Маргарита Меклина
АСТРАЛЬНАЯ ОХОТА

отклик на "Кодекс гибели" Дмитрия Волчека

Птица - удод. Дерево - гингко. Фрукт - папайя.
Зверь - пантера, злак - сорго, напиток - кумыс.

Дмитрий Волчек, "Кодекс гибели".

Дуб - дерево. Роза - цветок. Олень - животное.
Воробей - птица. Россия - наше отечество. Смерть неизбежна.

П. Смирновский, "Учебник русской грамматики"
Эпиграф к "Дару" В.В. Набокова

I

Началось все с метлы. V был на мели и пытался дозвониться своему другу Лео Муграби, которому он отдал на хранение метлу Уорхола.

-- Эта метла стоит пять тысяч, объяснил V, а через какое-то время обронил мне при встрече:

-- Накрылась метла. Лео в тюрьме. Биллионер, а угодил за решетку! Скупал в Америке оптом одежду от Армани и отправлял ее в родную Колумбию. А из Колумбии привозил героин. Я тоже сяду, если не уплачу все налоги.

-- Одолжить..? - неосмотрительно предложила я.

-- Пять тысяч двести, выпалил V. -- Я дам тебе за это картину -- вдруг я умру? Кто тебе будет тогда долг отдавать?

Он принес мне "Vitex Agnus Castus" -- литографию Йозефа Бойса. Принес и пропал: не отвечал на звонки.

II

В Петербурге, куда я попала по приглашению Аркадия Драгомощенко, мне дали совет: "сходи к С".

С. - смуглый мужчина, весь в черном - взглянул на страницу, которую я выдрала украдкой в "Barnes and Noble" из книги. На фото был художник Жан-Мишель Баския, слившийся в поцелуе с Мадонной (их любовная связь не была долговечной), и арт дилер V - "таинственный иранец", как его называли газеты, любитель мягкой обуви и сигарет в твердых коробках, занимавшийся, согласно шелухе слухов, всем чем только угодно, от поставок оружия до подделок картин Жана-Мишеля (Баския погиб в 27 лет, перебрав героина).

-- О смерти он с тобой говорил? -- спросил С. -- Может так случиться, продолжал С., что вы попадете в аварию - погибнете оба. Продашь душу дьяволу? Вернешься обратно в Америку - и V будет твой. Но только три года. Потом он тебе голову отрежет во сне, а сам покончит с собою...

III

"Моей рукой водит дьявол, ты не находишь? -- спросил как-то скульптор натурщика и даже повертел для убедительности вялой ладонью перед плебейским носом". Предостерегало письмо: "не хлебай щи с дьяволом, у него ложка длиннее".

"Самому сатане", надписал школьник конверт, задумался" -- передо мной лежал "Кодекс гибели" Дмитрия Волчека, который он прислал мне из Праги.

"Не подскажете ли мне что-то из практической магии?" -- спросила я Дмитрия, и вскоре уже читала "Сатанинскую библию" Антона ЛаВея (ЛаВей когда-то жил недалеко от меня, в Сан-Франциско. В шестидесятых годах он получал письма, надписанные "Сатане", со всех концов Штатов). В "Сатанинской библии" -- четыре главы: "Огонь" (Сатана), "Воздух" (Люцифер), "Вода" (Левиафан) и "Земля" (Белиал). В "Кодексе гибели" -- "четыре вопроса: Как пройти к восточной башне воздуха? Как пройти к северной башне земли? Как пройти к западной башне воды? Как пройти к южной башне огня?" (Сатана вызывается с Юга, Люцифер с Востока, Левиафан с Запада , и Белиал -- с Севера.)

"Белиал" говорит: "если вы желаете приворожить избранного вами человека, необходимо создать желаемую ситуацию на бумаге или холсте, внеся в ситуацию как можно больше преувеличений - и все это будет неотъемлемой частью церемонии. Любой рисунок, картина, скульптура, надпись, фотография, предмет одежды, запах, звук, музыка, инсценировка реальной или вымышленной ситуации -- все, что может быть использовано в церемонии, послужит магу на пользу".

"Он ничего не хотел - только лишь безжалостно смотреть на меня..." -- читаю я в "Кодексе гибели".

"Научиться эффективно использовать приказ "СМОТРЕТЬ" - составная часть тренировки ведьмы или колдуна. Чтобы манипулировать человеком, нужно научиться привлекать и удерживать его внимание" -- читаю я у ЛаВея. От теории пора переходить к действиям.

IV

"Обрезки ногтей, слюна, локон - укладываешь все в форму, заливаешь воском. Ржавую булавку в голову, кривой гвоздик в сердце" -- читаю я в "Кодексе гибели". "Втыкание иголок или гвоздей в куклу, представляющую вашу жертву; кукла может быть изготовлена из ткани, дерева, растительных материалов" - читаю я у ЛаВея.

Однако, под рукой нет волчековских "vodoo toys, свечи бафомета, кулона некрономикона, чернил из голубиной крови, раздвоенного изумрудного пера, тридцати булавок, молочных зубов утопленника, новых мраморных рукавов". Но есть простое перо.

Мирза Бабаев в статье "Магизация общества и литература" предлагает термин "астральная охота". Создается текст, имеющий своей целью "запечатление реального магического опыта" -- текст, который "может быть рассмотрен <...> не как фиксация, а как моделирование магического опыта - моделирование определенными словесными средствами".

Сам Волчек считает "Кодекс гибели" скорее процессом, предполагаю я -- то есть моделированием магического опыта изгнания или даже вызывания демонов -- а не "литературой" per se. "Написание этого романа было своего рода экзорсизмом", сообщает он мне.

Я пишу текст: V переезжает в Нью-Йорк и приглашает меня работать в своей галерее.

Одновременно с написанием текста я читаю Библию, по рекомендации С.:

-- Если не хочешь дьяволу душу продать, тогда читай Библию: два раза с начала в конец и один раз с конца в начало. Нельзя курить, стричься, сквернословить, об оргазмах забудь. Все соблюдешь -- V будет твой.

V

Попутно я пытаюсь заворожить V своими познаниями в мире искусства. Я узнаю, что Бойс, в юности увлекавшийся антропософией, алхимией, Парацельсом и Леонардо да Винчи, в одном из своих перформансов, в протяжение четырех с лишком часов, потирал пальцами, облитыми маслом, листы железа и меди, переложенные слоями жира и воска. На спину он прицепил голубую ленту - "Vitex Agnus Castus" - ту самую, которая теперь красуется на литографии, которую мне дал под залог V. "Vitex Agnus Castus", в отчаянии пишу я V, от которого ничего не слышно уже на протяжении нескольких месяцев, -- это растение, которое также называют "деревом воздержания". Его листья используются для изготовления снадобья, уменьшающего сексуальный аппетит".

Бойс так объясняет перформанс: "энергия концентрируется вокруг двух осей, мужской и женской, и моя акция сводит их воедино". я замечаю, что в "Кодексе гибели" "женского" нет. "Да, Рита, вы правильно заметили, женщин в Кодексе нет, пишет мне Волчек, единственное исключение я сделал для шекспировской колдуньи Сикараксы".

Тайна зачатия заботит меня: мальчики и мужчины в "Кодексе гибели" появляются из алхимических колб, из дьявольских хитрых посланий, из придуманных войною окопов, из шелка, парчи, из дня хрустальных ножей. "Можно ли создать гомункула без мяса и костей?" -- лукаво вопрошает "Кодекс". "Можно ли воскресить отцов через их сыновей?" - вспоминает философа Николая Федорова Аркадий Драгомощенко и ни с того ни с сего говорит: "все, Рита, берется ниоткуда, что означает -- оно берется у тебя, тобою же создается и тебе же себя предлагает как странную аберрацию реальности. А если точнее, то это будет выглядеть так в трактате Ту Шуня о "Созерцании мира дхарм" -

Форма не является пустотой, потому что она является пустотой. Почему? Форма не является абсолютной пустотой, поэтому не пуста. Форма поднимается до телесности, которая является истинной пустотой. Поэтому говорим, что форма -- это пустота. Множество пустот открывается изо окна, все они переливаются и откликаются друг другу подобно каплям росы <...> будь осторожна, мир который ты мне описала, мир мятущихся художников и собирателей последних вздохов представляется мне опасным и вовсе не тем, чем он кажется".

Я замечаю, что у коренастого крестьянского мальчишки из "Кодекса гибели" есть заскорузлый грузный отец "в кожаных шортах", а матери нет. Однако, две оси в "Кодексе" есть -- "оси, на которых покоится мир". "Теперь об осях, пишет мне Дмитрий. Их действительно две. Одна находится в спортзале, а другая (имитация) - в усадьбе старого штурмовика".

VI

На пикировщике JU-87, в немецком народе называемом Stuka, подбитый штурмовик стремительно приближался к крымской земле. "Из горящего самолета выскочил раненый летчик. Полз, путаясь в паутине парашюта. На снегу - розовый след". Штурмовика, без сознания, подобрали степные татары и несколько недель прикладывали жир к его ранам и укутывали его в войлок.

Даже после окончанья войны штурмовик Йозеф Бойс помнил войлок и жир, и впервые использовал жир в одной из своих инсталляций в 1963 году, во время конференции "Kolumba Churchyard", которую проводил Алан Капроу, широко известный своей разработкой концепции "хэппенингов". "я был учеником Алана Капроу в 1977 году, в университете в Сан-Диего", писал мне человек по фамилии Жемчуг*, производитель мыльных пузырей, которого я случайно встретила на Интернете.

"Вы упоминаете Антона ЛаВея, -- продолжал Жемчуг, -- мы были с Антоном соседями, и моя сестра была лучшей подругой его дочери Карлы. У Антона был лев. Однажды лев сбежал и напугал нашу соседку, объявившись утром на ее кухне. Антон играл на гобое. У него дома было много животных, удав. Он играл на органе, рояле. Капроу, кстати, рассказывал нам, что Бойс как-то привязал мертвого зайца к роялю: проволока тянулась от клавиш, и когда Бойс играл произведенья Сати, в частности "Sonneries de la Rose-Croix" - мертвый заяц подергивал лапами. Мой отец знал Антона еще тогда, когда тот работал криминальным фотографом".

VII

Несколько фотографий: на одной -- речка, в которую было сброшено тело. На другой -- фото убийцы-фотомодели. "Прислали журнал: convicted killer, его сумбурные признания".

"Роман с немцем" Ярослава Могутина, так же как и "Кодекс гибели" Дмитрия Волчека, посвящен "памяти Виталия Полякова". Я послала в Нью-Йорк Ярославу сан-францисскую газету с заметкой о расследовании убийства Виталия (Стива). "Я с лупой изучаю тысячи разноцветных растровых точек из которых состоит его божественный лик на фото из той захолустной пидорской газеты <:> CONVICTED KILLER JOSH PUCKETT вершитель судьбы виталия-стива", пишет Могутин в "Поэме для Джошуа Паккета".

"Правило достоевского, сорок лет -- предел для приличного человека. В кодексе гибели оно отмечено, как золотое сечение бытия". Виталий был убит в возрасте двадцати девяти. На последней странице "Кодекс" приводит "бесполезные числа". Я начинаю методично звонить, предполагая, что звоню калифорнийским друзьям Дмитрия Волчека. "Все телефонные номера когда-то принадлежали Виталию Полякову, звонить теперь уже некуда", поясняет мне Волчек.

Школьник пишет письмо Сатане Антону ЛаВею, я звоню на тот свет.

VIII

"Продам душу дьяволу" -- пишу я и надписываю конверт: "С."

С. звонит мне из Петербурга в Америку:

-- С дьяволом уже не получится. Продолжай читать Библию. Все дело в наследнике.

От V родится тот, кто в седьмом поколении будет бороться с силами зла: Так значит, все дело в сперме, в "сперме-пуле", в "сперме -- антониме смерти", в сперме, которую "мы посылаем друг другу как заказную бандероль", в сперме, которая "может убить". Сперма в "Кодексе" становится некой разменной монетой, переходящей от богатого к бедному, от купца к половому, от нищего к принцу, от академика к Вадику и от патриция к Спартаку.

"Кодекс советует превращать сперму в жемчуг".

IX

"Кодекс" прост. Он базируется на восточной легенде про "хуй, который разлюбила сперма", на нехитрых приметах - "если встретишь на дороге слепца - быть беде", он говорит о том, что все мы умрем.

"Кодекс", как вызванные на спиритический сеанс "Рем, Спартак, Дантес", на все предлагает ответы.

Что такое жизнь? -- задаем мы вопрос. "Жизнь есть движение от лучшего к худшему, жизнь завершается старостью и смертью", чеканит нам "Кодекс". Что такое вера? И на это в кодексе есть "холодный намек". "Вера - это когда готов ебать числа в таблице логарифмов и пятна на обоях". На чем держится мир? "Богатые покупают бедных, старые пьют молодую сперму... - на этом держится мир".

"Кодекс" предлагает "жить в ожидании пули" (которая - сперма).

"Кодекс" говорит: "чем дальше мы от юности, тем неправильней стремимся к ней",

"у каждого собственный ад", "богатый бездельник должен иметь бедного гордого парня - такова ось, на которой держится мир".

"В кодексе нет ни слова о раскаянии, совести, стремлении повернуть вспять и вновь порхать над холмами". "Опустошенность - всего лишь предисловие к торжеству нового бытия". "Поначалу все кажется сложным и интересным, но со временем становится проще, скучнее". "Зависть и месть -- таковы пружины". "Братья - бедность и похоть - вот где таятся мины".

"Кодекс гибели" - "это та книга, которую можно унести даже в царство асфоделей".

X

Книги: "Кодекс", Библия, "Сатанинская библия", запечатлевшие "магический опыт"; в каждой есть свод законов, вызывание духов, извержение спермы, сталактиты снов и Содом.

"О, бафомет, снизойди к моему вою", вслед за Волчеком повторяю я и вкладываю в книгу фотографию V ("так сработает лучше", объяснял С.). Читаю -- два раза с начала, один раз с конца --

"Agios o Baphomet! <:> Ave Satan!"

Я читаю "Сатанинскую библию": мой наследник не будет бороться с силами зла.

1999

* Louis Pearl, "Bubble Man", "человек-пузырь", занимающийся производством мыльных пузырей и устраивающий с ними перформансы.