то ответ, наряду с некоей Вирт-волной; все, что я время от времени от него улавливал, это скомканные слова - мое имя, имя моей сестры, и какая-то тарабарщина. Но раз оно говорило, значит, оно еще живо, а это - главное. У меня было Существо. У меня было желтое перо. Все, что мне требовалось, так это спокойное тихое место, и достаточно времени, чтобы принять их обоих. Но сначала нужно укрыться от всяких случайных копов. И я направился в Бхангра-толпу. Было уже ближе к полуночи, но эти ребята все еще танцевали. Система была закрыта дождевиками, но дождь не отпугнул танцоров; это была их ночь. Они торчали на Эйде, и молодая азиатская жизнь била из них ключом. Они дали нам пройти. Они смеялись и показывали на нас пальцами; белый парень с какой-то странной штуковиной на спине и молоденькая девчонка, бегущая впереди. Да, наверное, со стороны мы смотрелись прикольно. Но все в порядке. Меня это не задевало. Главное, они пропустили нас, по направлению к дорожкам, что вели вниз - к озеру с лодками. Мы почти добрались до озера... Выстрел света прорезал пелену дождя, дыхание огня опалило мне ухо. Мне удалось увернуться, и я перевернул Существо в сторону от линии обзора. Сквозь дождевую завесу я увидел копа, быстро приближающегося к нам; его лучевой пистолет выбрасывал инфо. И вот тогда азиатские подростки действительно стали подбадривать и приветствовать нас. Потому что главный враг веселья преследовал нас, двух безумных долбоебов, намереваясь прикончить нас или повязать. Я полагаю, что именно так они видели данную ситуацию. Твинкль уже намного опередила меня. Существо наваливалось на меня, прижимая меня к земле, вынуждая идти медленным шагом, чуть ли не ползком. Я поскользнулся на мокрой траве и только чудом не грохнулся носом в грязь, ломясь сквозь дождь, который был как уколы стали, резавшие кожу. Все было мокрое и неясное, все обесцвеченное в лунном свете, фиолетовая и зеленая тень играла в траве прямо у меня под ногами. Шакакоп! Он переключился на полный режим Желтого Такшаки, направляя лучи с Плат-Филдз, он наполнял все пространство своей змеей дыма и расцвечивал воздух над Бхангрой в цвета старых мифов. Подростки, понятное дело, отреагировали на это отнюдь не благожелательно. Потому что Такшака был Хинду, а ребята были мусульмане - а это, как говорится, две большие разницы. Змея снов опускалась ко мне, а я сам лишился сил: и своих собственных сладостных грез, и грез всех тех, кто верил в меня. Скользя по черной грязи, заставляя себя буквально ползти вперед в сторону мерцающего озера. Но никаких шансов добраться туда. Никаких шансов. Ударила первая пуля. Тяжелый толчок в спину. Я почувствовал, как ее гнусная энергия долбанула меня, толкнула на землю. Я свалился лицом в траву, но тут же снова поднялся, собрав последние силы, все еще веря. - Беги, Твинк! - закричал я. Ударила вторая пуля. Она прошла по теневому следящему лучу и попала точно в цель, бросив меня вперед, так что я со всей силы впечатался головой в землю и уже не смог встать - я просто лежал, ожидая, когда придет боль, ожидая, что сейчас вся спина у меня загорится, и жизнь покинет мое бренное тело. А я вроде как к ней привязался. Боль почему-то не приходила. Я уже ничего не соображал. Цвета змеи снов залили светом пространство вокруг меня, и Такшака навис надо мной. Прогремел еще один выстрел, но на этот раз попадания не было. Я с трудом повернул голову и глянул назад -туда, где эти азиатские чуваки окружили копа. Безумная возбужденная толпа. Потом я посмотрел вперед и увидел, что Твинкль уже добралась до озера. Сквозь стену дождя мне казалось, что до нее - несколько миль. Я попытался подняться, но Существо обмякло мертвым грузом у меня на спине. Все, что я смог, это перекатиться на спину - на Существо, - и поглядеть прямо в израненное лицо Такшаки, на его раздвоенный змеиный язык, который высовывался между длинными клыками с шипением, похожим на шум дождя. А потом эта змея бросилась вниз, на меня - молниеносно и точно, омерзительное пятно света. Но она не впилась мне в шею, куда обычно целятся змеи, вместо этого она вонзила свои клыки мне в лодыжку, проколов кожу, и теневой дым был повсюду вокруг, и я улетел, отрубившись - абсолютная теневая ебля... В мир чисел. Падая... В царство туманов, где зеленые и фиолетовые инфо-лучи играли в волнах теней. Запах жасмина окутал меня. Я падал сквозь желтые облака, но во время падения я все-таки мог двигаться по собственной воле, и дернулся вправо. По-прежнему падая. Снова дернулся, пытаясь посмотреть вверх. По-прежнему падая. Повернулся, описав полный круг, но направление, которое я выбрал, не имело значения, и я падал вниз - прямо в змеиную яму. И все эти числа кружились рядом: чистая, голая информация, поглощавшая меня в математике. Записи всех моих преступлений - в шафрановом воздухе. Все мои преступления, и все преступления Тайных Райдеров. Все. Все, что мы сделали, и все, что мы потеряли, и все, кого мы убили. Я обрел тогда всю историю целиком - в этом сосредоточии чисел, с волосами, все еще мокрыми от дождя в мире снаружи. Я был в сознании Такшаки, Желтого Копвирта, где он проигрывал всю свою инфо, все преступления мира. Я падал сквозь это математическое море без каких-либо чувств и желания подняться или опуститься, просто падал и падал, пока что-то не обернулось вокруг моей ноги, вокруг лодыжки - там, где меня укусила змея снов. Меня с силой швырнуло назад, ударив волной давления, позвоночник трещал на грани разрыва, и Существо с силой вдавилось в меня - между лопатками и основанием шеи. Оно не издавало ни звука, смягчая для меня удар. Потом меня дернуло в другую сторону, так что моя голова едва не коснулась живота, и только Существо уравновесило мое положение, и вот я уже смотрел прямо на Короля Змей. Такшака завис в пространстве, его хвост обвивался вокруг моей лодыжки, его лицо - всего в нескольких дюймах от моего, так что я ощущал его теневое дыхание и видел оранжевые клетки инфо, бегущие у него в глазах. Я ВОТ ЧТО ДУМАЮ: НАДО БЫЛО ПРОСТО БРОСИТЬ ТЕБЯ. Это все ненастоящее! ТЫ БЫЛ НАСТОЯЩЕЙ ЗАНОЗОЙ В ЗАДНИЦЕ, СКРИББЛ. Он испускал лучи прямо в мой череп, сверля кость своими словами, пронзая мой мягкий мозг, пока я не получил сообщение целиком, каждое слово - новая боль. ЗДЕСЬ У НАС ЕСТЬ ПЛОХИЕ МАТЕРИ. И АППЕТИТНЫЕ УРАВНЕНИЯ. ОНИ МОГУТ ФРАКТАЛИЗОВАТЬ МУЖЧИНУ ЗА СЧИТАННЫЕ СЕКУНДЫ. ЭТО ЖЕЛТЫЙ ВИРТ. ЦВЕТ, КОТОРЫЙ УБИВАЕТ. ТЫ ЭТОГО ХОЧЕШЬ? Очередная волна давления - и моя голова откинулась назад, так что я оказался подвешен в пространстве. Внизу под нами клубились числа и символы, накатывали друг на друга. Это было похоже на ряд открывающихся и закрывающихся челюстей. А потом, когда уравнения были решены, сломленные числа брызнули во все стороны и превратились в колонки неровных зубов. БИТЛА ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЖАЛКО. ОН УШЕЛ ХОРОШО, ПРАВДА? МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ В ЛЮДЯХ. Я МОГ БЫ НАЙТИ ДЛЯ НЕГО МЕСТО НА СЛУЖБЕ. ТАКИЕ ДЕМОНЫ НАМ НУЖНЫ. СКАЖУ ТЕБЕ ОТКРОВЕННО, СКРИББЛ, ИНОГДА Я РЫДАЮ, ГЛЯДЯ НА ЧИСТЫХ КОПОВ, КОТОРЫХ НАМ ПРИСЫЛАЮТ. Он немного ослабил хватку, так что я слетел вниз фута на два, но потом он поймал меня снова и сжал еще крепче. УУУПС! ЕДВА ТЕБЯ НЕ УРОНИЛ. Он опустил свое изуродованное лицо, так что оно опять оказалось напротив моего лица. ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ МЕРДОК, КОНЕЧНО. С НЕЙ ВСЕ БЫЛО В ПОРЯДКЕ. ОНА БЫЛА СУПЕР ЧИСТОЙ. И, ОХ, ТАК ХОРОША В ПОСТЕЛИ... УУУПС! КУДА ТЫ ОПЯТЬ СОБРАЛСЯ?! Я почувствовал, как его хвост ослабляет хватку. И рухнул вниз, прямо в пасть змей чисел, вопя... - Ааааааааааааа!!!!!!!!!!! Вниз - в размазанное пятно, где шипят змеи. Я падал свинцовым грузом, мое сознание поблекло и начало погружаться в сон. И тут я приземлился в чьи-то мягкие руки, и они подняли меня вверх, и мягкий голос позвал меня, ласково вырвав изо пасти сна. - Я поймал тебя, Скриббл, - сказал мне голос. - Я поймал тебя. Я открыл глаза и увидел кривую ухмылку Кота Игруна. Он завис в туннеле, крепко держа меня одной рукой, словно во мне не было никакого веса, словно у меня на спине не висело тяжелое Существо. - Кот! - выкрикнул я. Всего одно слово. Все, на что я был способен. - Не бери в голову, - сказал он. - Просто смотри, как это делается. Кот поднял свободную руку. В ней был плотницкий молоток, и я видел, как сок змеиной травы капает с бойка. Такшака быстро приближался к нему, шипя от досады и гнева. И, по-моему, змея потеряла самообладание, отдавшись во власть своей ярости. Зато Кот был совершенно спокоен. Он размахивал молотком, от которого исходила волна жара. Потом он отвел молоток назад, всего на какой-то дюйм, и прицелился, словно игрок в Виртболл, собирающийся загнать мяч в победную лунку. Встретил эту змеиную голову по полной программе. Резкий, пронзительный металлический звук, вспышка света, потом - шипение, треск горящего костра. И хруст плоти под сокрушающей сталью. Что-то просвистело под самым ухом, и когда я повернулся посмотреть, что это было, я увидел Такшаку, метавшегося из стороны в сторону. Хвост развевается, кровь хлестала из разбитого лица. Он упал в челюсти чисел. Уравнения сомкнулись над Королем Змей, и не осталось вообще никаких звуков - только пронзительный крик Такшаки. Его длинное тело было разорвано надвое. Взрыв оранжевого сока, залившего все вокруг. И нас с Котом - тоже. С головы до ног. Кот Игрун швырнул молоток вниз, вслед за Такшакой. - Думаешь, я такое для каждого делаю? - прошептал он, и змеиный сок капал с его лица. - Думаешь, я это делаю для тебя? - Ты убил его? Кот достал из кармана желтое перо. - Такшаку нельзя убить. Можно лишь выиграть раунд в игре. - Спасибо тебе. Он положил перо в рот. Пункт за пунктом, список преступлений Тайных Райдеров стерся с воздуха. Кот вытащил изо рта перо Такшаки и сунул его мне в рот. - Это не для тебя, - ответил Кот. - Это для Тристана. И тут я улетел, выброшенный наружу - туда, где вообще не существует никаких переключателей выброса. Я, наверное, отрубился на пару секунда - там, на поле грязи, - потому что, когда я открыл глаза, то увидел улыбающееся лицо, склонившееся надо мной. - Я не знаю, как ты это сделал, приятель, но эта змея просто взорвалась! Бамц - и все! Это было потрясно. Я почувствовал сильную руку, схватившую меня под плечом и поднявшую меня на ноги. Я уставился прямо в лицо юного азиата. Лицо, залитое дождем - сумеречным дождем. Его черные волосы падали на глаза, но я видел в них жизнь и энергию. - Иди, приятель, - сказал он. - Не знаю, что у тебя на уме, но пусть у тебя все получится. Он взял меня под руку и отвел туда, где ждала Твинкль. Я все время оглядывался - боялся, что змея вернется за мной. Но никакой змеи не было, никаких цветов, ничего - просто серый дождь, бьющий по воде озера. Я упал в объятия Твинкль. Она потянулась к моему лицу, чтобы смахнуть какую-то грязь. Приятное ощущение - это ее прикосновение. Я взял азиатского парня за руку. Он улыбнулся. Я видел, как остальные ребята бегут со всех ног - прочь от одинокого копа. Он стоял совершенно голый, под дождем, подростки растащили его одежду, и, можно даже не сомневаться, прикарманили пистолет. Коп, ясное дело, выглядел жалким и потерянным - розовый и дрожащий под осенним дождем. - Ладно, удачи, - сказал азиат и ушел, скрывшись в дожде. Музыка смолкла, систему вырубили; огни погасли, один за другим, и воцарилась тьма. Полночь. Твинкль взяла меня за руку. Я по-прежнему был по уши в собачьем дерьме, но я уже не переживал - дождь смоет всю грязь. А вот Существо у меня за спиной обвисло... Мертвым грузом... Я вспомнил пальбу. Вспомнил, как падал под пулями. Но только теперь до меня дошло, куда эти пули попали. - Они застрелили Существо, - сказал я Твинкль. - Ты не волнуйся, - отозвалась она. Но я не мог сдержать слез. - Оно мертво, Существо. Все, что я мог сказать. Все, о чем я мог думать. Потому что теперь я уже окончательно потерял Дездемону. - Держитесь, мистер Скриббл. Большая Тварь спасла вас. - Ради чего? - рыдал я. - Ради чего? Потому что нельзя перекачать смерть за жизнь. Даже в Вирте. Озеро, мерцающее последними отблесками заката. Груда мертвой плоти - у меня за спиной. И мы с этой девочкой - бредем по берегу, вдоль кромки воды. Направляясь в никуда. Все дерьмо смыто дождем. День Двадцать Четвертый "Крутое дерьмо". КОНЕЦ ПОСТА - Ты знаешь, где "Сливи Тув"? - Конечно. Он за холмом. Мы его проезжали. - Там работает Барни. Ты помнишь Барни? Твинкль кивнула. - Он поможет тебе. Ступай туда. Прячься за деревьями. Держись самых темных улиц. - Мистер Скриббл... Ее молоденькое личико было все мокрое после трипа. - Теперь ты сама по себе, малышка, - сказал я. - А как же ты, Скриббл? Что ты будешь делать? - Да так, кое-что. - Главное, верь. - Правильно. Главное - верить. Иди. И Твинкль пошла - в темное утро сквозь дыхание деревьев. Она оглянулась лишь раз. - Не останавливайся, - крикнул я. Не останавливайся. Я сдернул с плеча одну лямку, потом другую, снял с себя Существо и положил его на землю. Его мертвые глаза глядели прямо на меня. То есть, наверное, это и были его глаза. Существо, разумеется, было мертво. Две дырки в спине, куда попали пули. Но мне оно нужно живым. Я достал из кармана Изысканное перо и вставил его в рот Существа, если это был рот. Сошло бы любое отверстие. Я колотил и колотил его в грудь. - Давай! Ну, давай же! Просунул перо еще дальше - вполне достаточно для воскрешения Лазаря, так почему бы и не для воскрешения Существа. Я молотил кулаками по его груди... думая о Битле и Мэнди, и о том, как я всех потерял... потерял ни за что ... молотил кулаками... снова и снова.... Ничего. Нулевой эффект. Его мертвые глаза. Я потерял тебя, мой инопланетянин... и все уйдет вместе с тобой. Я вытащил перо. Потом поднял тело и понес к берегу озера. Опустил его в воду. Существо на мгновение застыло на поверхности, пока вода не залила все его поры. Потом оно потонуло. Скрывшись под водой. Все кончено. Я обернулся туда, где азиатские подростки паковали свое оборудование. Дождь слегка поутих, и дорога, казалось, находилась за несколько миль отсюда, и поэтому создавалось впечатление, что я пока в безопасности и свободен. На какое-то время. Но это лишь впечатление. Никто не бывает свободен и в безопасности, если он этого не заслужил. Я подошел к деревьям, нашел то место в цветах, где когда-то, скрытые листвой, лежали мы с Дездемоной, доставляя друг другу радость и наслаждение. Озеро рябило между тенями и ветками, а от пера исходили вспышки желтого. Пора отправляться. Но куда? Тебе нечего дать взамен, Скриббл, так какой, вообще, смысл? Я поднес перо ко рту. Едва коснувшись нижней губы. По тут же убрал, неуверенный в себе. Так давно мы отправлялись под желтым в последний раз! Я вставил перо в рот. На этот раз - глубоко. Почувствовал яркий блеск; изысканные очертания желтого. Дездемона зовет. В последние мгновения реальности я вытащил перо изо рта и положил его в карман. Изысканное Желтое вставило... Дездемона, где-то... Конец поста. СТРАННЫЙ ДОМ Желтый свет омывал мне лицо. - Хорошо выглядишь, Стивен. - Спасибо. - Ты держался молодцом. Можешь собой гордиться. - Да, я знаю. Но у меня, наоборот, ощущение, что я все запорол. - Не надо так говорить. Ты прошел. Я провел бритвой по щеке, обнажив участок кожи, и вытер пену фланелькой. - Но я не достал того, что она хотела. Тебе знакомо такое чувство? - А я о чем? Я прополоскал бритву в раковине. Вода почему-то была грязной. - Я очень хотел сделать ей приятное, понимаешь? - Понимаю. - Она так хотела ту сумку. - Неважно, Стивен. Поверь мне. У нее все равно будет замечательный день рождения. - Ты же знаешь Дез. - Поверь мне. Я лучше всех ее знаю. Я внимательно всмотрелся в эти глаза. Желтые глаза. - Понимаешь, что я имею в виду? Неоновая лампа над зеркалом бросала желтое сумрачное свечение мне на лицо. Свет казался почти густым, и воздух как будто сопротивлялся, когда я снова поднял бритву. Это была опасная бритва моего отца, та самая - острая-острая, наточенная на кожаном ремне для правки бритв, который висел рядом с раковиной. Папа терпеть не мог, когда я пользовался его бритвой. Но какого черта?! Не каждый день твоей сестре исполняется шестнадцать. Сегодня вечером я собирался отправиться с ней на прогулку. Я хотел выглядеть хорошо. И особенно потому, что... - Я должен был раздобыть эту сумку... - Стивен! Я говорил сам с собой. Со своим отражением в зеркале ванной. Называл себя по имени. - Как только Дез ее нашла, мне надо было сразу ее купить. Сразу. Но нет. Мне обязательно захотелось выпендриться. Сделать ей сюрприз. - И тот парень украл ее у тебя. - Дело не только в этом... - Ты купил ей что-то другое? - Нет. Я... - Ты вообще ничего ей не купил? - Нет. Она больше ничего не хотела... черт! Я порезался. Кровь упала в воду, закружилась в водовороте. Я потянулся за бумажной салфеткой, чтобы остановить кровотечение, и когда вновь посмотрел в зеркало, то увидел лицо отца... О Господи! Я... - Я же тебе запретил пользоваться этой бритвой. Я... Я... - Это бритва для взрослых. - Папа... Прости меня. Что это было? Где я? Что это за ощущение? Что это... думай... думай! - Дай мне бритву, Стивен. - Пожалуйста... Это все нереально! Никто не зовет меня больше Стивеном. - Опять мне придется тебе наказать? - Нет... Это Призрачный Зов! - Папа! Он размахивал бритвой... Это все нереально. Я в Вирте. Выбрасывайся! Бритва приблизилась к моему лицу. Господи боже! Выбрасывайся, ты, идиот... - Хорошо выглядишь, Стивен. - Спасибо. - Так ты ничего и не купил Дездемоне, да? - Не напоминай мне. Я затягивал мой лучший галстук Виндзорским узлом. Папа показал мне, как это делается, когда мне было семь лет. - Все равно это бы ничего не дало. Она никогда не будет твоей.... - Слушай... Узел получился неправильный. - Извини, Стивен. Это все из-за меня. - Да. Не надо меня отвлекать. Я стоял в спальне и разговаривал сам с собой - со своим отражением в зеркале платяного шкафа. Я развязал галстук, чтобы начать все заново. На левой щеке у меня был небольшой порез. Квадратик бумажной салфетки прилеплен к порезу пленкой засохшей крови - не лучшее украшение в день рождения сестры. Но это так, пустяки. Порез заживет за пару минут. Я ждал возвращения Дездемоны из колледжа. Сегодня вечером мы собирались гулять и праздновать, и я надел свой лучший костюм - постиранный и отглаженный. Оставалось лишь правильно завязать галстук. Но слабый лимонный блеск от прикроватной лампы отнюдь этому не способствовал. Мои глаза в этом свете казались желтыми. - Она рассердится, Стивен. - Я не думаю, что... вот черт! Узел был весь перекручен. Я опять развязал его. - Не получается? Давай я тебе помогу... - Мне не нужна ничья помощь! И перестань называть меня Стивеном! - Это имя я дал тебе, мальчик. - Меня зовут... Подожди... - Когда, черт возьми, ты уже научишься? Отец взял оба конца галстука в свои большие мозолистые руки. - Сколько раз я тебя буду учить, как завязывать Виндзорский узел? Это не я там, в зеркале! Это отец... - Папа... - Это узел для взрослых. Для настоящих мужчин. Он сложил галстук, широкий конец против узкого, сделал петлю, вниз, вокруг и назад, в правую сторону. Широкий конец - вниз через петлю, под правым углом - над узким, потом - через петлю в последний раз и - завершающий штрих - широкий конец через узел впереди. Отец осторожно затянул законченный Виндзор, так что узел оказался прямо напротив горла. Это все ненастоящее! - Вот. Замечательно. Просто и элегантно! Он крепко затянул узел. Крепко-крепко! Так, что сдавил мне горло. Мне было нечем дышать. Я поднял руки, но я был таким слабым... Призрачный Зов! - Каждый дурак это сможет! У меня уже не осталось воздуха. Всполохи света перед глазами. Боль. Жестокий взгляд в глазах моего отца. Это Вирт! - Но только не мой мальчик. Темнота и боль манят к себе. Выбрасывайся! Давай! Скорее! Боль отхлынула, когда я лишился воли, чтобы... - О Боже! Я дрожал среди деревьев, у берега озера. Листья шуршали под ветрома. Я не мог унять дрожь. Убирайся. Уматывай отсюда. Тень закрывает собой луну. Господи, как все плохо. И никаких следов Дездемоны. Дрожа, дрожа... Судорожно глотая воздух. Еще раз. Еще. Легкие болели, и горло тоже болело. И острая боль на щеке от пореза бритвой. Долгий выдох. Что-то приближалось ко мне - между луной и деревьями. Найди выход. Найди. Но из Желтого выброситься нельзя. Листья дрожали - что-то двигалось среди них. Так что же... - Я нашел тебя, Стивен. Отец раздвигает ветки. Отблеск света на бритве в его руке. Я все еще в Вирте! - Я не допущу, чтобы мои дети шлялись по улицам после десяти вечера. Отец шагнул вперед, полностью заслонив собой лунный свет. Осталась лишь темнота. И лезвие... Убирайся отсюда! Его рука у меня на шее... - Хорошо выглядишь, Стивен. - Ты тоже выглядишь замечательно, виновница торжества. - Идем куда-нибудь вечером? - А как же, Дез. - Куда? - На Платт Филдс. - На Платт Филдс? А я думала, что мы где-нибудь поужинаем. А потом - в клуб. Мне хочется танцевать. - Я знаю. Но там есть рощица, на берегу озера. Уединенное, уютное место, и мы сможем... ну, ты понимаешь... - Скриббл! Ты скотина! - Только из-за тебя. Она толкнула меня на кровать. Потом запрыгнула на меня и начала всерьез щекотать меня именно там, где я не переносил. - Дез! - Я не собираюсь в какой-то сомнительный парк. Я собираюсь танцевать! - Ты должна пойти со мной. - Что ты имеешь в виду, должна? Я никому ничего не должна!... Мне удалось обхватить ее за талию и швырнуть на кровать, но ласково, и вот я уже на ней, и она улыбается подо мной. - Мы должны пойти туда, Дез. Не спрашивай, почему. Я просто знаю, что мы должны. - Почему? - Это важно. Она тут притихла. Ее спальня была залита теплым желтым свечением, последние лучи солнца пробивались сквозь задернутые занавески. Ее глаза были для меня всем - глаза, полные жизни. Я лег на нее всем телом и поцеловал ее в губы. - Осторожно, Скрибб. - Почему? - Ты изомнешь свой лучший костюм. - Это все для тебя, Дездемона. Все для тебя. Мы еще немного поцеловались. - Ты купил мне подарок, Скрибб? - Я пытался. - Скриббл! - Я хотел подарить тебе эту сумку, которую ты хотела. Ну, я купил ее. Но... - Не говори мне, что ты ее потерял! - Я... - Я тебя ненавижу. - Ее украли, Дез. Какой-то чувак в автобусе. Я купил тебе сумку, вез ее домой. Хотел завернуть ее и все такое. Но этот чувак просто выхватил ее у меня, сбежал по ступенькам и спрыгнул в тот самый момент, когда автобус отходил от остановки. Я не знал, что делать. - Ты понимаешь, что это значит? - Да, понимаю. - Это значит, что мы не пойдем на Платт Филдс. - Я понимаю. Но почему? - Я не знаю. Сумасшествие, правда? - Мне очень жаль, Дез. - Ладно, неважно. Мы просто останемся дома. Мы сможем... - Ничего не получится. Отец... Он... - Он снова к тебе придирался? - Наорал на меня из-за бритвы. А я просто брился, понимаешь? - Ага. - И потом... у меня вкомнате... ну, это было погано. - У нас странный дом, правда, Скрибб? - У нас плохой дом. Я вытащил ее блузку из-за пояса и обнажил толстые рубцы шрамов на ее очаровательном животике. Прижался к ним губами, как будто хотел поцелуями рассосать их. Разумеется, у меня ничего не вышло. - Когда-нибудь я его убью. - Вряд ли это возможно, Скриббл. Он - нереальный. Я слегка отстранился, чтобы снова взглянуть ей в глаза; пытаясь осмыслить, что она имела в виду. Наверное, она и сама не знала. И я тоже не знал. Но мы знали, что это правда. - Спасибо за открытку, Дез. - Какую открытку? - Открытку на мой день рождения. - Не придуривайся. Это мой день рождения, Скрибб. Мой, а не твой. - Нет. Я имею в виду раньше. На мой двадцать первый день рождения. - Скриббл, тебе же только восемнадцать! Это остановило меня. - О Господи! - Я знаю. Я помню, как посылала ее. Что случилось, Скриббл? - У меня есть для тебя подарок, Дез. - Покажи! Я сунул руку в карман и почувствовал, как что-то дрожит там, но я не знал, что это было, пока не вытащил перо - но и когда вытащил, я все равно не понял. - О, Скрибб! Это перо! - Похоже на то. - Посмотри на цвета. Все оттенки желтого. Они точно такого же цвета, как свет в этом доме. - Точно. Странно все это. - Я никак не могу избавиться от ощущения, Скриббл... Словно меня что-то зовет, я не знаю... Словно там, снаружи, есть другой мир, но я не могу туда попасть. - У меня то же самое ощущение. Не могу это объяснить. - А для чего это перо? - Наверное, для того, чтобы пощекотать тебя. - Звучит заманчиво. Она еще приподняла блузку, открыв весь живот и грудь. Я ласково провел желтым пером по ее коже. Начал с татуировки дракона, потом - вниз, поперек и опять вверх... - О боже. Как хорошо. Когда ты так делаешь, мне представляются всякие образы. Я их вижу так ясно. - Что ты видишь? - Мы с тобой уходим из этого дома. Становимся старше. Продолжай гладить. Вот так. Так хорошо. Мы живем в маленьком доме, в милях отсюда. В милях от отца. Продолжай, продолжай. Чуть повыше. Вот так. По шее. Замечательное ощущение. В милях от боли. По губам, Скриббл, пожалуйста. Да! В милях от ножа. Сейчас - в рот. В рот! Я поместил перо сестре в рот, и все мое существо как будто приказывало мне протолкнуть его дальше, глубоко-глубоко, до самого горла. Я не знал: зачем, почему... Я просто должен был это сделать. Осторожно проталкивая все глубже... - Скриббл! - Что? - Твои глаза! - И что у меня с глазами? - Желтые! Они желтеют! О черт! - Вытащи перо, Стивен. - Отец... - Это игры для маленьких мальчиков. Я лежал на отце, заталкивая перо ему в рот. Он поднял руки, чтобы схватить меня. Я пытался толкнуть перо глубже, не знаю -почему, просто мне показалось, что так надо, но он прикусил перо, твердо зажав его между зубами. Потом его руки опустились мне на спину, и я почувствовал, как в спину вонзается бритва. Такое ощущение, что вся спина в огне. Он всадил бритву еще раз. О, Боже! Боль была невыносимой. Я изо всех сил пытался вырваться, но он был сильнее. Я чувствовал, как бритва раздирает кожу у основания шеи, готовая для очередного удара. - Папа, пожалуйста... Подожди... - Большего ты не заслуживаешь, жалкая мразь! Но, когда он заговорил, перо выпало у него изо рта. Это все нереально! Он обозвал меня гнусным ебарем. Сказал, что я ебу собственную сестру. Это Вирт! Выбрасывайся! Бритва вонзилась в меня. Нет! Выброситься невозможно! Я просек ситуацию. Отсюда выброситься невозможно. Тебе только покажется, что ты вышел, но все начнется по-новой. Это Изысканное Желтое. И это не мой отец. Это моя сестра. Дездемона! Это просто отец, сотворенный Виртом. Он живет внутри Дездемоны. И пути назад нет. Выброситься невозможно. Можно идти только вперед. Бритва снова вонзилась мне в спину. Боль была ужасной. Кровь на лице у отца. Неверное, это была моя кровь. Забей. Внезапный проблеск глаз Дездемоны, глядящих на меня из глаз моего отца, и ее голос, говорящий мне... Протолкни перо внутрь! Я собрал все свои силы - которые еще оставались, - я боролся со всей этой яростью и безумием, и мне все-таки удалось пропихнуть перо ему в рот. Он опять прикусил его, но теперь я дошел до отчаяния. Я зашел слишком далеко. Толкай! Глубоко в глотку отца. Которая, на самом деле, была глоткой Дездемоны. Где и должно было быть перо. Его тело тут же начало расплываться. Бритва больше не терзала меня. Я вытащил Изысканное у него изо рта и вставил его себе в рот. Пожалуйста, Господи, я все делаю правильно. Себе в рот. Где оно и должно было быть. Отец истошно кричит... где-то далеко... далеко... И ясный голос Дездемоны, прорвавшийся ко мне... Но, Скриббл, ведь мы уже в Изысканном Желтом. Как же так получилось... Хорошо выглядишь стивен спасибо хорошо выглядишь стивен спасибо хорошо выглядишь стивен спасибо спасибо желтый свет омывает мое лицо, желтый свет омывает мое лицо, желтый свет... !!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!! бритва для взрослых бритва кружащаяся для меня в зеркале зеркала зеркала изысканнее и изысканнее бритвы взмах тысячу раз, когда она Пласт за пластом... !!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!! отражаясь одно в другом, когда она Чей это голос? тысячу раз сквозь желтый воздух, который желтый на желтым, когда она когда она хорошо выглядишь стивен !!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ВЫ СЕЙЧАС В МЕТАВИРТЕ!!!!! спасибо когда это когда это изысканнее и изысканнее когда бритва касается дездемоны Что происходит?! тысяча отражающихся ножей и каждый острее и острее как зеркало, когда они когда они впиваются в тело моей сестру, которая ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! которая прильнула ко мне которая прильнула ко мне вся в крови Этот голос. Я знаю этот голос. Это голос... ей как минимум девятнадцать лет у меня в руках, когда я увидел тысячи глубоких порезов дважды реальных и образ ВЫ, ВАШУ МАТЬ, НАРУШИЛИ РАБОТУ ВСЕХ МОИХ СИСТЕМ! дездемона сестра Этот голос! Это был голос... улетая от меня в крови когда я крепко вцепился в нее тысячу раз когда я мой отец отражались в зеркале отражались в зеркале отражались в зеркале когда я когда я видел приближающиеся лезвия сестра ПОЖАЛУЙСТА, ОБЪЯСНИТЕСЬ! Это был голос Генерала Нюхача. А, ЭТО ВЫ. Я ДОЛЖЕН БЫЛ СРАЗУ СООБРАЗИТЬ. Генерал Нюхач...вы не можете... Я НАДЕЮСЬ, ВЫ ОСОЗНАЕТЕ... кровь повсюду Что происходит, Генерал? Вы не можете мне помочь? ... ВЫ ОПЯТЬ ДОСТАВЛЯЕТЕ МНЕ НЕПРИЯТНОСТИ. Скажите мне! ВЫ ПОПАЛИ В МЕТА. НО НЕ В ОБЫЧНЫЙ МЕТА. сестра вопит от порезов А В ЗЕРКАЛЬНЫЙ МЕТА. ВЫ ПРИНЯЛИ ИЗЫСКАННОЕ... изысканнее и изысканнее ...ВНУТРИ ИЗЫСКАННОГО. ЕЩЕ НИКТО НЕ ДЕЛАЛ ТАКОГО! НИКТО! И НИКОГДА! Вытащите меня. Вытащите нас обоих! ЗДЕСЬ НЕТ ВЫХОДА. ВЫ ПОПАЛИ В ЗАМКНУТЫЙ КРУГ. наш отец прокладывающий тысячи путей сквозь дездемону, когда он резал, когда улыбался Вы должны нам помочь, Генерал! ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ Я ХОТЕЛ ПОМОЧЬ... Я НЕ ЗНАЮ, КАК.... НИКТО НИКОГДА... Выдуй Душителя у себя из носа и помоги нам! ЭТО В ПРИНЦИПЕ НЕВОЗМОЖНО! ХОБАРТ... ОНА... сестра, падающая в отдалении Будет хуже, Генерал. ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ В ВИДУ? достав серебряное перо отражающееся тысячу раз из кармана НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО! сестра потянулась ко мне когда она когда она потянулась ко мне истекая кровью истекая кровью и раны были израненная Ты думаешь, у меня есть выбор, Генерал? ПОЖАЛУЙСТА! я затолкал ей в рот серебряное перо генерал нюхач когда я когда я затолкал серебряное перо ей в рот вместе с изысканным желтым ЭТО МЕНЯ ВЫ ПРОТАЛКИВАЕТЕ, МЕНЯ! Мне нужна дверь, Генерал... два пера за раз, кто еще делал такое? НИКТО НЕ ДЕЛАЛ... СКРИББЛ! СКРИББЛ! БОЛЬНО! Крутое дерьмо. серебряное наплывает желтое, которое было желтым в желтом серебряное в желтом в желтом тысяча зеркал разлетается вдребезги... когда я... отец размахивает бритвой перед лицом сестры... когда я... жду, когда развернется меню... 1. ПРОВЕРКА. 2. КЛОН. 3. ПОМОЩЬ. меню остановилось... когда я остановил руку отца... Я ВАМ НЕ ПОЗВОЛЮ Черт! Под каким номером была дверь? Под каким номером! ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ НАДО МНОЙ, СКРИББЛ. Я ЭТОГО НЕ ДОПУЩУ. довольно, отец... когда я... Под каким номером была дверь? Под каким номером?! когда я выхватил бритву из его руки и тогда... ХОБАРТ НАКАЖЕТ МЕНЯ! Дверь - номер четыре. Четыре. Вот так. тогда я вонзил бритву в... НЕТ!!!!! тогда я вонзил бритву в глаз моего отца... чувства возвращались ко мне теперь когда я когда я думал о номере четыре мой отец вопил прижимая руки к глазам, когда передо мной развернулось меню... 1. ГОЛУБОЙ. 2. ЧЕРНЫЙ. 3. Я НЕ ДАМ ВАМ МЕНЮ. Все в порядке, Нюхач. Больше мне и не нужно. когда я подумал о номере пять Пять - это жизнь. дверь открывается когда разбивается зеркало наш отец поднес красные руки к глазам и дверь открылась в его глазах и я увидел деревья платт филдс сквозь дыры в его глазах - Генерал Нюхач! Новый голос. ХОБАРТ... МИСС... Я СОЖАЛЕЮ. - В чем проблемы? я толкнул дез в сторону двери в глазах моего отца Я САМ ПРЕКРАСНО УПРАВЛЮСЬ, МИСС ХОБАРТ - Я пытаюсь заснуть, Генерал. Пожалуйста, объяснитесь. дездемона не пройдет сквозь нее эту дверь она льнет ко мне и тащит за собой У НАС ТУТ ЗЕРКАЛЬНЫЙ МЕТА В ИЗЫСКАННОМ ЖЕЛТОМ, С НЕЗАКОННЫМ ПРОЛОМОМ ДВЕРИ В ЖИЗНЬ ПЛЮС ПОПЫТКА НЕАВТОРИЗОВАННОЙ ОБРАТНОЙ ПЕРЕКАЧКИ БЕЗ АДЕКВАТНОГО МАТЕРИАЛА В ОБМЕН. - Это все? МИСС ХОБАРТ... Пожалуйста, Скриббл... пойдем со мной. сестра просит меня... Это невозможно, Дез. Просто невозможно. - Не злите меня, Генерал. МИСС ХОБАРТ... ПОЖАЛУЙСТА... и я подумал про номер один, пока они спорят номер один это голубой передо мной разворачивались тысячи голубых названий думая об "Н" как о наслажденье - Где мы, Скриббл? Мы с сестрой сидим на скамейке в парке Наслажденьевилля, слушаем песни птиц и наблюдая за игрой испещренного пятнами света на недавно подстриженной лужайке. Резвятся дети. Никаких признаков почтальона. У меня есть еще две, может быть, три минуты, до того, как Генерал извлечет меня из этого сладкого голубого мира. Сестра была со мной, и она, наконец, выглядела счастливой - такой, какой я ее помнил; это был Голубой Наслажденьевилль - для тебя. - Мы в Вирте, Дез. - Здесь так красиво. - Ты что-нибудь помнишь? Ее улыбка на секунду поблекла, когда она принялась копаться в своих воспоминаниях. - Ничего, - сказала она. - Вообще ничего, только, что этот мир - это красивое место, и ты - мой брат, и что мы должны просто остаться здесь навсегда. Мы так и сделаем, Скриббл? - Нет. Ее взгляд на мгновение стал озадаченным, глаза наполнились голубой пустотой. - Это нереальный мир, Дез. Реальный мир - он совсем не красивый, но именно он - твой мир. Нет, не пытайся понять. Просто поверь тому, что я говорю. И я тебя вытащу, Дез. Я тебя верну. Если смогу. - Ты пойдешь со мной, Скриббл? - Я не принадлежу тому миру, сестренка. Здесь мое место. Это то, что я есть. - Скриббл! - Так не получится, Дез. Просто не получится. Я слишком сильно тебя люблю. Или же ты недостаточно меня любишь. Впрочем, и то, и другое сводится к одному К одной и той же груде костей. Я заглянул в голубые глаза сестры, увидел там правду, и отвернулся. Дездемона молчала. Мальчик и девочка сидят на скамейке в парке в солнечный день, девочка смотрит на солнце, мальчик обхватил голову руками. ВОТ ВЫ ГДЕ! Я ВАС ПОВСЮДУ ИСКАЛ. - Хобарт велела тебе разобраться, Генерал. ВЫ ПРОСИТЕ НЕВОЗМОЖНОГО, СЭР. - Верни обратно мою сестру! ЕЕ НЕ НА ЧТО ОБМЕНЯТЬ. ТАК НЕЛЬЗЯ... - Я остаюсь здесь. О... - Скриббл! Что происходит? Голос сестры зовет... В ТАКОМ СЛУЧАЕ... МНЕ ТОЛЬКО НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ПОСТОЯННУЮ... - Скриббл. Пожалуйста, не надо... Она крепко схватила меня за руку, пытаясь тащить меня за собой. Но я уже основательно пустил здесь корни, работая в Вирте так, словно в нем я родился. - Ты знаешь правду, Дез. Главное - верь. И все время думай обо мне. Отец открыл глаза - кроваво-красные в голубом небе Наслажденьевилла. - Скриббл!!!!! ТАК. ВСЕ ГОТОВО... ПРЕКРАСНО, СЭР. - Давай! и дездемону унесло прочь прикосновение ее пальцев дар ее глаз падая падая в глаза отца туда, где я видел мельком качающиеся ветки и луну над озером, в парке, где мир - красивое место и дождь ласкает... Я вытащил изо рта Изысканное Желтое, но оставил серебряное. Все пласты уносило, пока не осталась одна темнота. Я ПОЛАГАЮ, НАМ СЕЙЧАС СЛЕДУЕТ КОЕ-ЧТО ПРЕДПРИНЯТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ВАС? - Я тоже так думаю, - сказал я. Развернулось меню. 1. ГОЛУБОЙ. 2. ЧЕРНЫЙ. 3. РОЗОВЫЙ. 4. СЕРЕБРЯНЫЙ. 5. ЖИЗНЬ. 6. КОТ. 7. ЖЕЛТЫЙ. 8. ХОБАРТ. ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ ВАШУ ДВЕРЬ. ТО ЕСТЬ, НЕ ТО, ЧТОБЫ У ВАС ЕСТЬ ВЫБОР... - Номер шесть... Генерал. Падаю... Генерал Нюхач сидел у себя за столом, выравнивая три дорожки порошка Душителя. - Очень мне все это надо. Я ничего не сказал. Дверь Кота Игруна была прямо за ним. - У меня теперь неприятности с Мисс Хобарт. - Он сделал паузу между понюшками. - Она требует объяснений, вы понимаете? Она хочет полный отчет. Это огромная работа, и все из-за вас! Она тогда чуть не проснулась. А вы знаете, каковы будут последствия несвоевременного пробуждения Мисс Хобарт? Знаете? Что будет, если она проснется и перестанет грезить? Нет, это немыслимо. Мы все лишимся работы. Включая и вас, мистер Скриббл... Он взглянул на меня. - Сэр... вы плачете...? Я не знал, плачу я или нет. Я знал только то, что спина у меня жутко болела. Я вдруг почувствовал слабость, и комната поплыла перед глазами. - Послушайте... что я могу... - Генерал Нюхач поднялся из-за стола и протянул мне бумажную салфетку. Не знаю уж, как я выглядел, но Генерал даже забыл о своем порошке и дошел ко мне. - Господи, там у вас на спине... столько порезов... дайте я... - Все в порядке, Генерал. Я хотел бы увидеть Кота. - Сию секунду, сэр. Я начал отрубаться. Но дверь в офис уже открылась. И Кот Игрун уже ждал меня. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Сейчас, всегда "И иногда, иногда..." ЖИЗНЬ ПОЛНА СЮРПРИЗОВ Карта дурака приколота к стене, прямо напротив меня. Серебряное перо заняло свое место в шкафчике Кота. В этой комнате - тысячи вещей, и я просто одна из них; живу среди предметов и подарков. Пишу все это на стареньком текстовом процессоре; безнадежная перекачка за какое-то безмазовое перо. Кот сидит в своем кресле, попивая вин - трудится над выпуском на следующую неделю. Он любит писать древней ручкой с чернилами; будущее вместе с прошлым. Мне теперь сорок один. Но чувствую я себя лет этак на двадцать пять. Выгляжу на столько же. Существование в Вирте действительно замедляет старение. Бог его знает, сколько лет Коту Игруну. Он выглядит не по возрасту, где-то на пятьдесят. На моложавые пятьдесят. Двадцать лет. Минуло двадцать лет с того дня, как Мэнди впервые вышла из того круглосуточного "Вирта на любой вкус". Сохранились ли там у них подобные заведения? Я не привязан к той жизни. Реальной жизни. Разумеется, Кот время от времени кое-что мне рассказывает. Всякие истории. Например, о том, как Дез и Твинкль снимают где-то дом. С ребенком. Все правильно. Дез была беременна, когда она выбралась из Желтого. Беременна пять часов. Кот Игрун утверждает, что это - мой ребенок, зачатый между Виртом и реалом; что Дездемона была внутри Синдерс, когда мы занимались любовью, не предохраняясь, на Католической постели. Я не знаю, возможно ли такое. Я не знаю, что возможно, а что нет. Кот утверждает, что такое случилось впервые: обрюхатить одну женщину, пока занимаешься любовью с другой. Он считает, что получилось очень даже неплохо - для чувака, который всегда был слишком хорош с женщинами в постели. Я не знаю. Дас Убердог теперь постарел, как стареют песиголовцы; он очень поднялся в музыкальной индустрии, сотрудничая с Динго Клыком. Бриджит, похоже, исчезла совсем. Кот не смог разыскать никаких следов. Она где-то там, ждеть своего часа. Синдерс и Барни разошлись. Я не знаю, где теперь повар. Синдерс слишком стара, чтобы играть в порно-перьях, так что я ее не видел уже давно. Возможно, я должен выяснить, где она, чем занимается. Кот несколько раз брал меня с собой вниз, через дверь номер пять. Мы провели там несколько часов, просто шатались тайком, невидимые, в поисках историй. Кот это любит. Я не знаю... Меня это все не особенно привлекало, все эти "фото без лести"; я себя чувствовал, словно призрак. Иногда я прошу Генерала Нюхача дать мне доступ к двери; голубой или черной. Просто там объявилась эта новая актриса. Ее перо называется Краска Стыда. Ей двадцать лет, она замечательно делает свое дело, и внешне очень похожа на Дездемону; и чуть-чуть - на меня. Она обязательно станет знаменитой. Я не знаю. Я просто не знаю. Иногда я прохожу сквозь третью дверь, в Розовый мир. Просто, чтобы избавиться от некоторых ощущений и чувств. То же самое делает и Кот Игрун. Он посещает те перья, которые связаны с мальчиками и матросами. Возможно, я должен был это понять давным-давно. Мне он не докучает. Обращается со мной как с братом. Возможно, он теперь знает; я всегда буду ждать. Иногда я удивляюсь тому, почему он держит меня здесь. Разумеется, я помогаю ему в работе над журналом, иногда пишу рецензии, копируя его стиль. Мне кажется, он меня учит чему-то. Что еще? Ничего не известно про Карли. Мне нравится думать, что она годами скиталась по улицам, с той сворой, и погибла, в конце концов, в каком-то отчаянном мероприятии. Это хорошая история. И иногда, иногда... Я открываю какую-нибудь голубую или черную дверь, и эта женщина приближается ко мне, ведомая тем же пером. У нее самые прекрасные глаза на свете, и татуировка дракона - на левом предплечье. Мы немного играем, ведем игру вместе, как два эксперта, всегда выигрывая, никогда не проигрывая. Ей тридцать девять. Мне - двадцать пять. Случается это нечасто. Я так думаю, что ей это уже неприятно - видимо, сказывается разница в возрасте, которая растет с каждым годом. Кот говорит, что у нее теперь новый мужчина, там - в реальном мире. Все в порядке. Я могу с этим смириться. Ее раны зажили; так же, как и мои. Наверное, я всегда любил Дездемону больше, чем она любила меня. Вот почему ее пребывание здесь стало бы предательством, предательством жизни. Что еще? Кот все-таки сделал перо Наглых Драйверов. Это тяжелое Желтое, и деньги, которые мы за него получали, оказались очень даже кстати - чтобы время от времени подкупать Генерала, позволявшего мне проходить сквозь двери, проходить сквозь которые мне, по идее, не полагалось. Именно Кот убедил меня написать эти воспоминания. Я еще даже не знаю, как их назвать. Разумеется, не "Наглые Драйверы". Может быть, я назову их своим именем. Или именем того, кто я есть. Кем я стал. Может быть, вы их читаете прямо сейчас. Или, может, играетесь с этим пером. Или, может быть, вы уже в пере, и вам представляется, что вы читаете этот роман, и вы даже не осознаете... Ладно, неважно. Игра скоро закончится. Еще мгновение... И все закончится. СТАРАЯ ЛЕДИ Пару часов назад Кот Игрун взял меня с собой на встречу с Генералом Нюхачом, и мы вызвали дверь номер восемь. А ЭТО НЕ БЕЗРАССУДСТВО, СЭР? - Я думаю, нет. Просто пропусти нас. ТОЛЬКО ВНАЧАЛЕ МНЕ НАДО... ТАК... ЕСТЬ... Мы оказались в огромной спальне. Комната погружена во мрак. Не видно вообще ничего. - Пусть глаза привыкнут, - прошептал Кот. И я ждал. Это заняло минуту-две. Но даже когда глаза привыкли к сумраку, я различил только слабый пурпурный блеск этого мира. Вокруг постели темнели какие-то очертания, но они были слишком в тени; более-менее ясно была видна только сама кровать. Большая кровать с пологом на четырех столбиках в старом стиле, с пожелтевшими простынями, и вся покрытая пылью. В кровати кто-то лежал, закутавшись в покрывало. Я придвинулся ближе и разглядел лицо на подушках. Старая, очень старая леди; лицо- все в морщинах. - Это Мисс Хобарт? - спросил я. - Осторожнее. Мы не должны ее разбудить. И я прошептал еле слышно: - А сколько ей лет? - Очень много. Я не мог отвести от нее взгляда, и когда она заговорила, это было лишь легкое дуновение у меня в сознании. - Добрый вечер, уважаемый сэр. Ее лицо не двигалось; ее губы, ее закрытые глаза, ее покрытый морщинами лоб - все погружено в тишину. Кот осторожно прикоснулся к моей руке. И я так же тихо сказал ей: - Добрый вечер... Мисс Хобарт. Ее лицо, как бы сотканное из теней. Ее дыхание, ускользающее от меня. - Это будет твоя работа, Скриббл. Когда меня не станет. Я поглядел на Кота Игруна, но его было почти не видно. - Что ты имеешь в виду, что тебя не станет? - Ничто не вечно. - Даже в Вирте? - Даже в Вирте. - И что я должен буду делать? - Следить, чтобы она не проснулась. Еще не время. - А что будет, если она проснется? - Мы все там, Скриббл. У нее в голове, у мисс Хобарт. Весь Вирт. Понимаешь? - Да, я понимаю. - Так что ты не шуми. Не шуми. - Не буду. Не буду. ... молодой паренек вынимает перо изо рта. |