|
"Имена всех великих секс-символов заканчиваются на "О": Гарбо, Монро, Брандо, Даллесандро", согласно высказыванию режиссера Пола Моррисси. "В моих фильмах все влюблены в Джо Даллесандро", - признался однажды Энди Уорхол. "Джо Даллесандро - великолепный актер, навсегда изменивший мужскую сексуальность в кино" (режиссер Джон Уотерс). Джо Даллесандро стал одним из культовых актеров и секс-символов 60-70-х годов благодаря его ролям в фильмах Уорхола-Моррисси, Сержа Гензбура, Луи Маля, Фрэнсиса Форда Копполы, Джона Уотерса и других менее известных американских и европейских режиссеров. Джо, продолжающий и по сей день сниматься в кино, отметил недавно 35-летие своей актерской карьеры. Этой дате посвящен выход книги Майкла Фергусона "Малыш Джо, Суперзвезда", содержащей его подробную био- и фильмографию. Джозеф Анджело Д'Аллесандро-младший родился 31 декабря 1948 года в Пенсаколе (штат Флорида). Его родителями были 18-летний матрос итальянского происхождения и 16-летняя Телма Тестман. Вскоре после рождения второго ребенка Роберта Телма была арестована за кражу автомобиля. Ее приговорили к 5 годам исправительно-трудовой колонии. Джо-старший подал документы на развод и вместе с сыновьями переехал в Нью-Йорк. Однако вскоре стало понятно, что обязанности отца-одиночки ему не под силу, и Джо с братом оказались в гарлемском приюте Angel Guardian Home для детей, ждущих усыновления. Впереди у него были приютское детство в окружении цветных детей, приемные родители - буржуазная белая пара среднего достатка из Бруклина, редкие встречи с отцом, участие в мелких кражах, уличных разбоях и драках в составе подростковой банды, ранние эксперименты с наркотиками, самодельная наколка LITTLE JOE на правом плече, ставшая впоследствии его пожизненной трэйд-маркой, исправительно-трудовая колония для несовершеннолетних преступников, раннее осознание преимуществ своей "крутизны" и красоты, которую можно продавать за вполне умеренное вознаграждение похотливым фотографам и любителям "молодого мяса", работа барменом в гей-баре, в 16 лет - дебют в качестве порномодели для журнала "Physique Pictorial" (прототип гей-порно, выходивший под маркой "физической культуры") и смутное предчувствие необычной, головокружительной жизни и карьеры. Знакомство с Уорхолом было для него подлинным подарком судьбы. "Малыш Джо" был немедленно произведен Энди в ранг Суперзвезды, став украшением Фабрики поп-арта, которая была в конце 60-х годов эпицентром нью-йоркской богемной жизни. В отличие от других Суперзвезд, таких как трансвеститы Вива, Кэнди Дарлинг и Холли Вудлаун, и андрогинных мальчиков из окружения Уорхола, Даллесандро исполнял роль немногословного мачо, молодого бычка, который, наряду с Джимом Моррисоном, Миком Джеггером и Дэвидом Боуи, стал одним из универсальных секс-символов 60-70-х годов, боготворимым и мужчинами и женщинами, и геями и натуралами. Этому как нельзя лучше способствовали сексуальная амбивалентность всех его маргинальных персонажей и тот факт, что Джо стал первым актером, полностью обнажившимся на "большом экране". Знаменитая малобюджетная трилогия Уорхола-Моррисси с Даллесандро в главной роле "Flesh" ("Плоть", 1968), "Trash" ("Мусор", 1970) и "Heat" ("Жара", 1972) стала классикой андеграундного кино и неотъемлемой частью сексуальной революции, полностью перевернувшей представления американцев о красоте, чувственности, отношении к собственному телу и ролевых функциях между мужчиной и женщиной. Мастер манипуляций с масс-медиа, Уорхол выступал провокатором общественного мнения, одинаково радуясь и аншлагам на показах своих фильмов, и запрещению на их показ в некоторых странах, и восторженным рецензиям, и разгромным отзывам в прессе. К началу 70-х популярность Даллесандро вышла далеко за пределы нью-йоркских богемных салонов и дала ему перспективу "большой" актерской карьеры. Однако Уорхол и Моррисси не собирались уступать Голливуду свою главную звезду, открытую и сделанную ими. Постепенно Джо осознал, что его старательно "оберегают" от предложений извне. Разрыв с кланом Уорхола был не за горами, и уже на съемках фильмов "Плоть для Франкенштейна" и "Кровь для Дракулы" (1974) для всех было очевидно, что идиллия закончилась, и он перерос уровень уорхоловской Фабрики. На протяжении нескольких лет фото Даллесандро не сходили со страниц крупнейших газет и журналов, он работал для ведущих фотографов, таких, как Ричард Аведон, Франческо Скавулло и Энни Лейбовиц. Однако Джо всегда имел двоякое отношение к паблисити и к своему "звездному" статусу. Интерес прессы к нему в основном ограничивался четырьмя темами: Уорхол, андеграунд, порно, наркотики. Таблоиды неоднократно спекулировали по поводу его подростковых опытов в качестве порномодели и уличного хастлера. Вскоре после того, ак он побывал на обложке "Rolling Stone", журнал "Physique Pictorial" снова опубликовал несколько его nudes, старые порнофильмы и фото Джо стали пользоваться большой пулярностью среди его фэнов. Его прошлое преследовало его. Получив предложения о работе в Европе, Даллесандро переселился сначала в Рим, а потом в Париж и несколько лет снимался в итальянских и французских фильмах, среди которых были такие шедевры, как "Черная луна" Луи Малля (1975) и "Je t'aime moi non plus" ("Я тебя больше не люблю", 1975) Сержа Гензбура. За этим последовал многолетний творческий и личный кризис. Смерть брата, безденежье, разрыв с несколькими возлюбленными, беспорядочная сексуальная жизнь, серьезные проблемы с алкоголем и наркотиками - все это обрушилось на него как плата за грехи буйной молодости. Джо вернулся в Штаты с твердым намерением взять себя в руки и избавиться от алкоголизма и наркомании. Он поселился у друзей в трущобном районе Лос-Анджелеса, и его старые поклонники были в шоке, обнаружив в одной из местных газет объявление: "БЫВШАЯ ЗВЕЗДА УОРХОЛА ДЖО ДАЛЛЕСАНДРО БУДЕТ РАБОТАТЬ ЗА ЕДУ". Джо пришлось начинать с нуля, пока в 1981 году, после комплексной 12-ступенчатой программы "Анонимных Алкоголиков", он не почувствовал себя наконец абсолютно трезвым, как он сам позднее признался - "впервые в жизни". В 33 года он очнулся в новой эпохе, в которую ему оказалось не так-то просто вписаться. Подрабатывая какое-то время водителем лимузина (среди его пассажиров случайно оказались несколько влиятельных фэнов из Голливуда), он обзавелся свежими студийными фото и начал проходить кинопробы. Получив небольшую роль в фильме Копполы "Cotton Club" (1984), он заявил о себе, как о звезде, возродившейся из небытия. Его последующие роли в "Плаксе" Джона Уотерса (1990), "Дикой орхидее-2" Залмана Кинга и "Помешанных на оружии" Тамры Дэйвиса (1992, в дуэте с Дрю Бэрримор) закрепили за ним эту репутацию. И, хотя его нынешняя известность не идет ни в какое сравнение с тем успехом, который он имел в начале своей карьеры, в сознании миллионов он навсегда остался тем самым "Малышом Джо", Суперзвездой Уорхола. Я встретился с Даллесандро после презентации его книги в нью-йоркском магазине гей-литературы "Different Light", где выстроилась длинная очередь, состоящая преимущественно из мужчин средних лет, желающих получить автограф или сфотографироваться с кумиром своей молодости. Низкого роста, коренастый крепыш с животом, предательски торчащим из-под дешевого пиджака, с безумным взглядом и порезами от небрежного бритья на лице, он говорит медленно и сбивчиво. У него низкий, дребезжащий голос. Даже раздача автографов дается ему с нескрываемым трудом: каждую букву приходится повторять по несколько раз. Мы сидим в дешевой столовке в Мидтауне, недалеко от отеля "Эдисон", где он остановился. Я угощаю бывшую Суперзвезду! Он легко раздражается и с трудом может фокусироваться на моих вопросах. Время от времени его пробивает на какое-то нечленораздельное бормотание. Его биограф Майкл Фергусон пытается держать его под контролем - не всегда успешно. Старательно пережевывая свой гороховый суп, бывший секс-символ жалуется на проблемы с зубами, печенью и желудком. Но даже несмотря на все это, в нем по-прежнему сохраняется некий шарм, напоминающий - пусть очень отдаленно! - его персонажей тридцатилетней давности.
- Ты доволен тем, как прошли презентации твоей книги? - Приходило много народу, и мы с Майклом довольны каждой презентацией. Мы всегда были уверены в том, что реакция на книгу будет хорошей, но, знаешь, никогда не надо надеяться на слишком многое. Реакция на книгу была лучше, чем мы надеялись. - Ты получаешь наконец то признание, которое заслужил еще много лет назад? - Дело не в признании. Я всегда получал признание. Но до этого я был недоволен тем, что каждый раз, когда я появлялся на публике, люди просто не знали, что на моем счету такой объем работы в кино. Многие были уверены, что я снялся лишь 5-6 фильмах Уорхола-Морриси, и понятия не имели, что я после этого продолжал работать годами. Майкл вложил в эту книгу столько энергии, чтобы мои фэны наконец-то получили информацию обо мне, которой у них не было. Ко мне и раньше подкатывались разные журналисты с предложением написать обо мне книгу, но я не хотел в этом участвовать, потому что все что они от меня хотели - это сидеть и трепаться про Энди Уорхола... Когда мы снимали фильмы с Уорхолом, у нас были проблемы с камерой, и поэтому появлялись эти белые вспышки. Но все думали, что мы это делали специально. Энди говорил всем, что мы снимаем наши фильмы как телевизионные интервью, и монтаж заключался в том, что оператор останавливался, когда человек начинал говорить какую-то ерунду, а потом снова начинал в другом месте. А в промежутке возникала белая вспышка. Так что в нашем интервью ты можешь делать то же самое: если я начну говорить какую-то ерунду, просто пропускай это и начинай с другого места. - Хорошая идея! Давай поговорим о том, как ты познакомился с Энди Уорхолом. - О, сколько можно об одном и том же! - Но этого вопроса никак не избежать! - Меня бесит, что мне всегда приходится повторять одно и то же! В общем, дело было так. Я вошел в квартиру, где Энди снимал какой-то фильм. В то время я понятия не имел, кто такой Энди. Я был подростком, лет 17. Фильм снимался в квартире одного моего друга, и тот меня спрашивает, не слышал ли я про знаменитого Энди Уорхола, который прославился томатным супом Campbells. И я говорю: "О, я ем этот суп! Может, нам достанется бесплатный суп?" Энди читал газету, сидя за камерой, и время от времени включал ее и выключал. Я подошел к нему и представился. Потом ко мне подошел Пол (Моррисси) и спросил, не соглашусь ли я быть в их в фильме. Мы поговорили о том, что мне нужно делать в сцене, которую мы сняли минут за 20, и потом Уорхол подошел ко мне и попросил подписать разрешение на прокат этого фильма в кинотеатрах. И я говорю: "Да ты, наверное, шутишь!" Я думал, что это была шутка, чей-то "домашний" фильм. Все, что я делал - это сидел в трусах и боролся на руках с каким-то типом, который совсем не был похож на кинозвезду. Кто захочет смотреть эту ерунду? Но они меня убедили, что люди пойдут смотреть этот фильм, и я подписал разрешение. - Тебе заплатили за ту роль? - Нет, о деньгах мы не вели речь. - Почему нет? Они-то собирались делать на этом деньги! - (Растерянно.) Они пообещали назвать меня звездой фильма! (Смеется.) А я спрашиваю: "Ну а кто будет звездой на самом деле?" - "Ты и будешь звездой!" Потом мы поднялись на крышу, и Пол сфотографировал меня сидящим в трусах на табуретке. Они использовали эти фото для рекламы фильма в "Village Voice". - Как назывался тот фильм? - "Loves of Ondine".
- Ну а когда же ты начал получать деньги за свою актерскую работу? - Понимаешь, наши фильмы снимались очень быстро: иногда за день, иногда - за два или три. О серьезных деньгах, на которые можно было жить, речи не шло. Но меня взяли на работу на Фабрику Уорхола, и там было много всякой работы. Я занимался прокатом наших фильмов в университетах и галереях, научился, как пользоваться кинопроектором и показывал фильмы всяким визитерам из Европы и из разных мест, которые посещали Фабрику. Кроме этого, я работал дорменом, и когда мне было сказано, что Энди занят или его нет, я гнал всех посетителей. - Можно сказать, ты был вышибалой Уорхола? - Ну, типа того. Я был таким маленьким уличным пацаном, и выглядел достаточно опасно и стремно, поэтому мне никто не возражал, когда я говорил: "Энди нет! Уходите!" - Кажется, тебе нравилась такая работа? А если среди незваных гостей были знаменитости? - Я никогда не интересовался знаменитостями. Я не знал, кто был кто. Но я никогда не обращался ни с кем неуважительно. Я не говорил: "Эй, приятель, проваливай отсюда!" Я был воспитан очень вежливым, и вежливо говорил, что Энди нет дома. - Даже тогда, когда он был на самом деле дома? - Это была моя работа, поэтому если мне было сказано, что его нет, я это говорил, даже если он стоял рядом. Потому что Энди так сказал мне сделать. Не было смысла меня ненавидеть за это. - Были случаи, когда тебе пришлось применять силу? - Пару раз я применял силу, когда нас пытались ограбить какие-то наркоманы. Мне приходилось попридержать их, пока Энди не заперся в своей комнате, потом давал им денег и убеждал уйти. Просто когда я только начал работать на Фабрике, Энди был серьезно ранен, и моя работа заключалась в том, чтобы этого никогда не произошло опять. - Короче, ты был еще и бодигардом Уорхола? - Типа того. Я думал о себе, как о его бодигарде. Я всегда защищал его. Многие любят рассуждать о нем как о человеке, который использовал всех вокруг, не платил никому. Но я не могу сказать о нем ничего плохого. Я всегда думал, что он не эксплуатировал людей, а предоставлял им возможность воспользоваться славой, дать каждому 15 минут славы. Это была его идея, которая работала безотказно. И все эти люди приходили к нему и хотели этого, и если он не хотел сделать их знаменитыми, они требовали этого. - Как впоследствии развивались твои отношения с Уорхолом? - Отношения были не столько с Уорхолом, сколько с Полом Моррисси, хотя Уорхол устроил все, что делал Пол. Они были партнерами по созданию всех этих экспериментальных фильмов. Пол знал, как снимать кино и заинтересовал этим Уорхола. В свое время другой парень по имени Джеральд Маланга еще до Пола научил Энди шелкографии и показал ему, как пользоваться 8-миллиметровой камерой. Потом они перешли на 16 миллиметров, так как у Уорхола было достаточно денег для этого. Пол снимал андеграундные фильмы еще до знакомства с Энди. Он называл их андеграундными, потому что показывал их в своем подвале в West Village, то есть буквально under ground ("под землей"). Потом они начали делать "подземные" фильмы вместе. Другая причина, почему мы считали наши фильмы андеграундными - это то, что мы не были членами профсоюза, и делали все абсолютно самостоятельно, независимо от Голливуда или еще чего-то, - и продукцию, и рекламу, и дистрибьюцию.
- Какая роль в фильмах Уорхола-Моррисси была твоей любимой? - Мне нравились все роли, но если выбирать одну, то, наверное, фильм "Flesh", потому что это была моя первая главная роль, и я был настоящей звездой фильма. До встречи с Уорхолом и Моррисси у меня было свое представление о кино: все виденные мной фильмы имели какую-то сюжетную линию, начало, середину, конец. Этого не было в первых фильмах, которые я сделал с Энди и Полом. И я сказал Полу, что мне бы хотелось, чтобы мы сделали фильм, соответствующим моим представлениям, чтобы мой персонаж проходил через весь сюжет и через других персонажей. Я играл парня-проститутку, который просыпается в начале фильма со своей герлфренд и отправляется заработать для нее денег. Все остальные персонажи фильма - это парни, которых он встречает, идет с ними домой, и они платят ему деньги, и он к вечеру возвращается с деньгами к своей герлфренд. Это такая простая история обычного парня, уличного хастлера. - Ты был первым актером, появившимся на экране полностью обнаженным... - Я был первым обнаженным актером в художественном кино. В то время уже появились первые порнофильмы, но мы делали другие, экспериментальные, андеграундные вещи. - Для тебя не было проблемой обнажиться перед камерой? - До этого у меня был опыт позирования обнаженным для фотографов в Калифорнии, так что никакого особенного шока для меня в этом не было. - Уорхол знал о твоих опытах в качестве порномодели? - Нет, он узнал об этом позже. - Какая у него была реакция? - Не знаю. Мы никогда с ним это не обсуждали. Я проработал для него 7 лет, но за это время мы перекинулись друг с другом лишь несколькими фразами типа "Доброе утро!", "Спокойной ночи!", "Спасибо, Энди!" - Ты шутишь! - Вовсе нет! Я не припоминаю ни одного связного разговора с Энди. С другой стороны, мой брат Боб 5 лет проработал личным шофером Уорхола, возил его повсюду, и тот говорил обо всем, что есть под солнцем. Я даже не мог поверить, что Энди способен произнести столько слов! Со мной он никогда не мог произнести больше трех слов. Даже заказывая еду в ресторане, он чаще всего просто тыкал пальцем в меню. - Правда ли, что Уорхол записывал на диктофон все свои разговоры? - Да, всегда ходил с диктофоном. Он любил раскручивать собеседников на свежие сплетни, чтобы они давали ему больше и больше информации. Потом он использовал распечатки этих разговоров в своих книгах. - Лу Рид "прославил" тебя в своей знаменитой песне "Walk on the Wild Side", ставшей гимном нью-йоркской богемы. Контекст был для тебя не очень лестным: "Little Joe never once gave it away, everybody had to pay and pay..." ("Маленький Джо никогда не давал бесплатно, каждый должен был платить и платить...") Речь шла о твоих хастлерских опытах? - Я всегда говорил, что речь шла не о хастлерских делах, а о том, как ты приобретал людей, которые хотели стать частью твоей жизни. Плата была в том, что они становились частью твоей жизни, даже на короткое время. Слова песни были поняты неправильно, но я уверен, что Лу знает, о чем я говорю. Если взять истории из "Walk on the Wild Side", то они все - о людях, открывающих самих себя. Каждый совершает открытие. Для меня дело было не в деньгах. Все услышали в этом только: "О, Джо - хастлер!" Они даже не поняли всего смысла песни. Речь шла о том, что я хотел. Нью-Йорк был местом, куда я попал, чтобы получить то, что я хотел. - Как твоя жизнь изменилась после того, как ты стал кинозвездой и секс-символом? - На мне это никак не отразилось. Я не пришел в кино для того, чтобы стать секс-символом. Я не придумывал ничего специального, чтобы заполучить всех моих фэнов. Но я продолжал работать и относился к актерству как к работе.
- Думаю, для тебя не секрет, что большинство твоих фэнов - геи. Что ты об этом думаешь? - Я вырос в 60-е годы, когда и мужчины и женщины могли боготворить Мика Джеггера или еще кого-то за его внешность или поведение, и мне нравилось, что в то время любой парень мог сказать, что ему нравится и то, и другое - и мужчины, и женщины, без страха стереотипов. - Многие фильмы с твоим участием получали разгромные ревью, включая "Je t'Aime Moi Non Plus" - один из моих любимых фильмов. На мой взгляд, это один из лучших французских фильмов 70-х, не получивший должного признания. - Французам не понравилось, что фильм был частично дублирован. Я плохо знал французский, и им пришлось дублировать все мои реплики. Думаю, в Америке было бы тоже самое, если бы кто-то из актеров не говорил по-английски. Но это действительно прекрасный фильм, одна из моих любимых ролей. - Расскажи о съемках "Je t'Aime Moi Non Plus". - О, там было столько забавных историй! Я был в прекрасной форме и мог выпить немерянное количество алкоголя и не напиться. Серж тоже мог пить будь здоров как. Думаю, мы выпили все запасы шампанского на Юге Франции, где проходили съемки. У нас были прекрасные отношения. Я любил его как художника и человека и относился к нему с громадным уважением. Несмотря на все его внешнее уродство, приводившее в ужас животных и детей, он был красивым человеком, привлекательным даже своим уродством. В то же время он вряд ли мог найти более красивую жену, чем Джейн Биркин. Мы с Сержем так напивались, что один раз ему стало плохо, и его начало рвать. А до этого он ел кровяной пудинг, и все вокруг были в ужасе, думая, что он блюет собственной кровью. Я отвел его в комнату, и Джейн была в полной истерике. Она боялась, что Серж очень болен, что у него язва, но мы потом поняли, что это было от еды, от этого кровяного пудинга. На следующий день мы, как ни в чем ни бывало, продолжили съемки. Я спал всего часа три, я всегда страдал бессонницей, но выглядел я так, что никто не мог поверить, что у меня чудовищное похмелье. Наша съемочная группа была как банда под предводительством Сержа. Он был здоровый, как бык, и мог выпить больше, чем кто-либо. Моим партнером был молодой французский актер Хью Кюстер, который был восходящей театральной звездой. Он играл моего итальянского любовника Падована. Этот парень был очень эмоциональным. Один раз он разбил стакан и стал резать себе руки, чтобы войти в нужное состояние для сцены, которую мы в тот момент снимали. А на следующий день мы снимали сцену, в которой ему нужно было быть с короткими рукавами, и шрамы были видны. Потом я узнал, что какие-то местные парни его побили, и я рассвирепел, схватил стакан, разбил его и сильно порезал себе руку. Потом я узнал, что по французским законам ты не можешь себя намеренно увечить. Когда меня забрали в полицию и мне об этом сказали, я говорю: "Что за дурацкий закон!" А они мне: "Эй, парень, что ты несешь! Ведь так же во всем мире!" - "Да ни хрена!" - "А ты откуда?" - "Из Америки!" Они долго удивлялись. - Была ли у тебя возможность обсудить сюжет фильма с Гензбуром? - Не особенно. У них не было перевода сценария на английский, и каждый день мне просто переводили мои диалоги, чтобы я мог играть. Я так до самого конца съемок и не знал всего сюжета. Я узнал о чем фильм только после того, как он был уже снят. Вначале я даже не знал, что парень, с которым я разъезжаю в своем мусорном грузовике, мой любовник, и вдруг я узнаю, что в следующей сцене мы спим вместе. - А тебе не приходило в голову, что Гензбур предложил тебе сняться в этом фильме, чтобы увидеть, как ты трахаешь его жену? Французы ведь известны своими сексуальными причудами? - Ну нет! - Почему нет? Он ведь снял свою малолетнюю дочь Шарлотту в фильме "Шарлотта навсегда" в роли нимфетки, в которую влюблен он сам, ее отец! Это был великолепный семейный дуэт, вполне в духе Гензбура! - Но ведь это в фильме! Французы рассуждают так: если у тебя есть такие фантазии, почему их нужно скрывать как какую-то грязь, которая будет в тебе накапливаться до тех пор, пока ты действительно не изнасилуешь ребенка! Давайте говорить об этом, а не делать это! Конечно, мне хотелось трахнуть его жену, но я бы этого не сделал. Он знал, что каждый мужчина, смотревший на Джейн, хотел ее трахнуть, и ему это было в кайф. Его мужскому самолюбию льстило, что у такого страшилища, как он, была такая красавица-жена! Но он вызывал у людей такую симпатию, что мне и в голову бы не пришло сделать что-либо за его спиной! Он был гением и в кино, и в музыке, и в литературе - во всех жанрах... - Поддерживал ли ты отношения с Гензбуром после выхода фильма? - Да, когда я переехал в Париж, мы часто тусовались вместе. До этого я прожил лет 6-7 в Риме. Мой брат умер, я разошелся со своей герлфренд, у меня появилась новая подружка, и мы с ней переехали в Париж. Это было году в 77-м. Я снялся еще в нескольких французских фильмах. Один раз Серж и я пошли ужинать вместе, потом в какой-то ночной клуб, и когда мы выходили оттуда, на улице сидел бомж, попросивший у нас денег. И я достал из кармана то ли 500 то ли 1000 франков и дал ему. Я только что получил гонорар, и у меня все карманы были набиты деньгами. Серж был поражен. И я ему говорю: "Понимаешь, если я ему дам 5 франков, он просто пойдет и напьется. А сейчас у него достаточно денег, чтобы снять себе комнату на ночь в хорошем отеле или сделать с этими деньгами что-то еще". Может, я дал тому бомжу шанс изменить всю его жизнь? Какое-то время спустя я сидел без работы и денег, позвонил Гензбуру и говорю: "Серж, не поможешь?" Он говорит: "Ну заходи". И он мне дал то ли 3000 то ли 5000 долларов - кучу денег! Я сказал, что верну, как только у меня появятся деньги. И он сказал: "Не надо". И тогда я подумал: "Вот это клево! Он не дал мне эти деньги взаймы, он мне их подарил! Он смотрел на это так же, как я, когда у меня были деньги!" Я всегда придерживался такой философии: если я сделал что-то для кого-то, я не ожидаю от него ничего в ответ, но хорошо, если он что-то сделает еще для кого-то, кто нуждается в этом. - Я знаю, что у тебя были серьезные проблемы с наркотиками и алкоголем... - Я как раз и уехал из Европы, чтобы лечиться от алкоголизма. В Европе никто не обращает внимания, если ты пьешь в три-четыре раза больше общепринятой нормы. Но в Америке к этому другое отношение. Если ты начинаешь пить с утра и заканчиваешь только когда отрубаешься - это проблема. Я не мог даже представить, что смогу прожить день без выпивки. Я всегда знал, что у меня проблема с алкоголем, но ничего не делал по этому поводу, пока не вернулся в Америку и не узнал об организации "Анонимные Алкоголики", где люди собираются вместе, чтобы преодолеть эту привязанность. Я перестал пить на какое-то время и сорвался только когда умер мой отец. Месяца полтора был в запое, но я уже просто не мог так продолжать, потому что у меня начались серьезные проблемы с желудком и печенью. Я слишком честолюбив, чтобы убить себя таким образом. Сейчас я уже 10 лет как "в завязке", - Совсем не тянет на алкоголь? - Нет, я свою норму давно перевыполнил. Сейчас даже если я иду по клубам и вижу, как люди пьют, меня совсем не тянет на это, я просто пью пепси. Я и без выпивки достаточно странный тип.
- И как ты объяснишь свою "странность"? - Это все пепси! (Смеется.) Я такой, какой я есть. Алкоголик пьет, чтобы было легче общаться с другими людьми, чтобы заглушить свои переживания и чувства. Мне уже не нужно напиваться, чтобы быть самим собой, Джо. - Ты до сих пор общаешься с Полом Моррисси? - Да, я, кстати, только что с ним говорил по телефону. Мы договорились пойти завтра вместе в кино. Заодно хочу поговорить с ним насчет переиздания на видео наших фильмов. - Мне рассказывали, что он живет на Upper East Side, в самом дорогом районе Манхэттана, в роскошном доме, уставленном антиквариатом и современным искусством. Я уверен, что Моррисси хорошо заработал на фильмах с твоим участием. Надеюсь, на этот раз ты получишь деньги за свою работу. - Пол утверждает, что он беден, как последний нищий с улицы. Его антиквариат - это выброшенное кем-то старье. Думаю, он заработал на наших фильмах достаточно, чтобы прокормиться. Позже он снял 5 или 6 фильмов без Уорхола, но он не был их продюсером, просто режиссером. Я обязан Полу очень многим. Благодаря Полу я начал свою актерскую карьеру, которой исполнилось 35 лет. В 17 лет я не мог решить для себя, что хочу быть кинозвездой. У меня нет актерского образования. Люди платят большие деньги, чтобы ходить в актерскую школу. Пол подошел ко мне и сказал: "Ты будешь звездой!" Я работал с ним 5 лет, и он дал мне уверенность в себе для того, чтобы я начал сниматься у других режиссеров. Пол был моим ментором, ходячей энциклопедией о старых и новых фильмах. Все, что я знаю о кино, я узнал от него. Он пытался оградить меня от "звездной болезни", от большого эго. - Моррисси имеет репутацию консерватора-республиканца, что как-то плохо сочетается с его ранними фильмами, которые стали символом сексуальной революции и либерализма 60-х... - Из моего опыта общения с ним, я знаю, что он иногда говорит вещи, чтобы задеть людей за живое. Он может говорить одно для какой-то группы людей, потом, в другой группе, он занимает противоположную позицию. А потом смотрит, какая у людей будет реакция. Он не тот, за кого ты его принимаешь. - Как насчет его гомофобных заявлений? - Каких?! Гомофобные заявления - от гомосексуалиста? Это как? - Он отказался показывать свои фильмы на гей-фестивалях, мотивировав это тем, что "не хочет участвовать в пропаганде гомосексуализма". - Он не хотел, чтобы его фильмы получили клеймо гей-фильмов. Зачем ему давать свои фильмы гей-фестивалям, когда они открывают Венецианский кинофестиваль? Зачем ему делать два шага назад? Он начал как андеграундный фильм-мейкер и получил настоящее признание в Европе за свои прекрасные фильмы, и теперь они будут болтаться, как серьга в чьем-то ухе, на открытии какого-то гей-фестиваля? Я так не думаю. - Ты до сих пор время от времени появляешься в качестве модели в разных журналах и рекламах. Последний раз это была кампания для Кальвина Кляйна с Кейт Мосс пару лет назад. Согласился ли бы ты сейчас позировать голым? - Если бы я был в хорошей форме, без этого живота. Если бы какой-нибудь хороший фотограф делал художественные фото - просто для сравнения с тем, как я выглядел в молодости. Для своего возраста я выгляжу неплохо, но чтобы быть в хорошей форме, мне нужно сбросить фунтов 20. Меня постоянно просят снять рубашку, чтобы сфотографировать мою татуировку, и я всегда говорю, что пусть посмотрят старые фото: моя татуировка не изменилась.
- Последнее время ты появляешься в кино все реже и реже. Рассчитываешь ли ты на то, что у тебя появится больше предложений после успеха твоей книги? - Мы не в силах влиять на нашу судьбу. Если есть интересные предложения - я их принимаю. Сейчас ко мне обратились какие-то немцы, которые собираются снять фильм о моей карьере. Конечно, если появится какой-то продюсер с мешком денег и скажет: "Вот тебе куча денег, делай большой фильм!" - я не буду отбиваться от него палкой. - Ходит легенда, что ты отказался сниматься в видео Мадонны. Думаю, в мире мало звезд, способных на такой сильный жест. - Люди Мадонны обращались ко мне с предложением появиться в эпизоде ее видео к песне "Deeper and Deeper", стилизованном под клубный стиль 60-х годов. Она хотела, чтобы я играл свадебного генерала. Но я не хотел играть Джо из того времени, потому что я - Джо здесь и сейчас. 1999, Нью-Йорк |
