Марк Эверт
МАЛЬЧИК ДЛЯ БИЛЛА БЕРРОУЗА

Когда мне было семнадцать, я приехал в институт Наропа с твердым намерением переспать с Алленом Гинзбергом или Уильямом Берроузом. Стив Зильберман очень точно описал Наропу Аллена и Билла в "Мальчиках Аллена"¹. Как и многие другие мальчики, я хотел, чтобы моя жизнь была связана с их жизнями; я надеялся, что тоже стану великим художником и окажусь рядом с теми, кто меня понимает. Уильяма в этом году в Наропе не было, так что я стал подкатываться к Аллену, и все у меня получилось, - мы отлично поладили. Аллена не волновало, что я хочу рано или поздно переспать с Уильямом. Напротив: "Это было бы круто затащить Билла в постель, - сказал он, - он обожает, когда его ебут. И ты ведь действительно интересуешься им и его книгами". Как-то раз мы позвонили Биллу из Болдера, и Аллен восторженно отозвался о воспитанном, красивом и интеллигентном мальчике, с которым он только что познакомился: "Он такой, как твои персонажи, Билл. Чистый, нетронутый, совершенный мальчишка!". Он цитировал текст Билла о чистом нетронутом героине. До моего восемнадцатилетия оставалось полгода. Уильяму было 74, Аллену - 62.

На следующий год мы с Биллом, наконец, встретились. Был сентябрь 1989 года, я учился в Нью-Йорке, где жил Аллен. Билл был в городе проездом, он остановился в своем старом логове в Бауэри, "Бункере". Давным-давно в этом знаменитом здании располагалась ИМКА, с толстенными цементными стенами и призраками готовых на все безликих мальчишек. В честь Уильяма устроили ужин, мы с Алленом были приглашены. Когда мы появились, там было уже человек десять, только мужчины, много знаменитостей. Я был моложе всех присутствующих, кого на десять лет, кого на пятьдесят. Крис Стайн, гитарист из "Блонди" с гордостью показывал перчатку Фредди Крюгера, которую опытный мастер сделал по его заказу за бешеные деньги. Перчатка была из маслянистой мягкой серой кожи, с толстыми изогнутыми ножами, приделанными к каждому пальцу, такая тяжелая, что руку трудно было держать на весу. Мы все по очереди примеряли ее и рассекали воздух. Глубоким замогильным голосом Уильям сказал, что это непрактичное оружие, но расставаться с перчаткой не захотел. Согбенный, как запятая, с мрачным обтянутым кожей черепом, Уильям слонялся по комнате, отрабатывая выпады и удары. Я пошел за ним. Неприятно долго он буравил меня взглядом, угрожая когтями и рыча. Была ли это проверка? Он смотрел так серьезно, что мне казалось: прояви я секундную слабость, он раздерет меня на клочки. Аллен рассказывал, как грубо ведет себя Уильям в постели: "Знаешь, как в его книгах два персонажа собираются заняться сексом, и вдруг один превращается в гигантскую сороконожку и пожирает другого? Ну так вот Билл иногда становится таким. Начинает говорить:"Мм, какой у тебя изысканный запах, мой дорогой, пожалуй, я тебя съем", и издает такие чавкающие звуки. Он делает вид, что шутит, но за этим действительно кроется такая неприятная жадность и страсть".

Охотясь за мной, Уильям игнорировал всех прочих гостей. С одной стороны, мне было неловко за нас обоих, с другой, - я был на вершине блаженства. Все шло именно так, как я и мечтал.

Когда пришло время садиться за стол, ассистент Уильяма Джеймс спросил, где бы он хотел сидеть. "Рядом с ним", - указал Уильям на меня. Джеймс ухмыльнулся: "Так я и знал". За обедом Уильям показал мне свои новые часы, на циферблате которых была горящая голограмма кошачьей головы. Мы говорили о животных: я сказал, что больше всего люблю дельфинов, Уильям - лемуров. Из его книг я уже знал, как сильно Уильям любит этих пугливых нежных зверьков с большими глазами и мягкой шерсткой. Он сказал мне, что они с Джеймсом только что вернулись из заповедника лемуров в Университете Дьюка, где теперь, когда тропические леса уничтожены, выращивают сотни зверьков. Довольный, что знаю факт, который может произвести на него впечатление, я, затаив дыхание, спросил, знает ли он, с какой скоростью исчезают виды животных и растений. Он спокойно ответил: "Не думаю, что я хотел бы это знать", но меня уже было не остановить, и я выпалил: "Четыре в час! Каждые пятнадцать минут исчезает один вид!". На моем лице застыла обеспокоенная улыбка, - скорее всего, я ожидал от него циничного взгляда. Но я зашел слишком далеко: он отреагировал по-иному. "Не думаю, что я хотел бы это знать".

Минуту он выглядел таким грустным, таким человечным. Но мгновение прошло, и он снова стал Уильямом С. Берроузом: набор хорошо отрепетированных историй и ответов, далекий и предсказуемый человек. Как Уильям сам сказал однажды о Сэмюэле Беккете: "Приятно находиться рядом с человеком, который, не будучи грубым, не обратит внимания, если вы свалитесь замертво". После ужина Джеймс сфотографировал нас с Уильямом, тянущихся друг другу - он с перчаткой Фредди Крюгера на руке.

На следующий день мы с Алленом позвонили Биллу, чтобы все выведать. Какое впечатление я на него произвел? Разговаривал Аллен, я стоял рядом и пытался разобрать ответы.

- Ну что? - спросил я, когда Аллен повесил трубку. - Что он сказал? Что он сказал?

- О, ты ему очень понравился. Джеймс тоже подошел к телефону и рассказал, что после того, как они ушли с вечеринки, Уильям сказал ему: "Слушай, какого красавчика завел себе Аллен, правда?"

"Какого красавчика завел себе Аллен", - эту потрясающую фразу я повторял себе снова и снова. Наедине или с ребятами моего возраста я был неловок и нервозен - я ненавидел свое слишком худощавое тело и бледное нервное лицо. Но рядом с этими великими художниками я сиял, как солнышко - яркое, пышущее здоровьем, очаровательное. Когда я смеялся, мои волосы пылали, щеки покрывались веснушками, глаза горели. Я был самым настоящим мальчишкой, на 100% нетронутым, чистым и готовым для любовной связи, которую только что устроил Аллен.

Мы договорились о свидании с Биллом, наедине, в два часа. Я вернулся в Бункер; все посетители, которые там крутились, быстро исчезли, оставив нас с Биллом наедине. В похожем на пещеру здании было тихо. Словно невзначай мы с Биллом зашли в спальню, комнату, в которой он когда-то жил. Билл стал нервозно показывать безделушки, у каждой своя маленькая история: загнутый коготь тигра, тарантул, замурованный в пресс-папье, какие-то зазубренные ржавые пули. Мне стало скучно; Билл, должно быть, понимал это, но не мог остановиться, пока не исчерпал свой запас развлечений. Он боится меня, с ужасом решил я.

Присутствие аккуратной маленькой кровати становилось все более ощутимым. Впереди маячил секс, и я с радостью обнаружил, что совсем не испуган, мне даже не терпелось начать. Скоро мы с Биллом переместились на кровать и сели рядом. Он слегка дрожал. Между нами было изголовье кровати. Билл соблазнительно уперся руками точно посередине разделявшего нас пространства. Вскоре он понял, что я не собираюсь с воплями выбегать из комнаты, и он положил руку рядом с моим коленом. Снова томительное ожидание. Наконец, он заставил себя совершить непоправимое движение: положил руку мне на колено, и я по-прежнему не скинул ее, не убежал, крича. Вместо этого я погладил его колено. Чувствуя его костлявую стариковскую ногу через ткань джинсов, я ощутил прилив чувств и желания защитить беднягу. Я обнял его и притянул к себе. Мы оба с облегчением рухнули на постель.

Мы с Уильямом не ебались, не целовались и не сосали друг другу, и это мне понравилось - по крайней мере, была передышка после Аллена. У Аллена было дряблое тело и манеры, которые я про себя называл поносными, Уильям же был строг и подтянут. Я не мог отделаться от ощущения, что наши тела необычайно похожи: оба белые, безволосые и гладкие; одинаковый вес, одинаковый рост, одно сложение. Неизбежным выводом было, что я в постели с другим мальчиком, и это мысль оказалась на редкость сексуальной. Я еще никогда не спал с другим мальчиком, а тут рядом был мой двойник; я вцепился в него с настоящей страстью, и он ответил тем же. Наши тела слились воедино, наши конечности - неразделимые - свивались и переплетались. Между нами, как раз в центре кровати, пространство, казалось, сжимается само по себе. Впервые в жизни, я обнимал тело, похоже на мое, и впервые в жизни понял, каким сексуальным может такое тело быть.

Были и не столь возвышенные моменты. Билл гладил меня по бедрам и прижался задницей к моему паху, точно собака. Как-то раз он опустил пальцы на головку моего члена и стал вращать их по кругу, что-то бормоча. Я понятия не имел, что он делает. Внезапно я ощутил поток холодной, водянистой жидкости у себя на бедре, и понял, что Билл кончил. Я подрочил и через пару минут кончил. Широко улыбаясь, мы скатились с кровати, переполненные удовлетворением и чувством товарищества. "Ахххх, - промурлыкал Уильям, когда мы оделись, - я сделал это впервые за много лет".

Думаю, я был последним человеком, с которым переспал Уильям Берроуз.

перевод С.П.

1 См. "Митин Журнал" № 58