|
Гай Валерий Катулл
Быстро ввысь взмыл Аттис над морем в барке
К Фригии рощам стремясь, и земли коснувшись,
Бросился к густому лесу, к местной Богине,
Где она бешенством побуждала безумствовать бродячие души,
5 И сам острым резанул себя кремнем пониже брюха -
С тем себя обезмуженным вдруг ощущает,
Только свежая кровь одна пятнает почву.
И тут она снеговыми руками легкий тимпан хватает
Твой тимпан, Кибеба, о Матерь Вводящая, твой он,
10 Бьет она нежными пальцами в бычью полость
И поёт трепеща и сзывает к себе спутниц:
"Устремимся вместе, о галлы, в глубь рощ Кибебы,
Госпожи Диндимены Владычицы бродячее стадо,
В чуждом месте станем изгнанницами обитать мы,
15 Путь мой - вывести и вести всех подруг за мною следом,
Пронеслись они через море, бурным потоком,
Тело безъятрое - ненавистна Венера нам!
Веселись, о Владычица, овей нас ветрами!
Что так медленно идёте? Быстро, смело, вместе, разом!
20 Во Фригию, к дому Кибебы, во Фригию, к рощам Богини,
Где голос звучит с кимвалом и вторит тимпан им,
А следом дударь-фригиец с перегнутою трубою,
Где главы безумствующих плющ венчает,
Где призывают воем к священным пляскам,
25 Где вслед Богине кружат летучей толпою,
С нею и нам подобает плясать быстро!"
Вскричали хором подруги Аттис, безбрачные жены,
Завыл вдруг горлом дрожа язык их пьяный,
А тимпан им звучит в ответ, отзывается нутро кимвала,
30 Всё ближе топот и ближе хор к вершине зелёной.
Дыша неистово, подруг своих ввысь верных
С тимпаном Аттис ведёт густым лесом
Словно тёлок, ярмом ещё не укрощённых,
Дико за предводительницей следом идут они скоро.
35 Но у дома Кибебы свалились усталые, ибо
Тяжек был труд, и без милого хлеба сон одолел их:
Медленно закрываются, мрачно падают веки,
Меркнут взоры, пропадает былая ярость.
Но когда лик златого Солнца раскрыл глаз блестящий,
40 Озаряя светлый эфир, твердь земную и буйное море,
И встал к колее крепкий звонкокопытный,
Пробудивши Аттис, Сон прочь убегает -
Принимает богиня-супруга его зыбким лоном.
Поднимается нежная Аттис уже без прежнего буйства,
45 Всё что свершила, что было, она вспоминает,
Разумом видит отчётливо всё что с нею стало,
Она полыхает душою - хочет назад вернуться,
С полными слёз глазами идёт на берег моря
И отчизну в унынии жалобно призывает:
50 "Отчизна, меня родила ты, отчизна, ты меня воспитала,
А я как раба убежала, господ своих добрых покинув,
На Иду ушла одинокая беглою жалкой служанкой
Туда, где в снегах зверьё леденеет и замерзает,
А я, взбесившись, несусь к их берлогам...
55 Где ты, моя отчизна? Родина милая, где ты?
Глаза сами желают смотреть на тебя зрачками,
Оставила зверское буйство на малое время душа моя.
Я ли уйду в изгнанье, в лес из родного дома?
Отчизна, друзья, соседи, родители - где же вы, где вы?
60 Где твоя площадь, палестра, стадион и гимнасий?
Несчастная, о я несчастная, плачу я снова и снова.
Какой не сменила я образ! Кем только не была я!
Была я малым младенцем, отроком, юношей взрослым,
Была я первой в гимнасии и красотою лоснилась,
65 Мои двери не закрывались, хранил тепло порог мой,
Цветами и яркими лентами, я венками венчалась,
Когда с восходом солнца подымалась с постели -
И мне стать рабыней Богини! Стать страшной Кибелы служанкой!
Стать безумной, стать долей себя же! И мне - стать мужем бесплодным!
70 Мне ль жить у зелёной холодной Иды на снежном склоне?
Мне ль проводить свои дни у высокой фригийской вершины,
Где одни лишь лесные лани, где только дикие свиньи?
Увы, увы как горько! Я вою, увы, и каюсь!
75 Розовых звук этих губ вестница мигом
Сквозь воздух ввысь до двойных божеств доносит.
Парою сопряжённых тогда распрягает Кибела
Львов, и левому так она повелевает:
"Ну! - говорит - Эй! Отважный, наведи-ка на неё ужас!
80 На неё, что взбесилась и в лес убежала.
Моя прислужница эта взяла себе много воли.
Ну, бей по спине хвостом, секи и грози ей!
Пусть в страхе глохнет от медленного твоего рыка!
Тряси своею рыжей на мощной шее гривой!"
Так говорит Кибела и узлы расслабляет.
85 И свирепый, сам побуждая дух свой, бежит быстро,
Он рычит, урчит, вольной лапой круша чащу,
А когда беловатого влажного берега достигает,
Нежную видит Аттис, как мрамор у стремнины потока,
Совсем рядом. И та, обезумев, в дикий лес убегает.
90 Там всю жизнь провела она Богини служанкой.
Мать, Великая Мать, Кибеба, мать-владычица Диндима,
Сохрани меня от бешенства своего, укроти его,
А другие безумствуют пусть, буйствуют пусть там другие.
Перевод Анри Волохонского |