Джефф Нун
ВИРТ

Часть вторая
День двадцать первый
"Детка, это всего лишь ебля".

Зараженный басами

- Джин проникает внутрь! Почувствуйте его! Почувствуйте!

Две руки - каждая по отдельности, но в тоже время с охуительным чувством ритма, - работали за Сиамскими пультами.

- Большой джин проникает внутрь уже сейчас! Для приверженцев Коллихерста. Они уже в Лимбе! Они в чертовом Лимбе!

Две руки, две маленькие человеческие руки, работающие за двойными вертушками, тройными вертушками, четвертными вертушками хауса Лимбик-систем.

(примечание: лимбик-систем, так же лимбик-сплитер - аппаратура для записи и воспроизведения музыки, которая воздействует на лимбическую систему и вызывает генетические мутации у людей, ее слушающих.)

- Эта штучка специального импорта! Проделала путь из Нуарпула! Хардкор из Лимбик-систем, прямо с севера. Это греза белого лейбла, приходящая к вам! Ха-ха-ха! Танцуйте, сосунки, танцуйте!

Две руки работали за бесконечными вертушками, микшируя грезы с историями из реала, выбивая пот из крепко сложенных тел. Я и мертвеца заставлю танцевать. На хуй мертвеца. Я заставлю танцевать даже робота, даже Тень.

Я смотрел сквозь стеклянную стену будки, наблюдая, как движутся субмассы - пах к паху, или просто сами по себе. Мужчины и женщины, реальные и Виртовые. Робо и дымные. Я двигал их всех - всю конгрегацию, все различные формы существования, танцевавшие под наисвежайший ремикс из Интерактивной Мадонны.

- Мы все вместе, наконец-то! - выкрикнул я.

Мой голос, прошедший через усилители, разносился по всему танцполу, по всему Лимбику - по всем открытым пространствам и всем темным углам.

- Сыграй этот Лимбик-Сплиттер, белый мальчик! - донесся голос с танцпола. Голос прошел сквозь систему, как полоса яркого зыбкого света, вся из себя пурпурного блеска - просто голос от неизвестной девушки, крепко схваченный в искрящемся моменте, но в этот миг она была королевой.

- Инки Эм-Си говорит с тобой, вживую и напрямую, из пространства в разрывах ритма, обращаясь к танцполу. Это вещь для тебя, одинокий танцор! Двигайся живее! Танцуй!

Она танцевала. И все они танцевали. И весь зал застлало туманом, в котором мелькали фигуры под ритм разогретого хауса.

- Ты их поймал, Инк! - воскликнула Твинкль из своего угла, где она ела Басбургер с пластикового подноса. - Ты держишь их в танце, и хорошо держишь!

- Эй, послушай, еще рано. Вот увидишь, что будет дальше!

- Продолжай в том же духе, - сказала она.

И тут раздался стук в дверь. Ах черт. Еще один паразит.

- Я занят! - закричал я.

- Давай-ка, мистер Ди-джей, задай нам жару на басах, - сказал голос из-за стенки. Я не узнал этот голос, но Твинкль все равно открыла дверь, и я увидел бледное лицо и отчаянный взгляд, в котором читалось только одно: "Мне нужно!".

- Мне нужны басы, парень, - сказал он, и его глаза были подернуты пеленой изумления. - Больше басов! Больше басов!

- Я так не думаю, - ответил я.

Ему было наплевать.

- Дай нам больше басов! Давай!

Твинкль двинулась вперед, загородив дверной проем.

- Чувак, Инк говорит тебе: нет, - сказала она ему.

- Ну давай же!

- Отъебись, ты, неудачник! - заорала Твинкль, захлопнув дверь в будку перед носом ублюдка.

Девочка растет слишком быстро, и, может быть, это моя ошибка.

Ну да ладно, мне наплевать с высокой колокольни.

Я заражаюсь непрошибаемым похуизмом, и мне это нравится.

Может быть, я меняюсь к худшему. Может быть, к лучшему.

Потому что, возможно, худшее и есть лучшее, когда ты заходишь слишком далеко в своем падении.

Я хлопнул Твистер на вертушку и положил иглу на последний прямой грув, выравнивая призрачный трэк в наушниках, а затем позволив всей вещи взорваться в апогее с Манкунианским воплем

- Музыка! Музыка для тебя! Для всех, кто врубается! Для Лимбических торчков! Это из Динго Клыка, последняя композиция! Называется "Сэмплированной под ногами". Знаете, откуда это приходит! Чуть позже Динго Клык выступает вживую с "Оборотнями". А на этот раз, поставим ремикс "Девушки Дождя", "Сэмплированный под еблей"! Хардкор, детки!!!

- Можно мне пойти на вечеринку после выступления, Инк? - спросила Твинкль.

- Нет, нельзя. Ты пойдешь домой, Карли тебя там встретит, а я подойду позже.

- Ах, Скрибб...

- Не называй меня так.

Однако шум становился все громче, в то время как я гнал на вертушках, доходя прямо до Ультимакса. Танцоры двигались, отрывались, врубались в атмосферу, суперприкалывались. Из темного угла, Карли, робосука, выла на музыку, и я вставил ее в композицию, прямо в гибкий диск, микшируя ее лай с ритмом. Толпа подсела на это и принялась выть на подсвеченные очертания полной луны. Все это было похоже на вечеринку лисьего клана в брачный сезон. Люди были близки к тому, чтобы начать совокупляться прямо на месте, только из-за моей музыки, и мне это нравилось, нравилась сила, и тут вдруг снова раздался стук в дверь.

- Скажи им, чтобы убирались прочь, Твинкль. Никаких переговоров.

- Убирайтесь! - крикнула Твинкль. - Никаких переговоров.

- Это же я, Скриббл, - сказал голос из-за двери, и когда я его услышал, мои руки соскользнули с вертушек. Танцующие упустили ритм - неправильный шаг, - и теперь они громко жаловались сквозь систему.

О, черт! О, нет! Не сейчас!

- Мэнди? - спросила Твинкль.

- Не впускай ее! - сказал я.

- Эм-Си Инк говорит, нет, - крикнула она сквозь закрытую дверь.

Никакого толка.

- Это я, Скрибб. Ваша новенькая. То есть, теперь не такая уж и новенькая.

Она замолчала, а я изо всех сил старался игнорировать этот сильный голос. Голос Мэнди.

- Тут со мной Битл, - добавила она, и я почувствовал внезапный прилив слабости.

- Скриббл? - это был уже Битл, и его голос... такой настойчивый, такой добрый.

На хуй! Все кончено.

- Это не мое имя, приятель. - Я сопротивлялся. То есть, пытался сопротивляться.

- Битл хочет тебя видеть, - молила Мэнди. - Он пропустил твое выступление.

Снова - молчание, и тут голос Динго Клыка довел толпу до экстаза, и Твинкль смотрела на меня, и этот взгляд был таким сладким...

- Впустить их внутрь, мистер Скрибб... то есть, Инк?

Я ответил лишь через семь тактов.

Дверь открылась, и эта безбожная парочка раздолбаев-развратников ввалилась внутрь Ди-Джейской коробки, и я просто не смог этому помешать, мое слабое сердце было полно любви к ним. Своего рода побитой любви, если по правде.

- Скриббл! - распустил слюни Битл.

- Хорошо, Битл, - сказал я. - Меня зовут Эм-Си.

- Ага. Я слышал.

Его глаза были сейчас затуманены втрое больше обычного.

- Давно не виделись, дружище.

- Угу.

Я нарочно сдерживал свои чувства - чтобы вывести его из себя, чтобы выстроить свои мечты, чтобы разорвать отношения с концами.

Чтобы разорвать отношения с концами. Потому что иногда приходится лезть из кожи вон, просто чтобы изобразить улыбку, просто по чуть-чуть.

- Скриббл, детка, ты повел всю толпу за собой!

- Я занят, Би, - сказал я.

И я действительно был занят, работая за вертушками, как пилигрим в поисках Бога. Это Бог Лимбика. Бог музыки, спрятанный внутри ритмов.

- Твинкль и собака Карли, - продолжил Битл, - ты взял их на попечение. Это прекрасный поступок. А я-то думал, что ты остался совсем один в этом мире.

- Может быть, ты просто меня не знаешь, Би.

Я заглянул ему в глаза и увидел там спрятанного рехнувшегося призрака.

Битл был словно зомби. Один из тех зомби, которые работают в круглосуточных гаражах, заливают бензин и Ваз в мобили сутенеров - глаза полны дыма, лопнувших сосудов и скуки. Раньше я никогда не видел, чтобы Би скучал.

- Может быть, ты ни с того, ни с сего в кои-то веки прав, - сказал он.

Я был вынужден повернуться к нему спиной.

- Как ты, Мэнди? На плаву?

- Пока держусь на поверхности, Скриббл, - ответила она. Ее волосы были такими же красными, как почтовый ящик, и это, само собой, заставляло меня трепетать.

- Пойдем, Мэнди, - небрежно бросил Битл. - Придем навестить Скриббла в другой раз. Он зарабатывает себе на жизнь... Он... Он играет... О черт... не имеет значения.

Его голос замер вдали, и его взгляд сосредоточился на каком-то видении, за тысячу ярдов отсюда, на некоем отстраненном чуде за пределами этого царства.

- На чем он, Мэнди?

- На Ленточном черве.

О Господи. Ленточный червь. Это плохое перо, Би. Очень плохое.

- Черт, парень! - сказал я, поворачиваясь к нему. - Что с тобой происходит?

- Кстати, Скриббл? - спросил он. - Как тебе удалось найти такую кормушку? У тебя есть связи?

- Да, конечно, у меня есть связи.

- Это клево!

- Да, правильно. Это клево, - ответил я. - Ты выглядишь, как ебло, Би.

- Да, наверное. Но это хорошее ебло.

- Есть какие-то новости о Существе или Бриджит?

- Да, разумеется, каждый день...

- Что?

- Я с ними каждый день.

- Ты их нашел?

- Конечно, нашел. Они здесь внутри, детка, - и он постучал длинным ногтем себе по вискн. Ну да, все правильно. Ленточный червь - то, что надо.

- Что ты здесь делаешь, Мэнди? - спросил я.

- Он сказал, что хочет найти тебя. Сказал, что хочет опять собрать всех...

- Правильно, черт возьми, Скрибб, - вставил Битл.

- Сказал, что хочет, чтобы Тайные Райдеры снова собрались вместе.

- Тайных Райдеров больше нет, - сказал я.

Битл открыл рот и тут же закрыл - словно Терморыбка сосала чью-то больную кровь.

И в этот самый момент Динго Клык появился на сцене, со своей тусовкой музыкантов, "Оборотнями". Оборванное сборище гибридов; рободоги, теневые псы, кобели и суки. Они подняли громкий шум с волчьим воем и яростными ритмами, и мне удалось сделать хороший постепенный уход на микшире, несмотря на то, что меня просто трясло от ярости.

- Что мы делаем, Песиголовцы? - кричал Динго своей толпе.

- Лаем во имя Британии!!!

Один голос, один вой.

- Да ты посмотри на этого говеного дегустатора! - выдал Битл. - Вид у него какой-то... что-то в нем есть от Эльзасца, и по-моему, даже немало.

- И не только по-твоему, - сказал я, наблюдая за песиголовцем сквозь стекло. Он довел толпу до слюнотечения, его шерсть моталась взад-вперед под ритм пса-барабанщика.

Мелодия называлась "Сука как магнит", и его рэп был лаем!

- Как-то оно меня не привлекает! - проревел Битл. - Собачья ебля! Я имею в виду, кто, черт возьми, находит в этом удовольствие?!

- Толпа его любит.

- Гребанные извращенцы! Они просто заполонили все тут своим блядством. Блядский выводок непотребства.

- Где ты сейчас живешь? - спросила Мэнди.

- Не скажу.

- Черт, он не скажет! - воскликнул Битл. - Алло, это я, Битл! Именно я тебя вытащил из дерьма. Ты помнишь, Скриббл, как ты жил? До того, как встретил меня?

- Меня зовут Эм-Си Инки.

- Для меня ты всегда будешь Скрибблом. Или, может быть, Стиви.

- Тогда все кончено, - сказал я.

- Все - это что?

- Между нами.

- Это твоя основная работа, Скрибб?

- Нет. Я тут подрабатываю.

- Знакомая история.

- Продолжай продавать наркотики, Би. Никаких проблем.

- Подключи нас, Скрибб.

- Ничего не выйдет.

- Давай, Инк, приятель. К басу.

- Только через мой труп.

- У меня есть Вирт.

- Я его больше не употребляю.

- Хороший Вирт.

- Без меня.

- У меня есть Ленточный червь.

- Даже знать не хочу.

О Господи, дай мне силу. Не позволь, чтобы меня соблазнили.

- Подключи нас, Инк, детка. К басу. Меня и Мэнди. Мы хотим этого. Правда, Мэнди?

Мэнди смотрела на меня, как в тот раз, когда я впервые ее увидел. Когда она воровала с прилавков Кровяные Вирты.

- Я уже не могу его контролировать, Скрибб, - сказала она, указав глазами на Битла, который раскачивался под какой-то свой сон, перечервевывая ленту назад.

- Он ходит туда в одиночку. Говорит, я не соответствую тому месту, куда он погружается. Говорит, я не заслуживаю, чтобы встретиться с Дездемоной. А мне бы очень хотелось встретиться с твоей сестрой, Скриббл. О ней говорят, как о клевой девушке. Я не знаю, что сказать. Я действительно скучаю по нашей компании. Мне не хватает таскать инопланетян вверх по лестнице. Мне не хватает тебя, Скриббл. Это правда.

Мгновения тишины. Я стою ошеломленный.

Тишину нарушает Битл.

- Конечно, тебе не хватает, Мэнди. Я имею в виду, типа, нам всем не хватает.

- Ты считаешь, что Дездемоне не хватает Райдеров? - спросил я.

- Все еще разыскиваешь этот труп, Скрибб? - сказал Битл, и вот тогда гнев прорвался, прямо ко мне в глаза, и на них навернулись слезы.

- Знаешь, что я думаю, Битл? Я думаю, что ебись ты конем и параллельно вали отсюда.

- Давай, чувак! Подключи нас. Давай вкусим басов! Давай, Скрибб. Доставь нам удовольствие. Ну, хоть разок! Ну, пожалуйста!

Хорошо, Битл. Ты сам попросил. Ты сам захотел. Что ж: иди, получи. Надеюсь, тебя там раздавит до смерти. Я взял в руки пятиштырьковую вилку. Я весь дрожал, когда вставил ее в разъем. Прямо во вход. Битл застыл с широко открытым ртом, и его десны начали кровоточить, когда я втиснул на место басовый флекс. И потом вывернул ручку - вывел басы прямо вверх, на порядок выше законных ограничений, - и одновременно обратился к толпе.

- Лимбическое племя! Это для вас! Почувствуйте! Почувствуйте! Динго Клык! Взываю к тебе! Оставь нам место для басов, Пес-Звезда!

Толпа зашлась в безумии, забилась в неистовстве, в то время, как бас ударил вовне, и Битл затанцевал в воздухе, когда тяжелые волны влились в его организм. Впечатление было такое, что его тело сейчас взорвется. Он выкрикивал мое имя, просил, чтобы я остановил басы, пока они не погрузились глубже.

Детка, это всего лишь ебля!

Знакомое чувство?

Я думаю, да.

День двадцать второй

Мое сознание было как незнакомец, бессердечный незнакомец с пистолетом в руках.

"Сливи Тув"

Привратником в "Сливи Тув" был толстый белый кролик: голова, покрытая кровавыми пятнами, заляпанная пивом шея, шерсть и огромные карманные часы - в лапах в больших белых перчатках. Большая стрелка указывала на двенадцать, маленькая - на три. Это означало, что третий час этой ночи только-только начался.

Две уличные шлюхи пытались пропиздовать внутрь без кодированного символа. Кролик их огорчил - прорваться не удалось. Я осветил свой ламинированный - с допуском во все зоны, -зашифрованный пропуск на вечеринку после выступления, сделанный в форме маленького миловидного щенка, вернее, наполовину щенка и наполовину человеческого ребенка, с испещренной пятнами шерстью; на обратной стороне было фото Динго Клыка - голого, но с его авторизованным автографом. По краю пропуска бежал слоган: Динго Клык. Лай на Британском турне. Представлен Das Uberdog Enterprizes.

Кролик-вышибала просканировал мой пропуск и уставился мне в глаза. Взгляд у него был тяжелый .

- Я был Ди-Джеем Динго на сегодняшнем выступлении, - сказал я ему. Это его проняло; он дал мне пройти.

Я протиснулся сквозь скользкий портал; сквозь нору в земле, вдоль полок с Джэмом, через коридор подвешенных светильников - прямо в давку.

В этом маленьком пространстве собралось, должно быть, человек пятьсот: друзья и подруги, любовники и любовницы, враги, мужья, жены, двоюродные братья, группиз, агенты, роуди, менеджеры, одетые в шерсть, зарыватели костей, разносчики блох, блистающие великолепием собаки и мусорщики, Ди-Джеи, Ви-Джеи, Эс-Джеи, матери, перематери, бывшие любовники и любовницы, торговцы пластинками. Весь антураж Динго Клыка, пляшущий вокруг портативного Вирт-транслятора, установленного на стропилах, проникал даже наружу - в Фетиш-сад, и танцевал там под луной уличного фонаря.

Я вошел в плотную толпу, и сразу завелся до умопомрачения, и потерялся, врубившись с концами в эту атмосферу, с дуновением Блаженства. Иначе было никак нельзя. Любовь - штука привязчивая, она прилепляется и не отпускает. Ну, то есть, когда вдыхаешь ее напрямую, через очиститель воздуха - тут уже без шансов. Я глубоко вдохнул, чувствуя себя кайфово - как бумажный самолетик. Чуваки, это был клевый Ветер Блаженства. Я сделал еще один вдох, на этот раз набрав полные легкие, голова закружилась, и я вдруг возлюбил всех и каждого в этой толпе. Изящным движением проложил себе путь к бару и заказал стакан Фетиша. Темные ароматные приходы зацепили палитру моего восприятия, вызвав блескучие искры, и меня унесло, возбужденного, разгоряченного. Система в "Сливи Тув" играла "Лучшая из лучших костей", оригинальная штамповка Динго Клыка, но это был очень тяжелый (очень тяжелый!) ремикс, состряпанный Кислотной Лэсси, и композиция завела танцующую толпу до исступления. Я обернулся, облокотившись спиной о стойку, чтобы понаблюдать за действием. Я уставился в даб-зеркало. Это такое особое зеркало, в котором видны только лучшие куски. Именно этот изумительный микс Блаженства и Фетиша, собакомузыки и танцующей толпы заставлял тебя ощутить звездой в своей собственной системе.

Я отхлебнул еще Фетиша, смакуя его, вдыхая запах Блаженства, и включился уже на полную в атмосферу тусовки, просто влился в нее целиком. Боже, мне нужно было расслабиться!

Наверху был балкон, и у меня вдруг появилась мысль, что мне хотелось бы оказаться там и глядеть вниз на толпу. Я протолкался от стойки, крепко сжимая в руке стакан, достиг мальстрема танцующих и пошел дальше, продираясь сквозь небольшие зазоры между танцорами. Одни были одеты в черное, другие - в пурпур, третьи - в винил, четвертые были все в перьях, пятые - в радугах, шестые - обнажены до исподнего, седьмые - все в шерсти, восьмые - в дыму и дымке, девятые - в лохмотьях, десятые - в невнятных бормотнях. Остальные - в украшенных булавками нашивках. Здесь присутствовали все цвета. Пот уже лился с меня ручьем, когда я добрался до тесной компашки ценителей перьев. Проходя мимо них, я словил небольшую щекотку в горле, действительно небольшую, я уловил только проблеск залитых лунным светом лугов, когда я пролетал над ними, хлопая Крыльями Грома, преследуя добычу. Банда сидела на Крыльях Грома и его сладкое ощущение оставалось со мной, даже когда я прошел дальше, прокладывая себе путь по направлению к лестнице. Крылья Грома помогли мне продраться сквозь тусовку и взобраться наверх по ступенькам. Было ощущение, как будто я летел над этими ступеньками. Наверх - на балкон, где мир застыл в ожидании.

Это был мой первый Вирт за восемнадцать дней, с той самой ночи, когда мы отправили в Валгаллу того толстого копа, и у меня было такое чувство, как будто я вернулся домой. Этот вкус... Может быть, я начинают слабеть. Но в этом не было ничего плохого.

Там на балконе было спокойнее. Атмосфера была не такой заводной. Там стояли кресла, и люди беседовали друг с другом у столов с едой. С едой! Не ел уже целую неделю! Так мне казалось. Но сначала мне надо было взглянуть вниз, чтобы посмотреть на тусовку с верхотуры. И когда я посмотрел вниз, последние остаточные фрагменты Крыльев Грома заставили меня ощутить себя так, словно я летел над танцполом, над собаками и тенями, робо и Виртовыми, - все смешалось в Блаженстве.

Там был и Битл, уже вернувшийся из своего басового трипа. Его до сих пор слегка подергивало, но он игрался в толпе как робо-профи, принимая перья от случайных знакомых. Я огляделся в поисках Мэнди. Мэнди не было. Но зато были Тристан и Сьюз со своими общими волосами; они приподнимали волосы над толпой, двигаясь в давке. Боже! Там была эта теневая девушка, как же ее зовут? Она пыталась избить нас в Бутылке. Нимб! И, посмотрите, там был и Скриббл, принимающий в рот перо . Нет! Только не это! Я был здесь, наверху, на балконе, а не внизу! Внизу меня не было! Я боролся за контроль над своим телом, с трудом пытаясь определиться в пространстве.

Я наблюдал за тем, как я пропадаю в толпе, в дыму. И так было лучше. Снова быть только одним-единственным, опять в одном теле. Меньше всего мне нужны эти трудности, этот пиздец!

Теперь появилась и Мэнди. Я ее вычислил. Ее сдавили в тусовке и какой-то незнакомый чувак тыкал пером ей в губы - вне всяких сомнений, какой-нибудь Порновирт, - надеясь на должный настрой. Попробуй Кровяной Вирт, дружище. Тогда больше шансов на шоу. Но, как я понял, чуваку не покатила малина, потому что он сразу же был отмудохан, и, вцепившись в свои яйца, поспешно исчез в толпе. Ничего особенного не случилось. И в любом случае, Мэнди отхватила перо на халяву. Черт! Вот девка! Рядом с такой будет приятно проснуться утром, когда ты бодр, полон сил и готов к дневным приключениям.

И тут ко мне обратился голос, практически - в упор, с левой стороны, но я был уверен, что там никого нет. Я повернулся, и там стоял он... Этот джентельмен. Другого слова и не подберешь. Джентельмен был окутан знанием и страданием. И на нем был павлинье-зеленый твидовый костюм-тройка с кожаными эполетами. Его лицо обрамляла окладистая борода и усы - щедрая компенсация за редеющие волосы на голове. То, что осталось от этих волос, было зачесано назад сложным узлом и болталось над одним плечом, как какая-то мутантская топология. Его глаза были абсолютно желтые, мягкие и апатичные. Они будили самые худшие воспоминания. Губы полные и красные, и когда они разделились, чтобы заговорить, у меня возникло странное ощущение, что он говорит со мной напрямую - прямо мне в душу.

- Да, эта девушка особенная, - сказал он, словно уловил все мои секреты. Он говорил с сильным ирландским акцентом, и это тоже пробуждало воспоминания и чувства, которые я никак не мог определить, словно я уже слышал его раньше, но не обращал на него внимания.

- Это правильно, - сказал он. - Ты не обращал на меня внимания.

Я же не говорил это вслух! Черт! Точно как с Бриджит.

- Ты что, Дремлющий? - спросил я.

- Типа того, но не такой, как Бриджит.

- Что?

- Ты ищешь Дездемону. Я прав, Скриббл?

Он знал мое имя.

- Ты знаешь, как...

- И Бриджит, разумеется. Ты хотел бы найти Бриджит. Единственная беда: ты уверен, что Существо для тебя важнее, чем Бриджит. Из-за обратной перекачки для твоей сестры. И поэтому ты себя чувствуешь виноватым.

- Кто ты? - спросил я настойчиво .

Он отхлебнул красного вина из своего бокала.

- Давай-ка чего-нибудь поедим.

И тут он исчез. Я повернулся, чтобы пойти за ним, но за ту долю секунды, пока я оборачивался, джентельмен ускользнул. Такое впечатление, что он просто растворился в воздухе. Я огляделся по сторонам, пытаясь найти его. Но его нигде не было. И у меня в сердцу вдруг образовалась вселенская пустота - совершенно ненужная пустота.

Я опять обратил все внимание на тусовку внизу. Теперь там появился Динго Клык. Он шел сквозь толпу, окруженный многочисленными подхалимами. Сотни любящих рук прикасались к нему и гладили его шерсть, и тусовка изменила расположение, сгрудившись вокруг него. Теперь все потерялись в безликой массе, за исключением центральной фигуры - Динго-песиголовца. И в самом темном углу, далеко внизу, формировалось тело из дыма. Я уловил только проблеск, когда его разметало в толпе танцующих. Но я чуть не подпрыгнул на месте, сам не знаю - с чего бы.

Я ощущал такую кошмарную пустоту внутри и решил обратиться к еде - за неимением другого способа отрешиться. Стол ломился от яств. И это был миг неподдельной радости; я уже весь истекал слюной. Там были крошечные крылья жаворонков, тушеные в свиной крови. И чернильные мешочки осьминогов, истекающие соком на свежие сливы. Там были яйца вьюрков, зажаренные на растительном угле, в маринаде из шафрана. И покрытые коркой глаза девственных овечек, густо осыпанные темными волокнами конины, основательно зажаренными в теневом масле. Надзирал за банкетом сам шеф-повар "Сливи Тув", со своими длинными, завазованными назад волосами и впалыми щеками, поросшими щетиной. И что-то было в его глазах - какая-то дурная потребность.

- Жри, давай, Ежикоголовый, - сказал он мне. - Смакуй.

- Обязательно, - отозвался я, наполнив мой рот сочным жареным мясом. - Ого, вот это вкуснятина!

- Просто скажи им, что это Барни готовил. Барни, шеф-повар. Запомнишь?

- Запомню, - промямлил я с полным ртом.

И тут рядом со мной возник Битл, накладывая себе полную тарелку.

- Нормальная жратва, Скрибб? - спросил он.

- Разумеется, - сказал я. - Барни, шеф-повар, готовил.

Барни, шеф-повар, улыбнулся мне благодарной улыбкой.

- Что-нибудь слышно о Мердок, Скриббл? - задал вопрос Битл.

- Я держусь тише воды, ниже травы.

- Ну конечно. Играть в Лимбик-клубе, переполненном песиголовцами-говнюками. Это теперь называется тише воды, ниже травы, крошка.

- Мне же надо на что-то жить, Би.

- Эй, а все-таки здорово мы отделали эту суку-копа, правда?

- Ага.

- Надо было ее прикончить. Зря ты меня остановил.

- Они бы прислали кого-то другого.

- Я понимаю. Но зато сколько было бы удовольствия. Эй, между прочим, Скрибб, спасибо тебе за басовый отрыв. Это был заебательский трип! Ох, мальчик!

- Битл?

- Что?

- Не бросай Мэнди.

- Что?

Он, похоже, опять отлетал.

- Она - твой счастливый билет.

- Да... Ну... Я как-то к ней остываю. И она ко мне охладела. Больше не хочет принимать перья. То есть, те перья, которые я хочу, чтобы она принимала.

- Я за тебя беспокоюсь, Битл.

Он взглянул на меня, лишь на мгновение, но это было великолепно. Один из тех старых хардкор-взглядов Битла. Потом снова включились перья, захватили контроль над ним, и утроенная пелена смежила его веки, затуманив его глаза.

- Ты слишком много принимаешь, Би, - сказал я. - Слишком много Червя.

Я думал, что он на меня наорет, но Битл только молча смотрел в одну точку поверх моего плеча. В его глазах снова зажегся его фирменный "битловский" жесткий свет.

- Тристан! Мой друг! И Сьюз на буксире! - закричал он, приветствуя пару, которая поднималась наверх.

- Битл... послушай меня...

Но чувака как ветром сдуло. Он оттолкнул по пути хрупкого молодого парня, направляясь неровным курсом к паре со спутанными волосами. Я наблюдал за тем, как он обнял Сьюз, а потом - Тристана, как он гладил их дреды своими длинными, покрытыми Вазом пальцами. Матерая парочка гладила его в ответ, и все, что я мог сейчас сделать - только смотреть, не участвуя в происходящем. Сьюзи улыбнулась мне; это была глубокая улыбка, очень глубокая, и я снова почувствовал, как она забирается внутрь, лаская взглядом всего меня. Что же такое было в этой женщине, что отличало ее от всех других женщин, за исключением, разве что, Дездемоны? Мир вокруг закружился. Фетиш, и Блаженство, и танец; все они вставили мне. Я отвернулся от любви, сделал шаг назад - в сторону от Битла, в пустое пространство. Джентельмен ждал меня там, в своем павлинье-зеленом костюме-тройке и своей мудростью.

- Не дай ему до тебя добраться, Скриббл, - сказал он.

- Скажешь мне свое имя? - спросил я.

- Ты знаешь, кто я.

- Да, - согласился я. - Я тебя знаю.

Но откуда?

- Пока что этого достаточно, - заметил он, прочитав мои мысли.

- Существо все еще живо? - спросил я.

- Все еще живо. Так же, как и Бриджит.

И опять - что-то в его голосе меня зацепило.

- А откуда ты знаешь?

- Я наблюдаю за проносящимся мимо миром.

- Где Существо?

- Я думаю, ты должен сам догадаться.

- Скажи мне!

Он смотрел на меня. Желтые глаза. Этот взгляд глубокого узнавания, который достается тебе только раз в жизни. Его пристальный взгляд был золотым, и все плохие воспоминания, все потери - они уходили прочь. Я влюблялся, серьезно влюблялся в этого человека. Но я не знал - почему, разве что это было - как влюбляться в давно потерянного друга, только такого, которого ты никогда не встречал раньше. Он начал говорить, но вдруг его глаза переключились в одной быстрой вспышке направо, вверх над моим плечом.

Я обернулся и увидел Битла и Тристана. Они крепко обнимали друг друга.

И все было бы хорошо, вот только Тристан не обращал внимания на Битла, то есть, абсолютно. Он смотрел, не отрываясь, прямо в глаза Джентельмену. И больше его не видел никто. Я осознал это только тогда. Никто - только я и Тристан. Нас это объединяло, но я не мог понять, почему.

- Что происходит? - спросил я, и его глаза повернулись обратно ко мне, полные боли и страдания.

- Дело такое, Скриббл, - сказал он. - В тебе яд. У тебя внутри.

- Укус змеи? - спросил я.

- Я не знаю, откуда он берется. У некоторых он есть. У большинства - нет. Те, в ком он есть, должны это использовать. Ты не используешь.

- Ничего не понимаю.

- Я тоже когда-то не понимал. В твоем возрасте. Но однажды ты все поймешь. Однажды ты осознаешь. И все встанет на место. Ты найдешь, что искал.

- Но каким образом? - допытывался я, но Джентельмен снова проделал свой трюк c незаметным исчезновением.

- Скриббл! Иди сюда! - голос Битла ворвался в мой транс. - Скриббл! Давай поболтаем. - Он выпустил Тристана и снова пристал ко мне. Как банный лист к жопе. Его зрачки плясали под мутной пеленой, что затянула его глаза. - Скриббл, я хочу тебе что-то сказать. - Его голос был глухим и невнятным, в нем еще чувствовался отходняк от басовой инъекции. - Послушай меня! - закричал он, крепко схватив меня за руки.

- Ладно, говори.

- Скриббл... Я... Я хотел... просто хотел...

Битл вдруг огляделся по сторонам, весь нервный и напуганный, а напуганный Битл - это явление крайне редкое, поэтому я уставился на него в упор. Он отвел глаза, не выдержав мой взгляд.

Он не выдержал мой взгляд! Битл не смог посмотреть мне в глаза! Без того, чтобы не вздрогнуть. Восьмое чудо света!

- Просто скажи, что ты там собирался сказать, - голос у меня был тяжелый и равнодушный.

Я уже говорил, что заражаюсь непрошибаемым похуизмом.

Он с видимым усилием взглянул мне в глаза и сказал:

- У меня есть кое-что для тебя.

Он вытащил из кармана свою табакерку и сунул ее мне в руки.

- Я не могу это взять, - прошептал я. - Не могу...

- Это тебе.

В этой старой жестяной коробке из-под "Черной вишневой грубой ебли" Битл держал наркотики - еще с тех славных дней, когда мы учились в Дройлсден Стейте, средней школе для недорослей. Внутри этой замурованной тьмы он хранил Джэммерсы и Ваз, Пух и Теней, Перья и Дымок, все вещества, которыми он только мог разжиться. Внутри были все его мечты. Его сундук с сокровищами.

- Я не могу это взять, Би.

- Открой, - сказал он.

Табакерка открылась с приятным щелчком и замечательным ощущением в ладонях, и я ожидал найти там внутри настоящий бардак, джунгли мрачных наркотиков. Но на подстилке из ваты лежало одно-единственное перо.

- Би!

Перо было черно-синее, с вкраплением розового. Я поднял его дрожащими пальцами, наслаждаясь его трепетанием в моих руках - словно птичка грез все еще употребляла его, паря на Виртовых волнах.

- Би!

Я повернул перо, чтобы прочитать белую этикетку.

Ленточный червь.

- Би!

Я вдруг осознал, что просто тупо произношу его имя и ничего больше, слишком потрясенный, чтобы хоть что-то соображать.

- Ты знаешь, что мне назад пути нет, Би.

- Я в последнее время увяз по уши в этой хрени, - сказал он. - Не могу остановиться.

- И на что это похоже?

Я крошился и ломался под этими намеками из вчерашнего дня.

- Это драгоценный Вирт, Скриббл. Но я на него подсел. Не могу остановиться, все перечервываю и перечервываю эту ленту. Заглотил - и мир стал прекрасным. Но ты меня знаешь, я ненавижу подсаживаться, ну, не на одиночных удовольствиях.

- Я не знаю, если я...

- Дез там внутри, - сказал он, указывая на перо. - Ну... что-то типа того.

И я уже готов сдаться.

- Это просто ради... просто ради...

Чувак не мог произнести это вслух.

- Я понимаю, - сказал я. - Ради старых-добрых времен. Ради Тайных Райдеров.

- Правильно.

Он отвернулся, и теперь это был тот - прежний - Битл. Он подошел к столу с едой, осыпая комплиментами Барни, шеф-повара, типа какой он клевый гений на кухне Богов.

Прощение.

Битл просил у меня прощения, и мое сердце растаяло.

- Тебе это не нужно , - сказал голос с ирландским акцентом.

- Нужно, - ответил я тени, что формировалась рядом со мной. - Ты просто не знаешь.

- Я знаю все секреты, - сказал Джентельмен, снова полностью материализовавшийся.

- Мне это нужно!

- Тебе нужен дар. А не Вирт.

- И почему нет?

- Вирт уже у тебя внутри, - сказал он.

- Что ты имеешь в виду?

- Тебе не нужны перья. Ты можешь включиться сам. Напрямую. Ведь так уже было, да?

- Да.

Даже не знаю, зачем я это сказал!

- Ты там был. Проскользнул внутрь и выбрался наружу, - сказал он.

- Становится все хуже, - сказал я ему, и снова - не знаю, зачем. В последнее время со мной постоянно творятся какие-то странности; множество мелких нырков, внутрь и наружу, из одного состояния в другое. Я не понимал, что мне говорят. И это чувство - как будто мир не был твердым, - как будто он балансирует на какой-то неустойчивой грани. Похожие ощущения бывают, когда тебя настигает Призрачный Зов. И дело даже не в этом. Я жил на грани, и мне было страшно. Нет, жил не на грани, а внутри грани!

- Молодой человек, грань реальна, и ты не знаешь, поскольку уже подошел совсем близко.

- К чему подошел?

- К ступени. Становится не хуже; становится лучше.

- Ты так думаешь?

- Туда, где твое настоящее место. Где все твое. Мир снов, абсолютно безперьевой.

- Мне нравится здесь, на Земле.

- Дездемона ждет тебя.

- Что?!

О Господи!

- Она ждет. Взгляни.

И Джентельмен вежливо подвел меня к балюстраде балкона, и я взглянул вниз на тусовку танцующих, и там была Дездемона, застывшая в ожидании, в центре толпы, неподвижная, как изваяние, ее желтая блуза заляпана кровью, и ее лицо обезображено трещинами и шрамами. Сестра манила меня к себе, оттуда - снизу, с танцопола, - протянув ко мне руки, подгоняя меня.

- Дездемона, - только и смог вымолвить я.

- Да, это она, - сказал джентельмен. - Она ждет.

Я повернулся к нему, но он уже дрожал, растворяясь в воздухе.

- Скажи мне, кто ты? - потребовал я.

- Не дай Гадюке достать тебя, - сказал он. - Будь осторожен. Очень, очень осторожен. Оставайся чистым. Всегда на границе. Ты знаешь, я никогда не лгу.

- Эй, подожди...

Но он снова уставился поверх моего плеча, и я резко развернулся, и увидел Битла и Сьюз, они обнимали друг друга, а Тристан просто стоял и смотрел - прямо в глаза Джентельмена. Это был взгляд любви, той обреченной любви, что никогда не оставит тебя в одиночестве.

- Тристан скажет тебе, кто я, - сказал незнакомец.

- Кот? Кот Игрун? - сказал я, повернувшись на голос, но голос уже исчез. Кот исчез.

Снова это кошмарное ощущение. Эта пустота.

Я свесился с балкона, ища глазами Дездемону. И была она там, вся в дыму и крови, и уже уносилась прочь, в дым и кровь. И я не мог ей помочь. Я не смог, мать твою, ей помочь! Ее обезображенное шрамами лицо заволокло туманом, оно растворялось в нем, словно в грезах любви, в толпе, в Вирте.

Я терял ее.

Терял.

То, что нам хочется больше всего, то, что от нас ускользает.

Я бросился к лестнице и слетел вниз, перепрыгивая через три ступеньки, увертываясь от танцующих - вниз к танцполу и исчезающему, блекнущему силуэту сестры. Я ворвался в тусовку, но на этот раз сквозь толпу было не протолкнуться. Кажется, я отшвырнул с дороги какого-то бедного призрака, когда продирался между людьми. Мир закрывался, и я влетел прямо в руки Бриджит.

Бриджит!

Этот дымный силуэт, который я видел на краю, сверху; теперь она была у меня в объятиях, и дым поднимался с ее кожи, гораздо сильнее и гуще, чем я привык, и ее глаза были в пятнах теней, и источали понимание. Она вырвалась от меня, обратно в объятия ее партнера по танцу, красивого мальчика с вьющимися каштановыми волосами.

- Бриджит! - воскликнул я.

- Нет, - ответила теневая девушка, и может быть это и вправду была не она. Может быть, я просто грезил.

- Ты просто грезишь, - отозвался голос у меня в голове. Но это был голос Бриджит. Она думала, обращаясь ко мне сквозь Теневые волны, и выглядела как призрак вчерашнего дня. Я уловил лишь мимолетный проблеск узнавания у нее в глазах, а потом она исчезла, растворившись в волне дыма.

И на ее месте возникло другое лицо - лицо все в шрамах. Лицо Мердок. Полицейской. Покусанной собакой. Пронизывающей. Реальной.

Она двигалась сквозь толпу, как демон.

Тяжелые утраты

Куда ты бежишь, когда в твоей жизни появляется скверная девушка? Может быть, ты бежишь домой к мамочке. Может быть, к очередной любовнице. Или, может быть, в твою жизнь, как это случилось со мной, врывается Битл - некто могущественный и сильный, даже если он в тот момент вглухую отъехал от чрезмерного злоупотребления дешевыми перьями Ленточного Червя.

Я рванулся на лестницу, снова преодолевая по три ступеньки за раз и не обращая внимания на возмущенные крики танцующих, и влетел прямо в руки главного Райдера. Когда я проорал ему на ухо эти плохие новости, вирт-пелену из глаз Битла как будто корова языком слизала. У меня сразу возникла ассоциация с плотными шторами, распахнутыми навстречу великолепному солнечному дню. Он вскрыл пару Джэммерсов уже на ходу. Схватил меня за руку и потащил сквозь тусовку, распихивая и отталкивая танцующих.

- Битл! А как же Мэнди?! - выкрикнул я на бегу.

Но Битл уже отъехал. Джэм вставил ему, и он лихорадочно сканировал взглядом пространство в поисках выхода наружу.

- Нельзя ее здесь бросать, Битл!

- Малышка сама в состоянии разрулить ситуацию, - короткий вдох, и затем: - Здесь должен быть черный ход.

Мы продрались сквозь толпу, исключительно благодаря силе ругательств Битла и заджэмованной энергии в его кулаках. Я услышал крик снизу:

- Прочь с дороги! Полиция!

Примерно так.

Вы когда-нибудь видели копа, который пытается прорваться сквозь тусовку танцующих граждан-полулегалов? Я полагаю, что в этом смысле у Мердок были очень нехуевые проблемы. Так что отсоси, милая! Я оказался прямо напротив столов с едой, и Барни, шеф-повар, одарил меня сияющим взглядом.

- Тебе понравилась моя еда, Ежик?

Я сказал ему, что он - Король Пира, и что ангелы вкусили от его щедрот. Он указал нам на заднюю дверь.

- Вот выход, Ежик, - сказал он. - Приятного аппетита.

И мы загремели вниз по тяжелым ступенькам блестящей стальной лестницы - пожарному выходу в небеса. Мы с Битлом, снова вместе, как в добрые старые времена. Явственное ощущение полета... наверное, это сказывались остатки принятых Крыльев Грома. Потом мы оказались внизу, на глухой улочке, и побежали, как черти от ладана.

Наверное, у меня не особенно получается об этом рассказывать. Но я прошу, чтобы вы мне поверили. Вот он я - в окружении винных бутылок и манекенов, солонок и клюшек для гольфа, машинных двигателей и вывесок пабов. В этой комнате - тысяча разных вещей, и я был просто одной из них. Свет едва пробивался сквозь окна, забитые листовым железом, и я пытался выплеснуть все это на убитом, по-настоящему древнем текстовом процессоре, каких теперь просто не делают, и с трудом находил слова.

Иногда слова просто не получаются.

Иногда слова просто не получаются!

Поверьте мне хотя бы в этом. И доверяйте мне, если можете. Я стараюсь изо всех сил, чтобы рассказать вам правду. Просто бывает, что иногда мне становится слишком тяжело...

Вот так мы потеряли Дездемону.

Нет. Нет, пока еще - нет.

Самое странное, что касается нашего ночного бегства: Битла я чувствовал лучше, чем себя самого. Я не знал, где я. Но Битл был всегда, во все времена - очень четко и ясно. Я следил за его продвижением, словно через увеличительное стекло - наблюдал, как он несется, сломя голову, в темноте.

Я сам был только тенью Битла, приставшей к его пламени, когда мы с ним бежали по темной аллее, на задах ресторана "Сливи Тув". Что-то тяжеловесное и громоздкое колотилось у меня в кармане, но я тогда не обращал на это внимания. Я чувствовал, что какая-то непонятная, невразумительная толпа бежит следом со мной, но я не знал, кто они такие. Может быть, я все еще был на волне Крыльев Грома, но это тонкое щекотание в горле уже давно растворилось в кровяном потоке. Так на чем же я был?

На чем?

У меня было странное ощущение, словно ночь отдается мне, заполняя меня своими картинками.

Я улавливал отблески абсолютно всего.

Я был под Виртовым кайфом, и бежал сквозь темное пространство, и сзади неслась какая-то толпа - и никакого пера у меня во рту.

Оглушительно выли полицейские сирены, творя плохую музыку.

Сирены, свистки.

Вой генератора, качавшего энергию для набора дуговых ламп.

Свет теневых копов.

Топот ног по бетону. Настоящих человеческих ног.

Я не знал, где я.

Тяжело грохнулся о кирпичную стену, повернулся - и там была Мердок, и ее испещренное шрамами лицо уставилось на меня.

Танцоры, бывшие танцоры, запаниковали у меня за спиной в плотной тусовке, и разбежались кто куда. И я остался один, нос к носу со шрамами Мердок.

- Я все-таки тебя достала.

Голос у полицейской был глухим и тяжелым от долгого бега, и пистолет у нее в руке потрескивал светящейся жизнью, словно в обойме были живые пули.

Я, не раздумывая, запустил руку в карман, и мои пальцы сомкнулись на старом пистолете Мердок - том самом, который я украл у нее в нашем логове. Но я слабо разбирался в таких вещах, и когда Мердок приказала мне бросить его, я бросил. Пистолет с мертвым звуком упал на бетон, как будто я сам отрезал себя от освобождения, но пистолет Мердок был настоящий, всамаделишный, заряженный и готовый.

- Как это будет, малыш? - спросила она. - Грязно или чисто?

Пушка Мердок была единственной вещью в моей жизни, единственной вещью, ради которой вообще стоило жить. Так иногда происходит с орудиями смерти.

- Как это будет?

Пистолет Мердок был пульсирующей эрекцией, нацеленной мне прямо в сердце. Над крышами проступали первые проблески солнца, и темный туман формировался справа от полицейской. Другие копы занимали позицию. Я слышал крики и проклятия, когда людей забирали, или люди спасались бегством. Я чувствовал присутствие Битла, довольно близко от меня, но я не мог - по-любому - его разглядеть.

- Лучше кончить чисто, - сказала Мердок. Туман рядом с ней сгустился до дрожащей фигуры.

Я знал это лицо, эту фигуру.

Шака! Разорванный на части теневой коп. Его дымящееся тело - месиво испарений, его лицо - гримаса дыма. Он раскачивался внутри и снаружи бытия, и его новая воздушная коробка передач с усилием освещала его разломанное тело в реальном мире, так что оно могло теперь слизывать там информацию, питаясь чужими секретами. Они починили его, пусть и на скорую руку, но его лучи были по-прежнему сильными и горячими, и он выстреливал их в меня, то есть, не то чтобы прямо в меня, но в мою сторону, и я чувствовал, как они опаляют кирпичную кладку сбоку от моей головы.

- Он мой, Шака! - закричала Мердок.

Неужели такая моя судьба - стать призом в состязании двух стрелков, реального и его тени?!

Мердок приказала своему стволу сфокусироваться, и я услышал жужжание, когда он нашел меня, направив горячие пули мне прямо в сердце, в эту податливую мишень.

- Медленно повернись, - сказала Мердок. - Лицом к стене. И никаких сюрпризов. Я не люблю сюрпризы.

Разумеется.

И я повернулся, лицом к стене, и прямо в тот самый момент ощутил рядом присутствие Битла. Вот как это было. Я не видел его, но почувствовал!

Битл шагнул из теней, держа пистолет перед собой, словно какое-то подношение.

Мердок уже видела этот пистолет раньше, и теперь она вновь оказалась на мушке. Я бы даже сказал, что она не особенно хорошо просекала ситуацию. Равно как и Шака. За что, кстати, и поплатился: он снова стоял под ударом.

Мне сразу сделалось хорошо. В кои-то веки не ты стоишь под ударом.

Шака мерцал и светился вспышками, его простреленные банки данных боролись с его механизмами. Его коробку передач держал какой-то новый долбоеб-напарник, который, как очевидно, был совершенно далек от того, чтобы сохранять спокойствие; он дрожал, и воздушная коробка у него в руках дрожала тоже. Шаке приходилось страшно напрягаться, чтобы держать свои лучи на одной линии. Судя по выражению на его полуосвещенном лице, можно было с уверенностью предположить, что в данный конкретный момент ему было явно не до каких-то разборок.

Мердок потела; пот ручьями стекал со лба, вниз по шрамам от клыков рободога.

На пересечении Уилбрахэм Роуд и подъездной аллеи какого-то бедного содомита, торчал мобиль-фургон в виде собачьей конуры, принадлежавший Динго Клыку и его стае псов-музыкантов. "Хэй, хэй, мы - оборотни", - было написано на боку. Рядом с ним я разглядел Тристана и Союз; их волосы - бурная река, катящая свои волны в бледнеющем лунном свете. Сьюз держала на двойном поводке двух робохаундов. Собаки были почти с нее ростом и явно алкали крови копов.

Я танцевал. Это был тот самый судорожный нервный танец, который может себе позволить только человек, действительно напуганный в говно. Но мое сознание было как незнакомец, бессердечный незнакомец с пистолетом в руках. Таким был Битл. У него за спиной появилась Мэнди, ее глаза метали молнии, переключаясь с объекта на объект, и когда она переводила взгляд, два пистолета удерживались в равновесии: один был направлен мне в сердце, другой - в голову полицейской.

А в небе над ними висела луна, полная и безголосая.

Я рассказывают об этом вот так вот - отмечая каждый момент во времени, продвигаясь шаг за шагом, - потому что это трудно передать словами, и потому что это важно.

Мердок заговорила:

- Ты сядешь за убийство полицейского офицера, Битл.

- Сначала попробуй взять меня, - ответил Битл.

Прямо вот так и сказал. Великолепно.

Капли пота стекали по лицу Мердок, скатывались на руки, на пальцы, на спусковой крючок пистолета. Он был весь скользким, ее пистолет. Вся ситуация была скользкой.

- Дай мне инфу, Шака, - попросила она.

Шака подчинился, выбросив тонкий дрожащий луч, прямо на пистолет в руках Битла.

ЭТО ПИСТОЛЕТ, МЕРДОК, - ответил он.

- Да, блядь, какого черта, Шака!

ПРОСТИТЕ, МЭМ.

Я считаю, что мы здорово отмудохали эту Тень.

Тонкий луч снова направился к пистолету Битла; Битл не отдернул его, будто каким-то образом он знал, что именно должно произойти.

ОСТАЛОСЬ ЧЕТЫРЕ ПУЛИ, - испустил луч Теневой Коп.

- Что, Мердок, рискнешь? - спросил Битл.

- Ну, наверное, рискну, - отозвалась она.

Кого-то сейчас обязательно убьют, покалечат или арестуют.

Может быть, это буду я. Наиболее вероятно, что это буду я.

Есть вещи, которые просто должны случится. По-другому - никак.

Вот так мы потеряли Дездемону, и нашли Существо. Да, пришло время рассказать об этом.

Сестра и брат летят вниз в объятиях пера. В мир Вуду. Чтобы мягко приземлиться в саду блаженства, окруженного стеной из древних камней, засаженного цветами с одуряющим запахом - джунглями цветов. Яркие желтые птички пели яркие желтые песни в ветвях деревьев, выраставших прямо у нас на глазах. Мы забрались глубже в сад, в Английский сад...

- Как здесь красиво, Скриббл! - воскликнула Дездемона.

Это действительно было красиво. Лучшего и не пожелаешь. Дездемона взяла меня за руку и впилась мне в рот, заполнив меня поцелуями. Сад играл с нашими ощущениями, превращая их в какой-то восхитительный гобелен. Цветы были тяжелыми от пыльцы, да и я, впрочем, тоже. Я подхватил Дездемону на руки и позволил ей мягко упасть на покрывало из лепестков, а сам упал рядом, на лепестки.

Ее пизда прижималась к моему члену, и мир был прекрасен.

Это все уже было раньше, подумал я, может быть, это Призрачный Зов? Может быть, я прямо сейчас внутри Вирта? Но я сразу отверг эту мысль, причем, довольно легко, так что, я просто не мог быть в Вирте, или все-таки мог?

Или все-таки мог?!

Потом я вошел в нее, в мою сестру, чувствуя, как обнесенный округлой стеной сад приближается, и смыкается вокруг меня, и ласкает мой пенис, пока живительная влага не поднялась до вершины, и сад не заполнился целиком. Воздух был густой из-за пыльцы; мир копировал сам себя, раз за разом, через акт секса, и мы были загнаны в его систему, высасывая соки там, где их высасывают пчелы.

За нами наблюдали.

Я скатился с гладкого тела Дездемоны на землю, чувствуя, как она льнет ко мне, словно хочет почувствовать мое семя. Я тонул, а закрытая капюшоном фигура стояла в каких-нибудь пяти футах от меня, наблюдая - просто наблюдая.

Я с трудом приподнялся, чтобы получше рассмотреть фигуру, и как будто утонул в ее пристальном взгляде. Странное ощущение. Словно тебя заглотили всего, целиком.

Фигура была закутана в пурпурную рясу с головы до ног, лицо закрыто капюшоном, так что виднелись только глаза. Желтые глаза. Два солнца, истекающие знанием.

- Представьтесь, пожалуйста, - сказала фигура.

Это был женский голос. Я подтолкнул локтем Дез, и она тоже приподнялась, подавшись вперед без всякого страха. Страха действительно не было.

- Меня зовут Дездемона, - сказала она.

- А меня Скриббл, - представился я.

Это было так естественно. Никаких проблем.

- Спасибо, - сказала фигура. - Добро пожаловать в Английский Вуду. Вы знаете, зачем вы здесь?

- Мы не знаем, - ответил я.

Я не мог лгать.

- Вы пришли за знанием, - сказала она. - Здесь будет наслаждение. Потому что знание сексуально. Здесь будет и боль. Потому что знание - это пытка. Вы понимаете, о чем я?

- Да, - ответила Дез. - Понимаем.

Неужели?

- Хорошо. Тогда присоединяйтесь к нам.

Фигура развела руками, как бы обнимая весь сад. Появились и другие фигуры. Они приближались издалека, будто образы, проявляющиеся на фотографической пластинке, пробуждающиеся к жизни. Лица у всех были скрыты под капюшонами, и они были одеты в те же пурпурные рясы, укутанные с головы до ног. Только желтые глаза смотрели из темных глубин капюшонов. Мы с Дездемоной поднялись, чтобы не смотреть на них снизу вверх.

- Мы - хранители сада, - сказали они все разом, но это было телепатическое послание, никаких слов, просто мысли. Что это были за существа?

Птицы щебетали в ветвях, и один из странных садовников издал негромкий, подобный птичьему, свист. Желтая птичка, канарейка, слетела ему на ладонь. Он бережно погладил ее, и птичка казалась довольной. Потом он осторожно выдернул у нее одно перышко. Перо было желтое, и он держал его так, чтобы всем было видно. Маленькое и изящное золотое перо, которое поцеловало Английское солнце. Оно действительно меня зацепило. Выглядело как мечта. Фигура разжала ладонь, и позволила птичке улететь. Потом она поднесла желтое перо к губам, затененным капюшоном. Она пососала его, и тут же пропала, провалившись под землю, в какую-то дыру, которая вдруг разверзлась у нее под ногами и сразу закрылась снова, как только фигура исчезла под почвой. Цветы опять расцвели над этим местом, вырастая в стремительном супер-темпе. Золотое перо осталось - оно кружилось в воздухе, свободное от всяких ограничений. Следующая фигура подхватила его, вставила себе в рот и пропала, провалившись под землю. Перо кружилось. Еще одна фигура взяла его, вставила себе. Исчезла. Перо все кружилось. И так продолжалось, пока не осталась только одна-единственная фигура. Та самая, первая.

- Куда они делись? - спросила Дездемона.

- Они отправились в прошлое, в плохое прошлое, в поисках знания, - ответила фигура.

Она протянула перо Дез.

- Почему бы тебе не попробовать тоже, - сказала она.

Дездемона на секунду заколебалась, затем взяла желтое перо и поднесла его к губам.

- И что будет? - поинтересовалась Дез.

- Прошлое ждет, - разъяснила фигура. - Ты можешь отправиться в прошлое и изменить его. Таким образом приобретается знание.

Дездемона взяла перо в рот.

- Дез... - Мой голос воззвал к ней в цветущем саду. - Это может быть опасно...

- Да, это опасно, - подтвердила фигура. - Это Желтое перо.

- Это Желтое перо, Скрибб! - воскликнула Дез. - Ты ведь всегда хотел его попробовать!

- Да, но...

- И сколько у тебя было шансов? - сказала сестра.

- Не много.

- Вот он, твой шанс, - сказала она. - Наш шанс. Давай сделаем это.

- Дез...

- Это не для слабаков, - сказала фигура, но сестра уже вставила перо в рот. Она повернулась ко мне.

- Я хочу туда, Скриббл, - сказала она. - И хочу, чтобы ты был со мной. Ты пойдешь?

- Пожалуйста, не надо, Дез.

Все, что я мог сказать.

Никакого эффекта.

Дездемона затолкала в рот золотое перо - до предела, по самую глотку. Ее глаза вспыхнули желтым, и земля разверзлась у нее под ногами, и трава потянула ее за собой, желтая трава, вонзаясь в нее колючками. Дездемона закричала:

- Скриббл!!!

Но что я мог сделать? Усики растений обернулись вокруг конечностей моей сестры, вытягивая кровь из сотни мест, когда шипы прокололи ее кожу. Это не напоминало столь легкий прием, полученный остальными фигурами; они не исчезали с воплями. Это происходило неправильно, день получился неправильный!

Что я мог сделать?

Желтые сорняки тянули мою сестру вниз; ползучие побеги и колючки крепко впились в ее тело и тащили вниз - в мир под почвой.

- Знание - это пытка, - сказала фигура. - Я вам, кажется, говорила.

Я рванулся к Дездемоне, изо всех сил пытаясь ее удержать.

Но цветы победили.

Они тащили ее под землю, пока на поверхности не остались только ее волосы, ее великолепные волосы, а потом даже они пропали, задушенные травой - и осталась только трава, светлые цветы. Они выросли там, где она похоронила себя самое, густо покрыв это место в считанные секунды.

У фигуры в руках снова было перо, и она предлагала его мне.

- Отъебись от меня!

Мои слова.

- Хорошо, - сказала она. - Ты еще слабый. Может, когда-нибудь...

И с этими словами она ткнула перо себе в рот. Ее глаза засияли золотом ярче, чем солнце в безоблачный день, и я остался один - в саду, в Английском саду.

Перо покружилось мгновение и начало падать. Я потянулся за ним.

Я потянулся за ним.

Желтая птичка слетела вниз - скоростная клякса, - поймала перо клювом и сразу же улетела назад, чтобы обперьить свое гнездо.

И кто теперь обперьит мое гнездо?

Сад опустел. Я остался совсем один. Одинокий человек в пустом саду, и слезы в его глазах.

Я оставался там два, три часа, точно не знаю. Знаю только, что долго.

Затем меня выбросило.

Я себе этого никогда не прощу. Почему Дездемона меня покинула? Я провел столько часов, размышляя над этим вопросом! Что я сделал неправильно? Неужели ей меня не хватало? Чего ей еще было надо?

Есть вещи, которые просто должны случится. По-другому - никак.

Вот так мы потеряли Дездемону. И так я проснулся, весь облепленный Существом из Вирта, словно каким-то тяжелым дерьмом.

Уровни обмена.

Тяжелые утраты.

Мердок медленно отвела от меня пистолет по направлению к реальной угрозе. И вот два пистолета - нацелены друг на друга, отражаясь друг в друге с одинаковой смертоносной целью. Битл и Мердок.

И тут я услышал вой. Так воет волк на луну.

На сцене возник Динго Клык. Пасть оскалена так, что видна внутренность глотки, слюни текут ручьем. Он выл на луну, созывая собак со всего Фаллоуфилда. Ощущение было такое, как будто выла сама луна.

И я слышал, как собаки отвечают.

Фургон Динго распахнулся, и оттуда выползла парочка гибридов, царапая когтями бетон. Кажется, у Мердок тут же на месте пошли видения Собаки Карли, и ей вовсе не улыбалось поучаствовать в повторной игре в полный провал в нашей квартире. Ее рука с пистолетом взметнулась, пистолет выбросил дым. Раздался грохот. Пуля рванулась к цели.

Битл ей ответил.

Более-менее сразу. Хотя и не в то же мгновение.

Сначала выстрелил один пистолет.

Потом - другой.

И один пистолет выстрелил чуточку позже другого.

Теперь слушайте очень внимательно. Вот секрет, как надо жить: выстрели из своего пистолета раньше, чем кто-то выстрелит в тебя.

Битл отшатнулся от пули.

Его плечо взорвалось. В его плоти раскрылся теплый цветок. Меня немного забрызгало кровью Битла, но только немного.

В голове у меня надрывалась сирена, где-то под крепко зажмуренными веками, и выли волки - это взбесилась тусовка песиголовцев.

А потом были пули, внезапно свистящие повсюду. Внутри у меня - не снаружи, а именно внутри, - раздался пронзительный вопль, словно какую-то женщину зацепила шальная пуля.

Интересно, кто это? Кто словил столь паскудный подарок?

Надеюсь, это не Мэнди. Надеюсь, это не...

И тут я почувствовал, что взлетаю - взлетаю над всем этим бедламом. Над миром дождя. Над миром сирен и воплей. Над всей его болью, каплющей, как последние дождевые капли в небольшой тихий бассейн солнечного света.

Куда меня уносило? И кто меня подобрал?

Я шел по тенистой зеленой аллее какого-то маленького городка. Дети играли в траве. Почтальон насвистывал веселую мелодию. Матери вывешивали белье на веревках, птицы пели с густых, залитых солнцем деревьев. Я шел по направлению к почтамту. Вывеска гласила: Почтамт Наслажденьевилла. И теперь я понял, где я. В Наслажденьевилле, низкоуровневом голубом Вирте. Ничего особенного. Все абсолютно легально. Бывал тут раньше, несколько лет назад, когда такие приходы меня восхищали. Но никогда - вот так вот.

Никогда - вот так вот. Без пера. Я просто там оказался! С концами. Никакой боли, никакой тревоги, никакого беспокойства. На вкус - как сладость.

Я шагал по тихим аллеям Наслажденьевилла, и меня доставали только мелкие смешки детей. Впрочем, даже не доставали. Я мог с этим смириться. И свист почтальона, и пение птиц. Никаких неприятностей. Я мог это вынести.

И еще было знание. Что я именно здесь. И я понимал, что я здесь - в Вирте, и что другой мир ждет меня, и я смогу вернуться туда, как только пожелаю; в мир боли. Я мог выброситься наружу в любое время. Или остаться здесь навсегда.

Навсегда.

Порочное искушение.

Кот Игрун

Есть сон извне, сон второго подъема нации. Когда нехороший дракон убит, и добрая королева пробуждается от своего коматозного сна - в стране, способной дать ей дыхание. Приверженцы АНГЛИЙСКОГО ВУДУ поклоняются новой королеве. Королева - хранительница наших грез. Сквозь ее порталы вам открывается парадиз изменений, где деревья зеленые, птицы поют, и поезда всегда приходят вовремя. Там много секса; секса особенного, с Английским изысканным глухим шумом. Вуду - Перо Знания. Оно открывает дорогу к другим мирам. Его нельзя купить, его можно только заслужить. Вы хотите туда? В Английский Вуду? Прекрасно. И за его пределы? Прекрасно, просто превосходно. Но примем меры предосторожности. Это влажный трип - демоническая тропа блаженства и боли, в равных пропорциях. Будь осторожен. Очень, очень осторожен. Эти сахарные стены сдавят тебя до костей. Кот знает. Кот был там. И жил. Просто жил. Хочешь взглянуть на шрамы?

Ну да, по-моему, хочешь.

Статус: черное с сексуальным розовым и вкраплениями желтого. Внутри у него - несколько дверей, ведущих в Желтые миры. Ступай внимательно, путешественник, не допусти, чтобы тебя обменяли.

Если не хочешь не быть.

Обрезая дреды

Когда я пришел в себя в первый раз, я очнулся в мире псов. Воняло кошмарно - по-настоящему кошмарно, после сладкого, перьевого аромата Наслажденьевилла.

Надо мной склонилась собачья морда; смешанный гибрид, поскольку среди шерсти и челюстей виднелись некоторые намеки на человеческие черты. От того морда казалась еще страшнее, и я испытал настоящий шок, когда увидел ее - одну из многих голов Цербера, склонившихся надо мной... и это дыхание, этот смрад, ударивший мне прямо в лицо.

Потом мне сказали, что я тогда завопил.

Может, и завопил.

Мне тогда было не до чего - лишь бы скорее оттуда выбраться.

Почтальон Наслажденьевилла приветствовал меня бодрой улыбкой.

- Для меня есть что-нибудь, Почтальон?

- Только одно, мистер Скриббл, - он протянул мне письмо. Я вскрыл солнечно-золотой конверт и вытащил открытку, поздравительную открытку с днем рождения. Открытка была самого ярко желтого цвета, который я видел в жизни. Слова "Счастливого Дня Рождения" были написаны черным со сгустком запекшейся крови на желтом.

Я развернул открытку, чтобы узнать, чей это был день рождения.

Когда я пришел в себя во второй раз, я оказался в фургоне в виде собачьей конуры в компании бешеных псов. Воняло по-прежнему, даже в десять раз хуже, но хотя бы собачья морда оставила меня в покое.

Меня прижимало к задним дверям, словно я был последним, кто забрался в фургон. Окон там не было, но я чувствовал движение на бешеной скорости, явно превышенной скорости, по какой-то ухабистой дороге. По ощущениям это напоминало, как если бы за рулем сидел в хлам заджэмованный Битл, в добром старом стиле, и мне это понравилось.

Я приподнялся на ободранных локтях. Как же это случилось? Я был уверен, что полиция забрала меня, и ожидал, что увижу сейчас ухмыляющуюся Мердок в окружение ее долбоебов-дружков.

Но я увидел лишь плотскую орду собак. В жизни бывают такие времена, когда тебе достается только такая вот хрень. Они набились в это маленькое пространство, как сельди в бочку. Наверное, семь или восемь. Сложно сказать, сколько их, когда свет в фургоне сломан и невозможно сориентироваться в этом месиве тел. Все они имели черты собак, смешанные с человеческими, только в различных пропорциях, и их была целая толпа, и там были еще какие-то другие тела, неразличимые в давке.

Что за хуйня тут творится?

Тут я увидел Битла сквозь просвет в шерсти.

Но, разумеется, ведь это же Битл управлял фургоном?

Я тогда собирал эту историю по кусочкам, возвращавшимся в память сквозь боль и замешательство. Лицо Битла - это неожиданное явление, - было полно страдания, и мое сердце сжалось.

Подпрыгнуло.

Подскочило.

Битл был ранен...

Я не смог...

Не смог...

Похоже, они зализывали его раны!

Потом его лицо скрылось за сомкнувшейся шерстью, и только тогда я увидел Мэнди. Она прижималась к стене фургона, потому что тут не за что было держаться, прямо как в старые добрые времена.

Старые добрые времена! Три недели назад!

- Мэнди... - прошептал я, и мой голос дрогнул.

Она медленно повернулась ко мне, и в ее влажных красивых глазах я узрел боль, на порядок за пределами сна.

Именно тогда закричал Тристан. Из-под собак. Из кучи малы этих псовых, этих получеловеков. Что же они делали с ним? И почему он кричал, Тристан, словно его ранили, ранили по-настоящему тяжело. Я в жизни не слышал такого кошмарного вопля. Потом я вспомнил шальную пулю, и что кого-то, возможно, она зацепила. Может, как раз Тристана.

Так и было. Но не совсем так буквально.

Мэнди потянулась ко мне. В руках она держала обрывок какой-то одежды - черную тряпку, запачканную какой-то темной жидкостью.

Кровь.

Кого-то мы потеряли.

Кровь Битла. Это был кусок его любимой куртки, черной кожаной куртки, с шестью пуговицами по рукавам, и двойными отверстиями, и суженной талией.

Руки Мэнди были заляпаны Вазом и кровью. Как будто она гладила Битла по черным прилизанным волосам.

Но меня проняла именно эта тряпка у нее в руках. Среди крови и грязи болтался какой-то яркий блестящий ком. Он был тяжелый и немного округлый, и светился зеленым и фиолетовым, с длинным золотым языком, высунутым из пасти. Это штука была присобачена к куску куртки потускневшей латунной булавкой, и только тогда я понял, что это было.

Голова змеи.

Трофей от змеи снов.

Он ей на хер отрезал башку!

Это было уже чересчур. Надо было выбираться оттуда.

Я раскрыл поздравительную открытку в Наслажденьевилле. Солнце светило, птицы пели, дети играли. Почтальон уже направлялся дальше по улице к следующему почтовому ящику, насвистывая свою мелодию. Ощущение праздника, как в день рождения. Но чей это был день рождения? Я раскрыл открытку и прочитал надпись, нацарапанную кроваво-густыми чернилами.

Я слышал ее голос, зовущий сквозь чернила:

- Счастливого Дня Рождения, Скриббл! Ручаюсь, что ты про него забыл. Ты всегда забываешь. А я вот помню. Извини, что не смогла передать тебе подарок, но подарок обязательно будет. Когда мы опять будем вместе. Ведь мы будем вместе, правда? Не прекращай поисков, Скрибб. Я по-прежнему жду. Когда-нибудь мы опять будем вместе. Обещаешь? Твоя любящая сестра, Дез.

Мне на глаза навернулись слезы. Наверное, это первые слезы в Наслажденьевилле. Там никто никогда не плачет. Я хотел сохранить открытку, и потянулся в карман за чем-нибудь, что сгодилось бы на обмен.

Я вытащил табакерку Битла. С щелчком открыл ее и вытащил перо Ленточного Червя. Его я сунул обратно в карман. Потом закрыл табакерку и положил ее на ближайшую уличную скамейку.

Я взглянул на вишневое дерево. Ягоды были спелые и лоснящиеся под бесконечным солнечным светом, и тогда наслажденье встало у меня комом в горле, словно обломанная цыплячья кость, и я дернулся обратно, сыграв аккорд выброса.

Когда я пришел в себя в третий раз, я сидел за столом, за завтраком. Я вернулся к себе домой, в мою новую квартиру. Сидел, нагребал из чашки хлопья "Джей Эф Кей" и отправлял их в рот. Я очнулся как раз в тот момент, когда ложка была у меня во рту, и хруст хлопьев и вкус холодного молока - это было божественно, как будто я - король, и жизнь действительно стоит того, чтобы жить. Эти славные-славные хлопья.

Напротив меня за столом сидела Твинкль.

- С днем рождения, Скрибб, - сказала она.

- Откуда ты знаешь про мой день рождения? - спросил я.

- Битл мне сказал.

- Битл!

- Успокойся, партнер, - усмехнулась она.

Но я уже вскочил на ноги; чашка с хлопьями опрокинулась и залила молоком всю скатерть.

- Где он? - выпалил я, и тут память вернулась. Я на секунду опять оказался в аллее, слышал выстрелы, слышал, как воют собаки, видел, как взрывается плечо Битла, чувствовал, как стена царапает мои локти, когда я упал... когда я упал...

- Где он, твою мать?!

Я вопил, явно дискредитируя всякое собственное достоинство.

Ладно, слушай; на хуй собственное достоинство. Ебись оно конем, это достоинство.

- Он в твоей комнате, - сообщила Твинкль.

- Что он там делает?

- Ждет тебя.

Это история про любовь. Вы уже уловили?

А я вот въезжал очень долго; все эти подарки, которые я получал.

Сколько рядом с тобой есть людей, которые готовы многое потерять, просто чтобы ты смог протянуть еще хоть чуть-чуть?

Сосчитай их.

Вульгарно, да?

Но, послушайте, я в этом эксперт.

Я отправился к себе в спальню и нашел там Битла. С ним была Мэнди. Она сидела рядом с кроватью, на старом плетеном стуле, выкрашенном в зеленый; красил не я. Я переехал в эти комнаты на Уэлли-Рэндж только три недели назад, спасаясь от копов и от Райдеров. Здесь мы обрели себя.

Я любил этот стул.

Битл лежал на кровати - на этой старой, отсыревшей и оборванной кровати с матрасом, полным клопов, и проржавевшими пружинами, выскочившими наружу.

Как я любил эту кровать. И те кратковременные передышки, которые она мне давала.

Битл лежал на моей кровати с закрытыми глазами, и у него изо рта торчало какое-то наполовину заглоченное перо.

- На чем он, Мэнди? - спросил я.

- На Ленточном Черве. На чем же еще? - ее голос звучал удрученно. - В последнее время он только и делает, что закидывается этим пером. И это так скучно, Скриббл... для продвинутой девушки.

Да, надо думать, что скучно.

Я осторожно присел на кровать, обнажив его рану. Его плечо было растекшимся месивом: лоскутья плоти были стянуты и перевязаны какой-то паутиной. Похоже на собачью шерсть. Под ней запеклась кровь. Может быть, рана уже заживала. Я не знаю. В глазах у меня были слезы. Я не смог разглядеть как следует.

- Что это за хрень у него?

- Песиголовцы чего-то там намудрили, - сказала Мэнди. - Говорят, помогает.

Я пригляделся. Его рана была крепко стянута по краям прядями шерсти, крест-накрест, создавая препятствие для кровотечения. Шерсть была смазана собачьей слюной. От этого зрелища меня замутило, хотя умом я понимал, что эта гадость его спасет. Во всяком случае, будем надеяться, что спасет.

- Почему, Мэнди? - спросил я. - Почему собаки ему помогли? Он ненавидит собак!

Мэнди просто пожала плечами.

Я пригляделся внимательнее к ране Битла и увидел там шевелящихся крошечных змей, радугу червей, змеенышей. Я отшатнулся, и тут мне вспомнились пригоршни безногих личинок мухи, которых мы с Би покупали, когда были еще детьми, собираясь отправиться на рыбалку. Я снова придвинулся к Битлу.

- Боже, Би...

Он не издал ни звука.

Я повернулся к новенькой.

- Мэнди? Что это?

- Где?

- У него в ране.

Она наклонилась.

- Там ничего нет, Скриббл. Что-то не так?

И когда я снова взглянул туда, рана была абсолютно чистой под повязкой из шерсти.

- Битл... Битл...

Я звал его очень настойчиво, по-моему, Битл меня услышал, во тьме, потому что он что-то такое пробормотал, невзирая на перо во рту. Слова выходили заглушенные Виртом, так что я выдернул перо, вырвав Битла из сна. Прямо как раньше он проделывал это со мной, когда я отправлялся туда в одиночку. Игра сломалась, и я знал, как плохо это сказывается на ощущениях, когда тебя так вот выдергивают из сна - или сон выдергивают из тебя, у тебя изо рта.

Он вернулся к нам, медленно пробуждаясь, как будто теперь он привык, что его насильно вытаскивают наружу... Возможно, Мэнди так уже делала, и у меня создалось впечатление, что в последнее время он уходил в свои трипы легко и просто.

- Что такое, мой друг? - протянул он.

Я попытался ответить, но вышло как-то неуклюже.

- Будет ли конец нашим бедам, Би? - спросил я срывающимся голосом.

- Никакого конца... Скриббл... - небрежно ответил Битл, из глубин своей боли. Он даже не потрудился открыть глаза. - Как началось еще в школе, так и поехало. Помнишь?

Его глаза были прищурены, замутнены, и только проблеск зрачков показался между двумя слоями раздутой кожи.

- Я помню, Би. Как ты меня изводил всякой гадостью.

- Ага. Добрые старые времена. Добрые старые времена...

Его опять уносило.

- Битл?

Он приподнял веки.

- Как там Мердок, Скрибб? - спросил он. - Она уже мертвая, я надеюсь?

- Не знаю, - ответил я.

- Наверное, мертвая. Наверное, мы ее прикончили.

- Нет, еще нет, - вмешалась Мэнди. - Я не видела.

- А что ты вообще видела? - спросил я.

- Там был какой-то отвратительный театр.

- А на чем ты была, Мэнди? - снова спросил я.

- А тебя это волнует? - ответила она в тон.

- Меня все волнует.

- Не прекращай бороться, Скриббл, - сказал голос. Это был голос Битла.

- Как я могу прекратить? - отозвался я.

- Продолжай их искать. Брид и сестру. И Существо. Не сдавайся из-за меня.

- Бриджит была в "Сливи Тув", - сказал я.

- В смысле?

- Бриджит была в "Сливи Тув". Я ее видел.

Я ожидал, что он скажет, что я, дескать, вообще слетел с нарезки, что у меня был лишком сильный приход, приход от Ленточного червя. Который, похоже, вызывает к жизни прошлое.

Чувак должен знать. Он на это подсел.

Но я получил ответ, которого абсолютно не ожидал.

- Поговори насчет этого с Динго.

- При чем тут Динго, Би? - озадаченно спросил я. - Неужели он...

- Да.

- Что?

- Он наверняка кое-что знает.

- То есть, Брид все-таки жива?

- Может быть, и жива. Я уловил кое-что в фургоне. Они думали, что я был на чистяке. - Он улыбнулся. Но это была болезненная улыбка. - Ты же меня знаешь, Скрибб. Я, может, и вырубаюсь, но никогда - до конца.

- Я уже собирался сдаться, Би. Для меня это уже перебор.

- Неужто такова жизнь? - спросил Битл.

- Похоже на то. И похоже, что я к ней не приспособлен, - отозвался я, ненавидя каждое слово, но зная, что каждое слово - правда.

- Тристану нужна твоя помощь, Скрибб.

- Тристану-то что?

Кого-то зацепило шальной пулей.

- Помоги мужику.

Его глаза закрылись. Губы сжались. Битл заснул, и мне было пора уходить.

Я вставил Ленточного червя обратно ему в рот, осторожно-осторожно. Ладно, почему бы и нет? Пусть чуваку будет кайф. Я наблюдал, как он улыбается фальшивым воспоминаниям.

- Хорошая штука, - объявила вдруг Мэнди. Я повернулся к ней и увидел, что она сжимает в руках пистолет Битла, нацелив его в теневые часы на дальней стене. - Клево. Видишь, как он самонаводится.

Я наблюдал за тем, как патронник скользящим движением вращается, закрываясь.

- Ты разбираешься в пистолетах, Мэнди?

- Немного. Би до фига мне всего рассказывал. Ну что, снова за дело, Скрибб? Уже скоро?

Она набрала из банки, стоявшей у изголовья кровати, немного Ваза и принялась втирать его в стреляющий механизм.

- Ага, скоро. Завтра утром и двинемся.

- Хорошо.

- Не думал, что ты так беспокоишься насчет Дез.

- Я беспокоюсь за тебя, Скрибб.

- Правда?

Она положила пистолет обратно на ночной столик и взглянула на Битла. Он улыбался. Пусть улыбается. Улыбаться осталось недолго.

- Знаешь, Скриббл, - сказала она, - мне в голову иногда лезут совершено безумные мысли.

- Да?

- Ну... о том, как ты меня затащил сюда, к Райдерам. Я ведь тут из-за тебя.

- Хочешь уйти?

- Что?

- Я все понимаю. Ситуация с каждым днем все хуже. Если хочешь уйти, уходи.

Она на мгновение замолчала.

- Скриббл...

- Просто скажи, что уходишь.

- Но мне в жизни не было так весело, как теперь.

Весело?!

- Что-то я не врубаюсь, Мэнди. Что ты несешь?

- Я понимаю, что вы меня взяли, просто чтобы заменить твою сестру. Но я не в обиде. Это не самое худшее, что со мной приключалось. Но я всегда искала что-то такое... что-то лучшее, чем я сама... ты понимаешь, о чем я?

- Вроде бы.

- Такой постоянный поиск человека... мужчины... который был бы круче меня. Я никогда не встречала такого, конечно. И поэтому, когда я увидела Би... Ну... ты понимаешь, что я испытала?

Я понимал.

- У вас с Дез, наверное, то же самое было? - спросила она.

Слишком она была проницательная, эта девушка, и мне это очень не нравилось.

- Можешь не отвечать, если не хочешь, - добавила Мэнди и повернулась, чтобы снова взглянуть на Битла. Он все еще улыбался, и его рана как будто дрожала, переливаясь разными цветами. - Я ненавижу, когда он в таком состоянии. Вся эта энергия пропадает. Посмотри на него! Он почти смеется. А мне очень грустно. Такой человек, как он... и живет в прошлом. Заебал уже этот Ленточный червь. Я-то - не прошлое... Я - будущее. Ты меня понимаешь, Скриббл?

Я кивнул.

- Я так думаю, я хочу убить Мердок.

Она снова взяла пистолет, и у нее в руках эта угроза смотрелась такой сексуальной... мне вдруг стало жалко, что мне так и не довелось поучаствовать в крутых разборках, где все поставлено на карту, чтобы хоть как-то, но соответствовать ее образу крутого мужика.

- Это плохо? - спросила она.

- Нет. Не плохо. Это реально.

- Я не хочу потерять его. Никогда.

Ее глаза заблестели от слез, и я обнял ее и прижал к себе.

- Ты его не потеряешь. Поверь мне.

Динго Клык ждал меня в коридоре.

Он только что вышел из комнаты Твинкль, и в руках у него была Карли, рободог. Вот именно, в руках. Он держал ее в своих получеловеческих лапах. Карли отчаянно молотила хвостом, ее слюнявый язык болтался, и из ее пасти вырывался низкий и жалобный вой на одной сплошной ноте. Голубой свет от лампы на маленьком столике выхватил из темноты лицо Динго: его знаменитые щеки и вытянутую морду, образчик совершенной красоты. Он выглядел великолепно. Признаюсь, я раньше даже жалел, что во мне нет ничего от собаки. Если бы во мне что-то такое было, тогда я бы был настоящим красавцем, и меня бы любили женщины.

Раньше - да. Но теперь - нет. Я человек. Только человек. И по-прежнему очень надеюсь, что это так.

- Карли очень расстроена, - прошептал Динго.

- Она просто собака.

О, черт! Это надо же было такое сморозить!

- Я прощаю тебя за столь явную невоспитанность.

- Битл сказал, что ты, может быть, кое-что знаешь про Брид и Существо. Например, где они.

- Почему я должен что-то знать?

- Я просто повторяю, что сказал Битл. Так ты что-нибудь знаешь?

- Я знаю, хорошая музыка или плохая. Когда я слышу хорошую, я говорю: это хорошая. Что, по твоему мнению, я знаю? Я, мать твою, поп-звезда. И если ты не возражаешь, у меня сегодня ночная репетиция. Меня уже ждут.

- Я не знаю, кому верить.

- Я думаю, тебе не мешало бы научиться хорошим манерам, когда говоришь с Псом-звездой. Который, кстати, только что спас жизнь твоему другу. Никчемную жизнь, я бы добавил.

- Ты бы лучше не лгал мне, Динго.

- О! Заебись. Это круто, - он одарил меня своей знаменитой улыбкой, той, при которой все зубы наружу.

Срань господня!

- Ты еще передо мной выдрючиваешься. Да я тебя скушаю - не подавлюсь, мой мальчик.

Я открыл дверь в спальню Твинкль. Тристан сидел на кровати. У него на руках лежала Сьюз, его единственная любовь.

Их волосы были подобны попутному потоку.

Они были спутаны.

Спутаны в запекшейся крови.

Тристан взглянул на меня. Его глаза были как пара мокрых алмазов.

- Поможешь мне? - сказал он.

- Что происходит? - спросил я.

- Сьюз, - сказал он, и больше - ни слова.

Кого-то зацепила шальная пуля.

- Сьюз ранена? - уточнил я.

- Да, - сказал он. Так просто, так удручающе и жестоко.

- Тяжело?

Тристан не ответил. Вместо ответа он вытянул руку, предлагая мне ножницы.

- Я хочу, чтобы ты это сделал, - сказал он.

Я взглянул на бездыханное тело Сьюз у него на коленях. Я хотел, чтобы мой голос звучал просто, но рот словно был обожжен, и слова выходили как дым.

- Тристан... неужели ты... это правда?

Я не знал, что сказать.

- Просто обрежешь их, пожалуйста, а?! - его глаза горели свирепым огнем. - Не заставляй меня ждать.

- Я не думаю, что смогу, Трист.

- Никто, кроме тебя, не может.

Глаза Тристана...

И я взял ножницы. Руки у меня дрожали.

Есть только две части тела, которые не чувствуют боли. Одна - волосы, другая - ногти. Обе сделаны из кератина, волокнистого серосодержащего протеина. Он присутствует на открытой поверхности кожи, в волосах, ногтях, перьях, копытах и т.д. Кератин. От греческого keras, что значит "рог" - то, что можно отрезать без слез.

Но вот что я вам скажу.

Это неправда.

Потому что я видел слезы во время стрижки.

Карли проскользнула в приоткрытую дверь.

Я держал в пальцах веревку густых волос. Веревку, которая связывала Тристана и Сьюз, так что уже невозможно было разобрать, где чьи волосы. Эти волосы были живыми. Наномикробы молили о пощаде. Я клянусь, так оно и было. Я слышал их вопли у себя в мозгу. Я так думаю, дорогие друзья, вы никогда не испытывали ничего подобного?

Я щелкал ножницами, кромсая дреды. Это требовало некоторых усилий, так что я даже был горд, что у меня получается. И времени это заняло достаточно. Потому что волосы были густыми, и в них было полно всякого хлама: использованные спички, драгоценности, заколки, собачья шерсть. И это только за три недели с последней промывки. Я прикарманил одну из заколок. Почему? Так велел голос. Какой голос? Тот, который никогда не умолкает.

Эти волосы-дреды были такими густыми, что стрижка проходила примерно так, как если бы я прогрызался сквозь ночь.

Наверное, мне придется все срезать, под ежик.

И вот, наконец, я их разъединил - Тристана и Сьюз. Карли, робосука, лизала лицо мертвой Сьюз, пытаясь ее разбудить.

Но ее ничто уже не разбудит.

Мои первые слова

Я вернулся из Наслажденьевилла в два или, может быть, в три часа дня. Я посидел у постели больного, моего лучшего или худшего друга - как посмотреть. Я состриг волосы двум хорошим людям. Разрезал двух людей напополам. Ну, в общем, самый обычный день. Теперь я устал, мне хотелось спать - только спать, - хотя я понимал, что нам надо сматываться отсюда, причем, как можно скорее, потому что у копов есть твой номер, Скриббл, и, вероятно, ты числишься в их списке смертников. В списке Мердок.

Но знаешь что, Мердок? Я в твоем списке, а ты - в моем.

В общем, столько всего навалилось, и я, не раздумывая, завалился, полностью одетый, на диван. Глаза закрывались, отяжелевшие от этого мира. А я думал о том, как началась эта история: Мэнди вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", таща на хвосте псов и копов.

Боже! Я уже проигрывал все обратно.

Я внезапно поднялся и свистнул Карли, которая играла с Твинкль.

- Подгони мне немного бумаги, ребенок, - сказал я, пока рылся в карманах в поисках ручки. Достал целую гору какого-то хлама, оставшегося от трипа, и разложил все это на столе. Открытка на День Рождения, перо Ленточного червя, которое дал мне Битл. Карта с дураком. Положил на стол и ее тоже. И долго и пристально вглядывался в эту коллекцию.

Мое сознание было как незнакомец.

Твинкль положила передо мной старую школьную тетрадь и потянулась к поздравительной открытке.

- Ах! Скрибб! Ты получил открытку на день рождения! От кого? Давай-ка посмотрим...

Я отвесил ей тяжелую оплеуху.

Черт...

Она отшатнулась, держась за щеку, ее глаза заблестели от слез.

О Боже... нельзя было этого делать... что же со мной происходит...

- Мистер Скриббл... - голос Твинкль.

Изо всех сил стараясь не думать о том, что я только что сделал, я взял ручку, раскрыл тетрадь и нацарапал несколько слов - первое, что я написал за последние несколько недель. И, помнится, я тогда подумал, что если когда-нибудь выберусь из всего этого с душой в теле, а не холодным трупом, тогда я обязательно расскажу всю эту историю, и вот как она будет начинаться:

Мэнди вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", сжимая в руке желанную упаковку.

Ладно, прошло уже двадцать лет, а я только-только подбираюсь к самому главному. Впрочем, кто их считает, годы?

Я закрыл тетрадь, отложил ручку, взял поздравительную открытку, прочитал послание Дездемоны, положил открытку на место, поднял перо и карту таро. Я двигался как какой-то дешевый робо, "мэйд-ин-Тайвань".

Я вернулся к дивану, прилег. В одной руке - перо, в другой - карта дурака. Голосок Твинкль:

- Мистер Скриббл...

Я даже не взглянул на нее.

- Что ты делаешь?

- Ухожу.

Я бросил последний взгляд на карту дурака: молодой человек шагает на всех парах по направлению к пропасти, весь его мир сконцентрировался в рюкзаке на плече, собака хватает его за пятки, пытаясь остановить падение. Теперь я въезжаю в картинку, мертвая Сьюз. Спасибо за карту. Так ты считала, что я дурак? Очень хорошо. Буду действовать, как таковой. Я буду тем, кем ты хотела, Сьюз.

- Можно, я тоже с тобой? Можно, я тоже? - взмолилась Твинкль.

- Это личное, - отрезал я и засунул перо себе в рот - по-настоящему глубоко, вплоть до самого древка. Я знаю свои времена и места. И теперь пришло время выбраться. Прочь из этого времени, прочь из этого места.

Перо Ленточного червя было уже наполовину у меня в глотке, и я чувствовал, как приближаются волны с нарастанием центральной музыкальной темы, разбавленной титрами. Но потом волны отхлынули, забрав с собой музыку, и я поплыл, я начал растворяться, и тут музыка грохнула снова, и я ощущал удар каждой ноты, и вдруг оказался там - где-то, - теряя ощущение беды, ощущение настоящего времени.

Меня словно вывернули наизнанку.

Мэнди вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", сжимая в руке желанную упаковку.

Это все хорошо. Просто иной раз нам хочется чуть-чуть изменить то, что есть. Мы хотим, чтобы все было чуть лучше. Так, как должно быть.

Это же не преступление?

Просто момент вопиющей глупости. Вот и все.

Я имею в виду: каждый из нас хоть раз в жизни хотел этого, правда? Почувствовать, как музыка затихает, а потом ударяет по-новой?

Я сунул перо еще глубже и улетел на прекрасной волне, уносясь обратно домой, когда центральная тема и титры оборвались...

Ленточный червь

Дездемона вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", сжимая в руке желанную упаковку.

Никаких неприятностей, милое и безпроблемное затаривание продуктом. Дез в этом деле - эксперт, и мы любили ее за это.

Мы повезли товар на квартиру, наша бесстрашная четверка: Битл и Бриджит, Дездемона и я. Битл, наш бессменный водила, сидел за рулем, смазанным Вазом для экстраперфоманса. Я примостился в кузове слева, Брид была справа. Она задремала, что, впрочем, не ново. Дездемона сидела между нами, наклонившись вперед, с рюкзаком на коленях - с рюкзаком, полным сокровищ. Дорога была ровная, и мы катили как по маслу.

- Что в сумке, сестренка? - спросил я.

- Прелесть, - сказала она. - Желтый.

Ее голос заставил меня поежиться.

Прямо как...

- Давай-ка посмотрим, - сказал я.

Дездемона вытащила перо, чистое золотое перо, щекочущее нервные окончания.

- Ого!

- Что там, Скриббл? - закричал Битл с водительского сиденья. - Она хорошо справилась?

- О Господи! Как нельзя лучше!

- Что там у нее, Скрибб? Спроси ее от моего имени.

- Что там у тебя, дорогая сестренка?

Она вертела в руках солнечное перо, глядя на него, как на святые мощи.

Да это и были святые мощи.

Бога солнца.

Осколки света от проносящихся мимо уличных фонарей проникали в салон, меняясь на черные всполохи в зеркальных окнах фургона, и застывали, пойманные на секунду, в миллионе пушинок пера. Они отражались в частицах золота, прыгая по стенкам фургона, словно солнечные зайчики.

Когда Дездемона заговорила - с таким милым лицом в блеске пера, - ее голос был инкрустирован золотом, и отшлифован до "выеби меня, пожалуйста" сияния.

Прямо как... словно она...

- Желтое Такшака, - сказала она, тихо-тихо.

На миг мы все затаили дыхание, а потом выдохнули все разом; выдохнули и вдохнули - все те запахи, все то предвкушение наслаждений.

- Такшака? - переспросил я, не веря своим ушам.

- Желтое Такшака, ебать-копать! - завопил Битл, на секунду выпустив руль. Я почувствовал, как фургон накренился. Последовал резкий толчок, когда мобиль на скорости залетел на край тротуара. На пару секунд все вмешалось в хаосе. И тут Битл заглотил Кортекс Джэммерс, Мозговой Зажим, и схватил руль, как убийца - свой пистолет. И мы оказались обратно на трассе, на дороге, на Королевском Хайвее, даже с перебором.

- Битл! Ты что, охренел?! Больше не надо так делать!

- Скажи мне, почему, малыш! - завопил он. - Ауууууу!!!!! Рок-н-ролл! - он вел фургон в стиле "все на хуй" в пламени желтого великолепия.

- Потому что надо стремиться к совершенству, Би, - ответил я. - Вот почему.

- На хуй совершенство! Давайте-ка газанем по полной на этом ублюдке!

Бриджит все еще дремала. Дездемона, предвосхищая события, игралась с пером, заводя себя.

- Это мой трип, Битл! - воскликнул я. - Позволь мне одному.

Почему я это сказал? Это так на меня непохоже. Тем более, что я не хотел отправляться один. Я хотел, чтобы компания была со мной.

- Никто не ходит туда в одиночку, Скрибб, - ответил он. - Никто не ходит туда в одиночку.

- Это личное!

Это личное?

Я слышу голоса. Голоса извне. Вот только, откуда извне, мать их? Я обнаружил у себя в руках игральную карту - молодой человек, рюкзак с барахлом на плече, лающая собака цепляется ему за пятки, обрыв манит к себе.

Откуда она у меня, эта карта?

- Это великолепно, - прошептала Дездемона. - Такшака Желтое. Маринад Бога.

Ее голос был насыщен шафраном.

- Ты читал про него у Кота, Скрибб?

- Ну, что-то читал, - отозвался я.

- Утанка был молодым студентом... - начала Дездемона.

- Что она говорит, Скрибб? - закричал Битл. - Я ее толком не слышу!

- Она рассказывает историю, Би.

- Вау! И какую историю?!

- Историю Такшаки.

- Вау! Пусть продолжает! - завопил Битл, продираясь сквозь пробку на Керри-Пэфс. Все ароматы Индии атаковали нас со всех сторон, когда мы проезжали эту жасминовую горку. Дездемона говорила так, словно ее язык был из шафрана, и мне хотелось поцеловать голос моей сестры, потому что это было прекрасно. Она рассказывала историю молодого Утанки, азиатского студента, который отправился в королевство змей, чтобы выкрасть обратно серьги королевы. Король Англии выковал эти серьги из самой благородной руды, которая только существовала в природе, и подарил их на день рождения своей прекрасной жене. Утанке было поручено доставить эти серьги королеве. К несчастью, на пути в королевскую опочивальню, серьги были украдены коварным Такшакой, королем змей, который был длинным, как река - фиолетовая с зеленым река. Его укус был смертелен для человеческой плоти и распространял по венам отравленные сны, пока сознание полностью не заражалось насилием.

Такшака унес драгоценности в свое царство, в мир Нагас, змей снов.

- И что было дальше, Дез? - спросил я.

- Твоя миссия, Скриббл Утанка, не знаю только, пожелаешь ли ты принять ее и исполнить, заключается в том, чтобы пройти через жасминовую долину змей снов, вооруженным лишь плотницким молотком, соком змеиной травы и вилкообразной веткой, и вернуть серьги обратно. Ты принимаешь это задание, о великий воин, Скриббл Утанка?

- Я не уверен...

Остальные Райдеры рассмеялись, но я воспринял это буквально.

- Просто сделай это, брат, - сказала Дездемона.

- Я не знаю, смогу ли, - ответил я. - Кот говорит, что в Желтом можно умереть ... по-настоящему.

Тогда она подалась ко мне, чтобы поцеловать.

Сестра поцеловала меня, и я ощутил, как на меня падают какие-то лепестки, прямо внутри фургона - падают, падают, у меня в голове, из какого-то невообразимого Вирта.

Цветы опадали.

Опадали цветы жасмина, а я потягивал соки Бога, правя этой колесницей в страну Такшаки, и лучшие губы на свете крепко прильнули к моим губам, ее язык проник мне в рот, словно перо. Так хорошо.

Не дай мне ее потерять.

Что?

О чем я сейчас подумал?

- Давайте закинемся этим красавцем, - пропел Битл, и я упустил свой шанс разрешить сомнения. Мы уже прибыли в порт, в порт на Расхолм Гарденз, с квартирами, напоминавшими пчелиный улей, и мы предвкушали оргазм удовольствий - удовольствий, пропитанных шафраном.

Скрипнули ржавые ворота.

Ржавчина осыпалась.

Пропитаться шафрановым кайфом. И он будет моим сегодня, во всех его проявлениях.

Битл нарушил общее настроение.

- Давайте сделаем это! Окунемся в него! - закричал он, выхватив перо из рук Дездемоны. - Давайте сделаем это! Употребим Желтое! Все за мной!

По лестнице мы поднялись без приключений - без всяких змей, - и вошли в наше логово, которое приветствовало нас шоу огней. Брид тяжело опустилась на диван, взирая затуманенным взором на экземпляр "Кота Игруна" трехнедельной давности. Битл стоял у окна, поглаживая шафранное перо. Он как следует смазал Вазом оперение и вставил перо нам всем - по очереди. Себе - последнему.

Я почувствовал, как закружились титры, и комната завертелась в момент прихода и начала расплываться, и моя последняя мысль была: это великолепно и я хочу больше, я хочу этого навсегда. А потом Желтое вставило...

Наша бесстрашная четверка купалась в озере пряностей - мы пропитались пряностями, как маринадом, наши тела окрасились в желтый. Самый сладостный цвет. Он дарил ароматы и благоухания грядущего пира. Запах веществ, которых мы никогда раньше не пробовали.

Янтарный свет заливал гостиную, и золотые цветы осыпались с обоев - тысячи цветов. На полу образовался ковер из лепестков. В ковре открылась дыра. И хотя все мы знали, что падать сквозь желтую дверь - это плохо, мы все равно провалились сквозь нее.

!!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!!

Черт! Что это было?!

Я шагал по дворцу из золота, и трое моих соратников были рядом со мной. У меня в руках - плотницкий молоток, пропитанный змеиной травой, единственным известным противоядием от укуса змеи. У остальных были точно такие же молотки, и мы были воинами добра внутри скверного мира, и я чувствовал, как меня переполняет голод и жажда крови.

Все сияло желтым, блестело и пахло шафраном - здесь, в мире Нагас.

Кот Игрун говорит, что Нагас - легендарная раса змей. Они могущественны и опасны, и обычно являются в форме обыкновенных змей, но иногда предстают как мифические гиганты - длинные скрученные формы фиолетового и зеленого. Иногда они принимают человеческий облик, просто чтобы дурачить нас. Короля Нагас зовут Такшака. Иногда Нагас застигают врасплох в человеческом мире, и это их очень злит, потому что они не выносят света нашего мира. Мы называем этих изгнанников змеями снов.

!!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!!

Что это было? Я слышу голоса. Может быть, это Призрачный Зов?

Пожалуйста, Господи, пусть это будет не Вирт. Пусть это божественное удовольствие будет на самом деле.

Вступив в безграничный мир грезящих змей, мы обнаружили, что там полно замечательных устройств для игр, как больших, так и маленьких, и он весь состоит из сотен портиков, башенок, дворцов и храмов.

Вся эта красота; и не видно ни одной змеи. Только их мягкое шуршание в желтых тенях, где они скрывались, невидимые. Мою левую лодыжку легонько покалывало, словно у нее было некое послание для меня, послание, которое я давным-давно забыл.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. СЕЙЧАС ВЫ НАХОДИТЕСЬ ВНУТРИ МЕТАВИРТА.

- Ты слышала? - спросил я.

- Слышала что? - переспросила Дездемона.

- Этот голос.

- Ничего не слышала.

- Эй вы, двое, - сказал Битл. - Хары трепаться. Давайте уже припечатаем каких-нибудь змей!

Мы крадучись двинулись в этот позолоченный мир, с нашим оружием из стали и травы, с нашим страхом и потом. Бриджит запела песню - захватывающий гимн, восхваляющий невидимых змей Нагас. Они задохнулись от гордости, слушая песню, срывавшуюся с губ Брид. Но они не возвращали серьги и оставались в тенях, сплетенные в клубок.

Пыльца жасмина падала на нас с дворцовых потолков, а я продолжал слышать голоса...

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! СЕЙЧАС ВЫ НАХОДИТЕСЬ В МЕТАВИРТЕ. СТУПЕНЬ ВТОРАЯ. ЭТО БОЛЬШАЯ ГЛУПОСТЬ, ВАМ СЛЕДУЕТ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ДАННУЮ ОБЛАСТЬ. СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ. ЭТО БЫЛО ПРЕДПРЕЖДЕНИЕ ОТ СЛУЖБЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ЗДОРОВЬЯ.

- Ты слышала? - спросил я. - Слышала?

- Что такое, любовь моя? - нахмурилась Дез.

- Этот голос! Прислушайся к нему! Неужели ты ничего не слышишь?! Мы в Метавирте!

- Не говори ерунды.

И когда она это сказала, она взяла меня за руку. Ее пальцы были мягкими и длинными, с острыми ногтями, которые вонзились мне в руку, слегка царапая кожу - достаточно, чтобы возбудиться.

- Ладно, влюбленные голубки. Хватит болтать, - провозгласил Битл. - Вот они повылезали, ублюдки!

И тут появились змеи, распутываясь из теней, из золотых теней. Все - фиолетовые и зеленые, придающие блеск этому миру. Ядовитый блеск. Они появлялись сотнями, но они были так переплетены друг с другом, что короткой человеческой жизни не хватило бы, чтобы их сосчитать.

Я попытался убежать. То есть, мне кажется, что попытался.

Но что-то меня удержало; здесь ты должен вести себя безупречно.

Из мрака поднялся король Такшака. Его огромная голова была вся изуродована и в крови. Он, похоже, был сотворен из дыма, а не из плоти - змея из дыма.

ВЫ МНЕ ДЕЙСТВУЕТЕ НА НЕРВЫ! ПОЖАЛУЙСТА, ПОКИНЬТЕ ЭТОТ МЕТАУРОВЕНЬ НЕМЕДЛЕННО.

Битл отразил первый натиск, размахнувшись своим плотницким молотком вниз по сложной кривой, мускулы у него на руках разбухли, будто чумные бубоны. Голова молодой змеи приняла удар и раскололась, так что травяной сок попал внутрь, влился в систему, и змея разлетелась на части, и тогда змеиный сок оказался везде, брызнул прямо на нас. Но это извержение смотрелось так здорово, что мы тут же присоединились к Битлу, опуская молотки на головы змей, увертываясь от ядовитых клыков, упиваясь соком, который изливался на нас, словно маринад дождя.

Первую линию змей мы вырубили, словно наши молоты были из плоти и крови, и все казалось таким простым - слишком простым для Желтого. Может быть, Желтые вовсе не так страшны, как их малюют. Или, может, я просто грезил, и ничего этого не было. Может, я снова улавливал Призрачный Зов, видел грязь сквозь стекло.

Неважно.

В тот вечер несколько змей снов погибли, вот все, что я вам скажу.

Разумеется, мы были на высоте и справились с заданием - мы сделали это как воины, как герои. Мы не достали Такшаку, Короля Змей, но припечатали молотками немало ублюдочных тварей. И мы вернули обратно серьги, и доставили их по адресу.

Битл был весь увешан змеиной кожей, слоями змеиной кожи - он содрал эту кожу своими собственными руками. И приколол к куртке змеиную голову - персональный сувенир победы.

- Это был охуенный театр, Дез! - воскликнул он. - Спасибо, что нашла его.

- Всегда пожалуйста, Би, - ответила моя сестра.

Мы все были измотаны; Брид быстро заснула на диване; я устроился в своем любимом кресле, Дездемона - на ковре у огня. Только Битл оставался на ногах; он расхаживал из угла в угол, как заджэмованная пантера, ищущая, кого бы слопать.

- Я себя чувствую, как выжатый лимон, - сказал он. - Пойдем, Бриджит. Пора в кровать.

Она поднялась, и они вышли из комнаты, и дверь с мягким стуком закрылась за ними.

Мы с Дездемоной остались в полном одиночестве, вдвоем против всего мира.

- Ну что, может быть, тоже в кровать? - спросил я, копируя Битла.

- Да, пожалуй, - сказала она.

Сердце у меня забилось чаще.

Словно она никуда не пропадала.

Мы набросились друг на друга под покрывалом, и в окно задувал теплый ветер, напоминавший Английский бальзам.

Как будто она никуда...

И уже после - когда мы лежали животом к спине, моя правая рука у нее на груди, левая обвивается вокруг ее шеи, моя правая нога расположилась поверх ее ног, моя левая искусно подогнулась под ее бедра, и ее дыхание в такт моему, как часы-близнецы, - какой-то мужчина вошел в нашу комнату.

Дездемона погрузилась в сон, я тоже задремал, но все-таки чувствовал его присутствие в темном пространстве - словно привкус, оставшийся во рту после давно завершенного пиршества.

- Молодой человек, - сказал призрак. - Вы меня очень разочаровали.

Я не стал открывать глаза; я зажмурился от страха.

- Вне всяких сомнений у вас есть оправдание, - сказала тьма.

- Дездемона... - позвал я тихонько. Или попытался позвать. Или подумал, что, наверное, надо было ее позвать. Или не позвал. Неважно. В любом случае, Дездемона дрыхла без задних ног.

- Откройте глаза, молодой человек, когда смотрите на меня.

Что-то заставило меня подчиниться, какая-то внешняя сила.

Мой отец стоял у кровати и смотрел на меня.

О черт! Ох, блядь! О Боже!

Я не мог пошевелиться. Почему я не мог пошевелиться?

Подожди, не психуй. Этого не может быть. Просто не может быть.

Это не мой отец. Просто какой-то пожилой мужчина.

Отец не стоял бы здесь просто так, наблюдая за своими детьми в постели. Он размозжил бы мне череп. И вовсе не из-за благопристойности. Нет. Из зависти; притом, что он несколько раз с ней спал, со своей собственной дочерью, со всеми этими язвительными замечаниями в ее адрес...

- Будь осторожен, - сказал мужчина.

Я узнал этот голос.

Приподнялся и сел на постели, с покрывалом, обернутым вокруг пояса. Дездемона зашевелилась рядом, но не проснулась.

- Кто ты?

- Будь осторожен. Очень, очень осторожен.

- Кот Игрун?

- Разумеется. Ты меня помнишь.

- Я никогда тебя раньше не видел.

- Ну почему же, мы встречались не далее как сегодня утром. Боюсь только, что на довольно паршивом мероприятии.

- Оставь меня в покое.

Теперь, когда я уже отходил от страха, в голове проступали картинки; я стою на балконе, гляжу внизу; этот человек стоит рядом со мной... Нет! Ничего этого не было! Сегодня утром я спал рядом с Дез, в этой самой постели.

- Ты же знаешь, что Ленточный Червь - это перо для молоденьких мальчиков?

- Ленточный Червь?

- Наверняка слышал о нем?

- Конечно, это...

- Ты в нем сейчас.

- Нет. Это...

- Молодой человек, ты в Вирте. Слушай меня. Это тебе говорит Кот Игрун. Я когда-нибудь ошибался?

Я взглянул на Дездемону. Она спокойно спала. Она была рядом.

- Кот! Скажи мне, что я не в Вирте, - взмолился я.

Но тот лишь молча улыбался.

- Пожалуйста! Я не на Вирте. Пожалуйста! Это реально!

- Не сопротивляйся, котеночек. Ты только что употребил Желтое. Ты только что употребил Такшаку. Подумай об этом.

- И что?

- Это был Желтый Ленточный Червь. Я уверен. Иначе ты был бы мертв. Желтые не проходят так просто.

- Пожалуйста! - я крепко сжимал в объятиях Дездемону в ее глубоком сне. - Я не знаю, о чем ты говоришь! Ты говоришь не обо мне! Дездемона здесь! Она здесь!

- Ты не слышал голоса?

- Я...

- Ты же знаешь, что слышал. Внутри Такшаки. Голоса предупреждали тебя о Мета. Это был Генерал Нюхач.

- Кто?

- Генерал отвечает за уровни. Ты очень сильно его рассердил. Ты его слышал, правда?

- Да. Но...

- А остальные... Тайные Райдеры, так вы себя называете? Как-то уж очень замысловато... они не слышали голос. Почему, интересно?

- Потому что они... - но я чувствовал себя плохо.

- Потому что ты потакал Ленточному Червю. В одиночку. Остальные - они просто плод твоего воображения. Ничто не реально.

Это было невыносимо. Я пытался подняться, борясь с мокрыми простынями.

- Убирайся из моего дома! - завопил я, но Кот лишь рассмеялся.

Он толкнул меня одним пальцем... и я растянулся на постели, рядом с Дез. Она все еще не проснулась, и, по-моему, сейчас я должен был въехать в то, что происходит.

Кот Игрун смотрел на меня сверху вниз. Его лицо стало холодным и непроницаемым.

- Ты когда-нибудь слышал об Изысканном Желтом? - спросил он.

- Что? Нет... я... что-то такое, смутное...

- Для тебя это ничего не значит?

- Это какой-то Вирт высокого уровня. Желтое перо? Но почему? Почему оно должно что-то для меня значить?

Кот устало вздохнул.

- Давай-ка я расскажу тебе об Изысканном Желтом. Это ублюдочная хуйня, мой котенок. Полигон, если хочешь. Ритуалы игры в переход из одного состояния в другое. Это очень болезненно. Сейчас мы с тобой внутри Ленточного Червя. В нем твое прошлое кажется великолепным. Он устраняет все плохое. Преувеличивает хорошее. Изысканное Желтое - полная тому противоположность. Оно превращает прошлое в кошмар, и сажает тебя там на мель, без надежды на освобождение. Только знание сможет помочь тебе выбраться оттуда. Послушай, я был там. Оно забирает все, что у тебя есть.

- И что?

- Там сейчас твоя сестра. В Изысканном Желтом. Застряла, попала в ловушку. Она страдает. Она умирает. А вы, молодой человек, проводите время, потребляя такие мудацкие перья, как это - заставляющие поверить, что она в безопасности. У меня лично подобный подход вызывает только отвращение.

Эта речь меня добила. У меня было стойкое ощущение, что мне говорили какую-то элементарную истину; и я знал, что все это - правда. Но это по-прежнему шло в разрез с тем миром, в котором я жил.

Или, может, мне просто хотелось, чтобы это была неправда.

- Ну что, дошло до тебя? - сказал Кот.

- Ты меня смутил.

- Я должен был это сделать, Скриббл. Ленточный Червь - это не выход. Ты нужен мне в другом месте.

- Где?

- В реальном мире. Тебя скоро выбросит. И когда тебя выбросит... все эти слова обретут смысл. Я хочу кое о чем тебя попросить. Ты не приглядишь за моим братом? Нет, не возражай. Его зовут Тристан. В этой версии мира вы никогда не встречались, но встречались в реальности. Мы... ну... мы с ним не очень близки. Сейчас уже - нет. Он сейчас переживает огромную, колоссальную потерю. Я бы хотел выразить некоторое сочувствие... но увы! Ничего не получится. Ему нужна помощь, Скриббл. Ты это сделаешь для меня? Нет, нет, не говори ничего. Просто запомни эти слова. Воспринимай это как сон - может быть, так будет проще, - просто сон, от которого ты скоро проснешься. Ты понимаешь?

- Почти.

- Хорошо. Да хранит тебя Сириус.

Кот Игрун запустил руку во внутренний карман и достал перо. Это было серебряное перо.

- У тебя есть что-нибудь, чтобы дать мне в обмен? - спросил он.

Я покачал головой. Я не мог отвести взгляд от этого пера - игра света на нем меня заворожила.

- Эта карта сойдет.

Он смотрел на наш ночной столик. Странная карта лежала там - та самая, с дураком и собакой.

- Отдай ее мне.

Я отдал ему карту, и он протянул мне перо. Оно легко легло мне в ладонь, как осколок луны.

- Ты знаешь, что это?

- Это Серебряное. Перо Диспетчеров. Я...

- Я знаю. Оно тебе нравится, правда?

- Никогда не видел такого раньше. Оно очень красивое.

- Оно называется Генерал Нюхач. Генерал - Божество Двери. Наверное, одно из самых могущественных. Если столкнешься с ним, будь осторожен. Вполне вероятно, когда-нибудь тебе потребуется его помощь.

- Где ты достал его?

- Мне его дала Хобарт.

Я так охренел, что едва не уронил Серебряное.

- Ты знаком с Хобарт?!

- Генерал Нюхач - слуга Хобарт.

Все знали о Хобарт, но никто не знал ничего конкретного. Просто имя, окруженное множеством слухов: Хобарт изобрела Вирт. Хобарт жива, Хобарт мертва. Хобарт - мужчина, женщина, ребенок, инопланетянин. Некоторые называли ее Королевой Хобарт, и поклонялись ей. Для остальных Хобарт была сном или мифом, или просто хорошей историей, которую кто-то состряпал, но так хорошо, что она начала передаваться из уст в уста, зажила собственной жизнью и стала правдой.

Никто не знал ничего конкретного.

- Что такое Хобарт, Кот? - спросил я. Но его взгляд был уже далеко, его губы сжались в строгую линию.

- Какая-то Гадюка пробирается в систему, Скриббл. Я улавливаю сообщения. Нехорошие сообщения. Мне все это не нужно, молодой человек. Это твоя хуйня! Вот что ты получаешь, когда погружаешься в Мета. У нас, похоже, утечка из Желтой Такшаки. Могу я тебе посоветовать экстренный выброс?

- Подожди! Кот Игрун! Что происходит?

- Это все твое, Скриббл. Это твое шоу.

Из-за двери донесся какой-то шум.

- Кот Игрун!!!

Он исчез, испарился.

О Боже! Что это было?

Там был свет, сиявший из-под двери, но я помнил, что вырубил свет, когда мы с Дездемоной пошли ложиться. Это был зеленый и фиолетовый свет, и в воздухе пахло шафраном, когда струйки дыма просачивались сквозь трещины.

Я повернулся, чтобы разбудить Дездемону.

Она таяла у меня на глазах, становилась невидимой.

Я остался один. Все ускользнуло прочь: комната, мир, любовь.

Я был в Вирте, и за мной что-то охотилось.

Невыносимая грусть.

Такшака прорвался сквозь дверь - чудовищное сочетание цвета и дыма, кружащееся по комнате, даже когда комната стала блекнуть, и меня начало выбрасывать.

Давай! Сделай это!

Не смог найти путь наружу.

Король Змей раскрутил свое длинное тело по всей комнате - предстал во всей своей красе. Его голова была фута три в длину, с кровожадной пастью, разделенной двумя копьевидными клыками. Понимающий взгляд в его немигающих глазах. Словно он надо мной смеялся. И было там что-то еще; что-то, что разбудило во мне нехорошие воспоминания; я знал этот взгляд! Из реального мира...

Давай же, ублюдок! Выпусти меня отсюда!

Я попытался переключиться на выброс, но попал в никуда, застрял между мирами, я был в сознании, я понимал, что существую на самом деле, даже когда мое тело цеплялось за Вирт.

И кто-то звал меня по имени...

Такшака широко раскрыл пасть, демонстрируя раздутый ядовитый мешочек у самой глотки.

- Скриббл! - Этот голос.

Помоги мне. Голос, пожалуйста, помоги мне. Такшака слегка прикрыл пасть, и я снова увидел его глаза и вспомнил, что это за взгляд...

Теневой коп!

- Скриббл! Выбирайся наружу! Пожалуйста!

Голос звал меня. Голос Твинкль!

Король Змей навис надо мной...

Сделай это сейчас, сделай выброс! Давай!

- Скриииии...

Интенсивный рывок где-то в теле, и я...

- ...иииииббл!

...тяжело свалился на диван, как будто проделал путь в несколько десятков миль.

Меня трясло. Твинкль трясла меня.

- Скриббл? Давай же!

- Что? Ага! Боже! Больно...

- Я до тебя достучалась. Успокойся! - Твинкль крепко держала меня, пока я обретал себя в реальном мире, словно мама, вырывающая ребенка из кошмарного сна.

Ленточный Червь.

Это был всего-навсего Ленточный Червь. Все поцелуи и ласки Дездемоны - просто фальшивые грезы, грезы бедного мальчика.

Дездемона все еще оставалась в плену. Вот - реальность.

Я вытянулся в полный рост на старом диване, в комнате на Уэлли Рэндж, и Карли, робосука, лизала мне лицо, и Твинкль склонилась надо мной.

- Вы в порядке, мистер Скриббл? - спросила она.

Не смог ответить. Не знал, в порядке я или нет.

Она втиснула что-то мне в руки.

- Это от Битла. Он больше не может им пользоваться. Из-за больной руки.

Я поднес руку к лицу. Пистолет Битла.

- Он просил передать тебе... Счастливого дня рождения.

Битл отдал мне свой пистолет?

- Я тоже тебя поздравляю, - сказала Твинкль, медленно, словно это была тяжелая работа. И тут я вспомнил, что ударил ее.

- Прости, что ударил тебя, Твинк. Вся ситуация меня нервирует.

- Я понимаю.

Она действительно все понимала. Девочка росла не по дням, а по часам.

Я взвесил пистолет в ладони, чувствуя его силу. Открыл патронник и увидел, что там осталось всего три патрона. И я должен использовать их. На этот раз, я не брошу тебя в панике или в страхе.

В другой руке у меня лежало серебряное перо. Генерал Нюхач. Дверной Бог. Ключ к Коту.

- Скриббл! Ты принес Серебряное! - воскликнула Твинкль. - Отлично сработано!

Отлично сработано?

Ладно, тогда... да... отлично сработано, отлично, мать твою, сработано! Я прорвался!

Это все твое, Скриббл. Это твое шоу. Да хранит тебя Сириус. Теперь я понял, что он имел в виду. Пес-звезда.

Я иду вслед за вами, за всеми, кого я потерял.

Часть третья

День двадцать третий

"Стакан Фетиша. Чистые наркотики. Хорошие друзья. Охуительный напарник".

Обперьенный

Полночь. Все закрыто. Тишина.