|
Чарльз Буковски ненормальный когда я учился в школе учитель рассказал нам историю про моряка, который заявил капитану: - флаг? глаза б мои этого вашего флага не видели! - отлично, - сказали ему. - ты получишь, чего хотел! его посадили в трюм парусника и держали там без кормежки пока он не умер так и не увидев флага. все были в ужасе от этой истории, все были просто потрясены. а вот я не был особенно потрясен. я сидел и думал, да, не видеть флага это конечно тяжело а вот не видеть людей - это было бы просто великолепно. все же я не поднял руку и ничего об этом не сказал. это означало бы, что их я тоже не хочу видеть. так оно и было. я смотрел прямо перед собой на классную доску она мне нравилась гораздо больше чем любой из них. мой приятель с автостоянки -он франт -маленькие усики -обычно посасывает сигару принимая деньги он так и норовит залезть в машину в первую нашу встречу он спросил: - эй ты! пришить что-ли кого собрался? - вполне возможно, - ответил я. в другой раз: - эй, Штопор! Что происходит? - почти ничего, - сказал я. в следующий раз я был с подругой и он лишь ухмыльнулся. в следующий раз я был один. - эй ты, - спрашивает, - где твоя курочка? - дома оставил... - Брехня! Ей-богу, она от тебя свалила! а в следующий раз он прямо-таки влез в машину: "а с чего это ты парень на "БМВ"-то ездишь? да ты, ей-богу, наследство получил, мозгами-то ты не мог ее заработать! - как ты догадался? - спросил я. это было несколько недель тому назад. последнее время я его не видел. этот парень, вполне возможно он занялся более достойными делами. 12 минут до старта стоя у подножья багровых гор в нелепых одеждах, мы замираем, оглядываемся: ничто не меняется, все только окостеневает, медленно ползут наши жизни, попутчики нас недооценивают. и вот мы добрались до сути - на дорожку выходят лошади! Стрела, Настоящий Раджа, Да Здравствует Факел, Госпожа Люшнер, Миролюб, Пунктуал, Доброе Утро Лу. ну вот нам и повезло: молниеносный проблеск надежды, смех потайных богов. никто не предполагал что мы станем теми кем стали, мы жаждем побега, какая-то музыка с солнца, девушка, которую мы так и не отыскали. мы по-прежнему ставим на мираж там у подножья багровых гор и каждая лошадь проходящая мимо гораздо красивей чем жизнь любого из нас. бурлеск мы с Джимми и Биллом ходили туда каждое воскресенье. заведение находилось на Главной улице снаружи висели фотографии девиц. время от времени они менялись. иногда какая-нибудь пропадала. кроме того можно было увидеть девицу из хора, которая теперь показывает стриптиз. а можно было увидеть девицу, которая раньше показывала стриптиз, а теперь снова вернулась в хор, а на ее место зашла стриптизерша помоложе. во всем этом было что-то очень грустное. еще грустнее было то, что во время шоу старики начинали мастурбировать. парни никогда, а всегда только старики, они в основном сидели в первом ряду, который назывался "Ложа Плешивых". больше всего мне нравился комик, в широких штанах на подтяжках, в больших ботинках, в фетровой шляпе с загнутыми сзади и спереди полями. он был великолепен, мы покатывались со смеху над его шутками и гримасами. самая красивая стриптизерша обычно выходила последней. и время от времени она должна была показывать все. иногда бывали налеты. (но мы их ни разу не застали) однако через неделю после налета театр открывался снова с теми же самыми стриптизершами. однажды мы видели как самая красивая стриптизерша показала все. мы просто не верили своим глазам - ты видел? - видел! - я тоже! мы вышли на улицу но все еще не могли поверить - спорим, они прикрываются! - наверно, среди зрителей не было полиции нравов. когда хозяин в курсе то он говорит стриптизерше что все в порядке и тогда она показывает пипку. - а как же их ловят? - просто иногда приходит тип из новой бригады, которого они не знают. - пускай разрешат, чтоб девицы показывали пипки, кому от этого плохо? - церковь не разрешает. - на хер церковь. мы брели по Главной Улице, и были юны как никогда.
финал непродолжительного романа
на этот раз попробовал
стоя.
обычно
не получается.
на этот раз вроде бы
получилось...
она то и дело повторяла:
- Боже, какие у тебя
красивые ноги!
все было хорошо
до тех пор
пока она не оторвала
ноги от пола
и не обвила меня ими
вокруг пояса
- Боже, какие у тебя
красивые ноги!
она весила килограммов
семьдесят
и висела на мне
пока я орудовал.
кончив, я ощутил
как боль сковала
позвоночник.
я сбросил ее на диван и
прошелся по комнате.
боль не проходила.
- слушай, - говорю,
- ты лучше иди. мне тут
нужно пленку в темной комнате
проявить.
она оделась и ушла
а я пошел на кухню
выпить стакан воды.
налил полный стакан
и взял его
левой рукой.
вдруг кольнуло в затылке -
я уронил стакан на пол
и он разбился.
я залез в ванну с горячей водой
и английской солью.
только улегся как
зазвонил телефон.
я попытался разогнуть спину но боль
уже добралась до шеи и рук.
я плюхнулся
обратно
потом вылез
придерживаясь
за стенки ванны
в голове вспыхивали
зеленые желтые
и красные огоньки.
телефон все звонил.
я поднял трубку.
- ало?
- Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! - сказала она.
- спасибо, - сказал я.
- больше ты ничего не хочешь сказать?
- нет.
- давись говном! - сказала она
и повесила трубку.
любовь, подумал я по пути
в ванную, засыхает еще быстрее
чем сперма.
техаска
она из Техаса и весит
52 килограмма
она стоит перед зеркалом
расчесывая потоки
рыжих волос,
струящихся по спине
до самого зада.
это чудо а не волосы
они поблескивают искорками,
а я лежу на кровати и смотрю
как она причесывается.
она будто в кино играет,
а на самом-то деле
она здесь.
мы занимаемся любовью
раз в день как минимум
и она
способна меня развеселить
когда ей только захочется.
техасские женщины все такие крепкие,
мало того, что она вымыла мой холодильник,
раковину, ванную, она еще и готовит,
кормит меня здоровой пищей, а также моет
посуду.
- Хэнк, - говорит она, держа в руке
банку грейпфрутового сока, - вот самый лучший.
надпись гласит: РОЗОВЫЙ грейпрутовый сок без сахара
из Техаса.
она похожа на Кэтрин Хэпберн
в школьные годы, и я
смотрю на эти пятьдесят два
килограмма
она стоит перед зеркалом
расчесывает
рыжие кущи
и что-то там слегка изменилось
в ее прическе
и я ощущаю ее запястьями и
глазами,
ощущаю
пальцами ног, ступнями
и животом,
и другой конечностью тоже,
и весь Лос-Анджелеc падает ниц
и рыдает от счастья -
содрогаются стены любовных гостиных -
туда вторгается океан а она оборачивается
и кричит: "проклятые волосы!"
и я отвечаю:
"да уж".
зима
большой израненный и облезлый
пес
попал под машину и плетется
к обочине
издавая страшные звуки
ты весь в крови она течет
из задницы и из пасти.
поглазев на него
я еду
дальше
а то как бы я выглядел
когда бы тащил издыхающего пса
на обочину, в Аркадии,
кровь капает на рубашку, штаны, трусы,
носки и ботинки?
я бы выглядел просто
глупо.
кстати, я поставил на вторую лошадь
в первом заезде, и собирался
предпочесть ей девятую во втором.
я подсчитал, что газета должна мне
около ста сорока долларов
поэтому собаку пришлось обречь
на смерть в одиночестве
как раз напротив торгового центра
где хозяйки выискивают
что подешевле и первые хлопья снега
падают на Сьерра-Мадре.
паук
это было
в Новом Орлеане
я жил с толстухой Мари
во французском квартале
и хворал.
в тот день я опустился на колени
в ванной и начал молиться.
я не был верующим,
но слишком уж хмурым
выдался полдень
и я молился:
"Боже милостивый, если ты не отнимешь
у меня жизнь, я обещаю Тебе больше
никогда не пить".
так и стоял на коленях -
прямо как в кино -
как только я помолился
тучи рассеялись а солнечный свет
пробрался сквозь занавески
и упал на меня.
тогда я встал и пописал.
в ванне Мари сидел огромный паук
но я все равно пописал.
через час мне стало
гораздо лучше.
я прошелся по кварталу
улыбаясь прохожим.
зашел в продуктовый
и купил пару упаковок пива
по шесть банок в каждой -
для Мари.
мне вдруг стало так хорошо
что час спустя
сидя на кухне
я откупорил одну банку.
выпил ее потом другую
потом пошел и прикончил
паука.
когда Мари вернулась домой
с работы
я крепко поцеловал ее,
потом уселся на кухне
и болтал, пока она готовила обед.
она расспрашивала меня, что случилось
за день
и я сказал ей, что убил паука. она
на рассердилась. она была
классная.
цена
пью шампанское за 15 долларов -
"Кордон Руж" - со шлюхами.
одну зовут Джорджия
и она не любит колготки:
я то и дело помогаю ей подтягивать
длинные темные чулки.
другая Пэм - посмазливей,
но не очень душевная, и вот
мы покуриваем и болтаем
а я хватаю их за ноги
и засовываю босую ступню в открытую
сумочку Джорджии.
она набита пузырьками с таблетками.
я глотаю несколько штук.
- слушайте, - говорю, -
одна из вас хороша душой, другая телом -
как бы мне вас объединить?
взять тело и вложить в него душу?
- ты меня хочешь, - говорит Пэм, -
тебе это выйдет в сотню.
пьем дальше и
тут Джорджия валится на пол
и не может подняться.
я говорю Пэм, что мне очень
нравятся ее серьги. у нее
длинные волосы
натурального рыжего цвета.
- насчет сотни
я пошутила, - говорит она.
- вот оно что, - говорю, - так во сколько же
мне это выйдет?
она зажигает сигарету моей
зажигалкой и глядит на меня
сквозь пламя.
в ее глазах все написано.
- слушай, - говорю я. - вряд ли
я когда-нибудь смогу
снова заплатить эту цену.
она кладет ногу на ногу
затягивается сигаретой
выпускает дым, улыбается
и говорит:
- сможешь, сможешь.
угрюмая
она сидит
пьет вино
покуда муж
на работе.
для нее довольно важно
публиковать
стихи
в небольших журналах.
у нее было два или три
тоненьких сборничка
отпечатанных
на мимеографе.
у нее двое или трое детей
в возрасте
от шести до пятнадцати.
они уже не такая красивая
как прежде.
она шлет свои фотографии
где сидит на скале над океаном
проклятая и одинокая.
как-то раз я мог ее
заполучить.
интересно, считает ли она,
что я мог ее спасти?
муж ни в одном из ее стихотворений
не упоминается.
зато она много
говорит о своем саде,
поэтому мы кое-что
о нем знаем,
и вполне возможно она
ебется с розовыми бутонами
и вздрагивает от боли
прежде чем сесть
за стихотворение.
любитель цветов
В Горах Валькирий
где бродят надменные павлины
я увидел цветок
размером со свою голову
а нагнувшись чтобы
его понюхать
лишился мочки уха
кусочка носа
одного глаза
и половины пачки
сигарет.
на следующий день
я вернулся
чтоб выдрать проклятый цветок
но нашел его таким
красивым
что вместо него
придушил
павлина
в дождливый день в окружном музее Лос-Анджелеса
еврей согнулся и
умер. 99 пулеметов
было переправлено на кораблях
во Францию. кто-то выиграл
третий забег
пока я осматривал
пропеллер старого моноплана
подошел человек с повязкой на глазу. начался
дождь. он все лил и лил а машины скорой помощи ехали
бок о бок
по улицам, и хотя все было крайне удручающе
я наслаждался этой минутой
как тогда в Новом Орлеане
питаясь шоколадными плитками
глядя на голубей
в глухом переулке с французским названием
пока река за моей спиной
превращалась в морской залив
и устало двигались облака
по небу
которое умерло примерно тогда
когда был зарезан Цезарь,
и я пообещал себе что
когда-нибудь я припомню все
как оно было.
подошел человек и кашлянул.
как думаете, дождь прекратится? - спросил он.
я не ответил. я потрогал старый пропеллер
и прислушался как муравьи несутся по крыше
на край вселенной. уходите прочь, сказал я.
уходите прочь или я
позову стражу.
жизнь Бородина
в следующий раз, когда будешь слушать Бородина
помни что он был всего лишь химиком
а музыку писал чтоб расслабиться;
в его доме толпились люди:
студенты, художники, пьяницы, бродяги,
он не умел говорить "нет".
когда снова будешь слушать Бородина
помни, что жена устилала его рукописями
кошачью коробку
или накрывала ими крынки со сметаной;
она страдала астмой и бессонницей
она кормила его яйцами всмятку
а когда он хотел укутаться
чтобы не слышать шума в доме
она разрешала ему воспользоваться
разве что простыней;
кроме того в его постели вечно кто-то
спал
(сами они если и спали, то раздельно)
и поскольку все стулья обычно были заняты
то он частенько засыпал на лестнице
завернувшись в старую шаль;
она говорила ему когда надо постричь ногти,
прекратить петь и насвистывать
не класть в чай слишком большой кусок лимона
и не давить его ложкой;
Вторая Симфония Си минор
"Князь Игорь",
"В Средней Азии"
он мог заснуть только положив
на глаза кусочек темной материи;
в 1887 году он пошел на танцы
в Медицинскую Академию
обрядившись в потешный национальный костюм;
под конец вечера он безумно развеселился,
поэтому когда он грохнулся на пол,
то все решили, что он придуривается,
когда в следующий раз будешь слушать Бородина,
помни об этом...
как фиалка в снегу
при первой же возможности
в синеглавый полдень
я вышлю тебе
костяную руку
обтянутую
акульей кожей
рослый
мальчишка с желтыми зубами
и полоумным папашей
доставит ее
к твоей
двери
улыбнись
и
прими
это лучше чем
что-либо
другое
на досмотр почтового ящика
чудной полдень
и полчища червей
пресмыкаются будто стриптизерши
пока их не умыкнут
дрозды
я выхожу из дома
и по всей улице
взметены флаги
зеленых армий
как неувядающее 4-е июля
и я тоже вроде бы раздуваюсь
изнутри,
какой-то странный прорыв,
может быть, ощущение того, что
что нигде нет
никаких врагов.
и вот я лезу в почтовый ящик
а там
пусто - ни даже
записки из газовой компании гласящей
что вот-вот они
снова отключат газ.
ни даже маленького письмеца от бывшей жены
хвастающей как она теперь
счастлива.
рука недоверчиво ползает по
ящику
хотя рассудок давно смирился.
там нет даже дохлой мухи.
дурак, думаю я, надо ведь было знать
как это бывает.
я иду домой а все цветы
скачут
чтоб угодить мне.
есть-что нибудь?
спрашивает женщина.
пусто, отвечаю я,
что на завтрак?
дом
в соседнем квартале
строится дом
а я сижу здесь
с опущенными шторами
и слышу грохот,
молотки заколачивают гвозди
бум бум бум
потом слышу пенье птиц и
бум бум бум
потом иду спать,
до подбородка натягивая одеяло;
этот дом строится уже месяц
и скоро туда поселятся люди...
спать, есть, любить,
ходить взад-вперед,
но пока
в нем что-то не то,
там чудится какое-то безумие,
по крыше ходят люди с гвоздями в зубах
а я читаю про Кастро и про Кубу,
а ночью прохожу мимо
и вижу его торчащие ребра
и вижу как внутри бродят кошки
своей кошачьей походкой,
и мальчик проезжает на велосипеде
и все же дом еще не готов
и утром строители вернутся
начнут шастать туда-сюда
с молотками,
а по-моему, людям больше не нужно
строить домов,
по-моему им нужно
прекратить работать
и сидеть в маленьких комнатках
на вторых этажах
под электрическими лампочками
без абажуров;
по-моему надо много чего забыть
и много чего не делать
в аптеках, на рынках, в барах
изможденные люди, они не хотят
двигаться, а я стою во тьме
и вижу этот дом насквозь
он не хочет чтоб его
строили;
сквозь него видны багровые холмы
и первые вечерние огоньки,
прохладно
и я застегиваю пиджак
стою и вижу этот дом
насквозь
и кошки замирают и глядят на меня
и я смущаюсь,
иду по тротуару на юг
куплю пива и сигарет
потом вернусь
к себе в комнату.
fuzz
ко мне бегут трое мальчишек
свистят в свистки
кричат
вы пьяны!
не двигаться!
и начинают
бить меня по ногам
игрушечными дубинками.
у одного даже есть кокарда
у другого наручники
но я поднял руки высоко над головой
а когда я иду в винную лавку
они роятся вокруг
как пчелы
выкуренные из гнезда.
я покупаю четверть
галлона дешевого виски
и три
шоколадки.
один единственный
вот они эти маленькие утесы
над морем
сейчас ночь, глубокая ночь
я так и не смог заснуть
машина укрывает меня
будто стальная мать
я ползу вниз по утесам
отбивая куски скалы
и царапаясь о безмозглые
колючие водоросли
я пробираюсь вниз
неуклюжий, потерянный
недоразумение на морском берегу
а вокруг меня сплошь влюбленные,
двуглавые звери
они оборачиваются чтобы взглянуть
на безумие одного
единственного;
застыдившись, я пробираюсь через них
карабкаюсь на гряду мокрых валунов
о которую рвутся волны
на белые клочья пены;
влажный свет луны
на голом камне
и вот я достиг цели
но не я рад этому
море воняет
издает
хлюпающие звуки
как унитаз
тут плохо умирать;
везде плохо умирать,
но лучше в желтой комнате
где знакомые стены и пыльные абажуры; поэтому...
все равно глупо конечно
подобно шакалу во владении львов,
я пробираюсь обратно,
по их простыням и огням и поцелуям
и песчаным громадам
я карабкаюсь на скалу
еще тяжелее, камни брыкаются
а вот и черное небо, черное море
подо мной
проигрывающем игру
и я забыл там свои башмаки
там у них пара пустых башмаков
я сажусь в машину
и завожу мотор,
включаю фары и уезжаю
беру налево на восток
вверх-вниз по холмам
босые ноги на рифленой резиновой
подстилке
уезжаю прочь
в поисках
другого
пристанища.
вознаграждение
я должен был читать стихи
в кафе в Венис
но мы приехали
раньше времени
и я сказал своей спутнице,
давай пройдемся вдоль моря
а я выпью пива,
и мы пошли по песку
какие-то люди ловили рыбу
а я смотрел на океан
и пил
потом сказал
пойдем-ка обратно
пройдем по дощатому настилу
мы пошли на восток
и тут я увидел человека
стоявшего в одиночестве
спиной к морю.
он поднял рог,
сыграл тихий короткий мотив
и замолк.
замер
стоя спиной к морю.
я выпил еще и мы
пошли дальше.
позже, когда мы возвращались
он так и стоял
опять поднял рог
и сыграв все тот же
тихий и печальный
мотив
замер
с рогом в руке.
в кафе было душно
я иcторг на них
все что у меня было
и с тем удалился,
сошел по лестнице
и мы поехали на машине
в сторону моего
дома.
- ты хорошо читал, -
сказала она.
- а-а, - сказал я, - спасибо.
для меня же героем вечера
был игравший на роге,
я ощупывал пачку чеков
в кармане,
свое вознаграждение, и
понимал, что человек, которого
я встретил в тот вечер
оказался лучше меня,
он победил, так и должно
было случиться. но лишь мы двое
знали об этом.
startled into life like fire
мой кот божественно скорбящий
бродит туда-сюда
все бродит и бродит
с электрохвостом
и глазами-кнопками
он полон жизни
роскошен
и совершенен
как сливовое дерево
ему невдомек
ни что такое собор
ни что такое мужчина
поливающий свой
газончик
если б я был таким же человеком
какой он кот -
если были б такие люди
мироздание
было бы
сотворено
он вспрыгивает на кушетку
и расхаживает по анфиладам
моего восторга
никакой Леди Годивы
она заявилась ко мне пьяная
въехала по ступенькам на олене
так много женщин
которые хотят спасти мир,
но не могут сохранять порядок
на собственной кухне,
но я...
мы зашли в дом, я зажег
три красных свечи
налил вина
и рассмотрел ее:
сзади широко
спереди длинно
а все остальное.
превосходно. такая
могла бы отыскать
цветок циннии в Хот-Спрингсе,
штат Арканзас.
три недели мы ели оленину.
потом она спала с домохозяином
в качестве наемной платы.
потом я устроил ее официанткой.
я спал целый день а когда она
приходила я развлекал ее болтовней -
она это обожала.
она умерла быстро однажды ночью
покинула этот мир
почти таким же каким застала
я теперь встаю спозаранку
и иду на товарную платформу
подбирать выброшенную
или выпавшую из вагонов
капусту
апельсины
картошку
к полудню я уже наемся и сплю
видя во сне как вношу наемную плату
пронумерованными кусочками пластика
выпущенными в лучшем из миров
однажды ночью я выебал будильник
однажды
голодая в Филадельфии
я жил в маленькой комнатке
вечер сменяла ночь
и я стоял у окна на третьем этаже
в сумерках и видел кухню
на втором этаже соседнего дома
и видел как красивая блондинка
обнимает парня и целует его
одолеваемая как видно
страстью
и я стоял и смотрел пока они
не перестали обниматься.
тогда я повернулся и включил свет
в комнате.
увидел шкаф и ящики шкафа
и будильник на шкафу.
взял будильник
с собой в кровать и ебал его
пока не опустились руки.
потом вышел из дома
и блуждал по улицам
пока ступни не покрылись
волдырями.
вернувшись домой
подошел к окну
и посмотрел на второй этаж
соседнего дома -
свет у них на кухне
был выключен.
особе c торчащим зубом
я знаю женщину
которая покупает
пазлы
китайские
пазлы
кубики
цепочки
фрагменты
в результате
располагающиеся
в определенном порядке.
она решает их
как математик
решает
эти пазлы
живет у моря
кормит муравьев сахаром
и верует
в лучший
из миров.
у нее седые волосы
причесывает она их редко
зубы у нее торчат
она облачает в просторные
бесформенные комбинезоны
тело, которому позавидовало бы
большинство женщин.
много лет она раздражала меня
тем, что я принимал за эксцентричность -
к примеру, замачивать яичную скорлупу в воде
(чтобы кормить растения кальцием)
но в конце концов когда я думаю о том как она жила
и сравниваю с тем как жили другие -
роскошней, подлинней,
красивей -
я понимаю, что она обидела
гораздо меньше людей чем любой другой
из моих знакомых
(обидела в смысле просто обидела)
порой ей приходилось несладко,
и в ту пору мне наверное следовало
принимать в ней больше участия
ведь она мать моего единственного
ребенка
и когда-то у нас была
великая любовь
и она прошла через все это
именно так как я говорю -
обидев гораздо меньше людей
чем кто-либо из моих знакомых
и с этой точки зрения,
она,
в общем-то,
создала лучший из миров.
она победила.
Франс, это я для тебя
написал.
позиционная война
болен гриппом
пью пиво
громко играет радио
настолько громко
что заглушает звуки
доносящиеся от
стереочеловеков которые
только что
поселились
в нашем дворе.
неважно спят они
или бодрствуют -
магнитофон у них включен
на полную громкость
а двери и окна
открыты
настежь.
им по восемнадцать,
муж и жена, в красных ботинках,
белокурые,
стройные.
они крутят
что попало:
джаз,
классику, рок,
кантри - громко
значит и современно.
вот в чем несчастье
бедняков:
нам приходится слушать
чужие звуки.
на той неделе была
моя очередь
у меня тут дрались
две женщины
а потом побежали,
голося, по дорожке.
приехала полиция.
теперь вот их очередь.
а я шастаю туда-сюда
в грязных трусах,
с двумя резиновыми
затычками
глубоко в ушах
я даже подумываю
об убийстве.
эти маленькие злые
крольчата!
сопли ходячие!
но в таком месте
и в таком состоянии
подобной возможности
нет и не было -
едва чуть-чуть
проясняется -
и мы тут же обо
всем забываем.
когда-нибудь они
все умрут
когда-нибудь
у каждого будет
отдельный гробик
и тогда станет тихо.
а пока
Боб Дилан
Боб Дилан
всю дорогу сплошной
Боб Дилан
таракан
таракан шмыгнул
по кафельной плитке
когда я мочился
а пока я оборачивался
он засунул голову
в щель.
я взял баллончик
и прыскал прыскал
прыскал
в конце концов
таракашка вылез
и посмотрел на меня
крайне недружелюбно.
после чего свалился
в раковину и я наблюдал
как он умирает
с каким-то неуловимым
торжеством -
ведь я платил за жилье
а он - нет.
я подобрал его зеленой туалетной
бумагой и спустил в унитаз.
вот и все
что следовало сказать
кроме того что
в Голливуде
и на Западе мы вынуждены
заниматься этим постоянно.
говорят, однажды это племя
унаследует землю
но что ни говори
мы заставим их потерпеть
еще несколько месяцев.
телефон-миротворец
ты ходишь по бабам, сказала она
ходишь по бабам
со мной тебе скучно
хватит, говорю,
меня пилить,
расслабься.
когда я пью, говорит она, у меня
начинает болеть мочевой пузырь,
внутри жжет
пить, говорю, я сам буду.
ты ждешь что вот-вот зазвонит телефон,
говорит она,
ты с него глаз не сводишь.
если позвонит какая-нибудь баба
ты сорвешься и убежишь
ничего не могу обещать, говорю я.
и тут - как нарочно - звонит телефон
это Мэдж, - говорят в трубке,
- надо срочно увидеться.
- эх, - говорю.
- я тут влипла, - продолжает она,
мне нужно десять баков -
немедленно.
сейчас буду, говорю я
и вешаю трубку
она посмотрела на меня.
это, говорит, баба, ты прямо пылаешь весь
что же это, черт побери, с тобой происходит?
слушай, говорю, мне надо отлучиться.
не уходи. я скоро вернусь.
я пошла, говорит она,
я тебя люблю но ты сумасшедший.
пропащий ты.
схватила сумочку и выбежала за дверь.
вероятно какой-нибудь пиздюль
полученный в раннем детстве
засел у меня глубоко внутри -
оттого я такой ранимый, - подумал я.
вышел из дома и сел в свой Фолькс.
включил радио поехал по Вестерну на север.
по обеим сторонам улицы
расхаживали шлюхи
а Мадж была из них
на вид самой прожженной.
этот поэт
этот поэт
он пил
два или
три дня а
пот
ом он
выше л на
сцену
увидел
зрит елей
и понял
что
сейчас с
делает. на
сц ене
стояло бо
льшое
пиани но
и он подо
шел
поднял
крышку и
н аблевал
в пи
анино.
после
чего
закрыл
крышку и
на чал
читать.
пришлось
за
менить
струн
ы на
пиани но
помыть ег
о и
настрои
ть заново.
я
понимаю
п очему
они ег о
больше
не
приглаша
ли. но
предупре
ждать
други е
универси
те
ты что
этот поэт
блюет в
пианино
бы ло
несправед
ливо.
они так и
не поняли
наск
олько
хорош о
он читал.
я знаю
этого п
оэта: он
как
и все
осталь
ные за
деньг и
наблюет
где
угодно.
|