Маргарита Меклина
ДЕВА МАРИЯ

Памяти Барри Винчелла


Под оленьими рогами-вешалками, в слепой темноте коридора, муж собирался, вытаскивая из-под пятнистой, возвращенной командиром, куртки младшего сына (армия, несчастный случай, сын спал), свой насквозь прошитый (в коридоре от круглой, из пыжика, шапки, отгоняли моль кусочками кедра) стеганый ватный жилет:
в нем Георг ходил в церковь, молился (родилась убогой, с горбом, но Георг не позволял себе никаких замечаний, так что дома она была "без горба", со своей эпатажной любовью к красным, желтым кримпленам, к декоративным шкатулкам, а на улице - выйдя из церкви -
"смотрите, вон идет горбатая Сара, вишь, не зря Бог ее наказал: ее сын, кто бы подумал - "
(армия, несчастный случай, сын спал)
в серых ботах, в шапке с круглой резинкой, натянутой под молодящейся шеей, чтоб не пришлось за ней, с горбом, нагибаться, с мощным золотом в оттянутых мочках ушей и на пальцах - "фамильным" -
старший сын, после рожденья Дорин - внучки Георга - подрезал семенные канальцы (жена набавляла вес от таблеток) -
теперь не будет внучка, больше нечего ждать...
Вот идет горбатая Сара: ее младший сын Барри, кто бы подумал... -
другом Барри был "Венди", армейский трубач, на досуге имперсонирующий женщин (Барри лучше всех в армии выжимал штангу)... врач же, через два года после рождения младшего сына, ей сделал аборт. Георг включал волну с проповедником на предельную громкость, когда она (тошнота, как ртуть, поднимается к нёбу, низ живота схвачен тянущей болью) лежала в кровати и пыталась заснуть: грех, грех, грех - говорил проповедник
- ничто не происходит против желания Бога -
палатки, пидарас, вечером пьяная ссора, бейсбольная бита, разлетелась черепная коробка, осколки, мой мальчик, 1977 - 1998, мой Барри, она не верила слухам, Георг же утверждал, что он все уже знал:
Барри было тринадцать и вдруг позвонили соседи:
"наш Джош и ваш Барри...",
Георг почти перестал с ним говорить:
"суп горячий, подуй",
"когда выпускной? убери локти" -
и вдруг сказал: "я боюсь за тебя, сын..."
А теперь Георг говорил рублеными фразами, глядел на нее сужено, жестко: "кощунство, наша святыня. наша мать. я пойду, все исправлю" - в карман, где лежала дощечка от моли, он вложил серый цилиндр, обмотал его тряпкой, чтобы ни звука...
Через несколько часов позвонили:
"Это полиция. Вы - жена Георга Винчелла?"
"Да", сказала она, охлаждая горящую щеку камуфляжем куртки погибшего сына: "это кощунство, это наша святыня. Наша мать и Георг пошел все исправить". На следующий день Георг не вернулся домой. В новостях говорили:
"Негроидные черты Девы Марии, с момента открытия выставки, вызвали неприятие многих членов христианских конфессий. Слоновьи экскременты на груди Девы Марии, по замыслу художника Криса Мофили, символизируют Африку, его родную страну. Сотрудникам музея удалось смыть белую краску, которой облил картину притворившийся больным и присевший на стул рядом с ней шестидесятисемилетний Георг Винчелл. Винчелл был подвергнут допросу и выпущен под залог, а картина, освобожденная реставраторами от белой краски, водворена обратно на место"..
Она поставила на плиту картошку в мундирах, но Георга до сих пор не было. Под вечер он пришел и рассказал ей, что он был в части, говорил с полковым командиром, он возбудил уголовное дело, чтобы привлечь к ответственности тех, кто убил Барри.

17.12.99