Питер Сотос
ПО ПОЛНОЙ ПРОГРАММЕ

Я знаю, что одного гомосексуального господина нашли в квартале от его дома, едва живого, с головы до пят покрытого кровью, пропитавшей одежду насквозь и запекшейся на холодной коже. Его избили дома, и ему пришлось долго ползти, пока его не заметили. Полиция считает, что били его человека три или больше.
Это человек по-прежнему существует. По-прежнему говорит, ходит, улыбается и смеется. Он даже не подозревает, что у него на голове 126 швов. От СПИДа он стал слабоумным. Сейчас он при смерти, проблески сознания редки и коротки, и он не хочет признавать, что на него напали, отказывается говорить об этом. Полицейских больше всего интересуют травмы у него на ногах, свидетельствующие, по их мнению, что отношения между жертвой и нападавшим(и) были довольно близкими. Его ступни - пятки - пальцы изжеваны и обкусаны. Несколькими ртами. Все его педерастическое тело покрыто шрамами от укусов - от шеи до бедер - но раны на ногах совсем свежие и очень глубокие. Похоже, ему это дело нравилось. Но зашло слишком далеко. И, возможно, когда он стал возражать - а может, и не стал - его принялись бить головой о кран в ванной - скорее всего - пока он не заткнулся. Умолявшего о пощаде. Мечтавшего об этом. Просившего. Ожидавшего этого, чтобы подрочить дряблые изнуренные яйца и обвисший член. Никогда не любившего этого и не хотевшего, чтобы это случилось. Визжавшего что было мочи пожалуйста блядь прекратите немедленно. Неспособного остановить их: в том порыве, который всегда заканчивается опасной и таинственной ситуацией, когда от напряжения в паху на лице возникает улыбка, точно сквозь все его суетливое тело пробивается медленный робкий шепот. Или просто физически неспособного вынести дикую выворачивающие кости боль.

Дорогой член клуба,
Довольно трудно обращаться к другому члену клуба потому что точно не знаешь как сказать или написать то что возбудит его или вызовет у него отвращение даже если у нас возможно одинаковые сексуальные предпочтения или опыт. Я знаю что мы должны быть сдержанными и любезными с другими членами клуба особенно когда заходит речь о том что одна из сторон предпочитает или не любит в сексе. Я уже почти год состою в клубе Е и до сих пор не мог найти товарища с такими же сексуальными пристрастиями. Я увлекаюсь говном и может быть легким садомазохизмом. Да, я увлекаюсь говном очень люблю его и хотел бы встретиться с вами для сексуальных развлечений но я могу только прийти к вам потому что живу с мамой сестрой и тремя собаками так что мы не можем встретиться у меня. Я всегда любил секс с молодыми парнями от восемнадцати лет. Важны возраст, вес и особенно цвет кожи - белый потому что я белый но остальные параметры не имеют значения для меня и надеюсь для вас тоже. Мне нравится когда они от 4 до 12 дюймов.

Зубы, которые грызли его, должны были знать, что он медленно умирает от болезни. Ему поставили диагноз много лет назад, и его неведомый любовник изрядно наследил в квартире и барах.
До этого момента ему было совсем неплохо. В каком-то смысле. Нападение навсегда приковало его к больничной койке. Теперь он спятил, скорчился как зародыш, и до конца остались считанные дни. Его тонкие коричневые зубы торчат из изъеденных шрамами десен под сухими розовыми губами, тонкими как грифель. Его подбородок ссохся, череп и провалившиеся глаза полны помоги мне, бог любит ангелов разве нет и ты просто не знаешь что такое рак он съедает меня заживо на хуй.
Эти черные сигаретные ожоги - татуировки, эти высохшие вены словно нитки на его шее плечах лодыжках и бедрах - грязь. Заикание дрожь вспышки и сны - теперь уже все.
Он не имеет значения. Он уже больше не тот, кем был. Может, так оно и лучше. Правда, мой дорогой? Он страдает унизительно, невыносимо, и, если врачи и телеведущие не врут, чувствует свою боль и как угасает жизнь каждую сраную пустую бессмысленную секунду каждой минуты каждого бесконечного дня. Здесь в больничной палате.
Я знал одного, его брюхо было набито раком, так что хирурги зашили его через несколько минут после того, как вскрыли. Теперь ему уже никто не поможет. Я знаю, что он схватил простыни, замотал свое призрачно-серое тело, чтоб не смотреть на него и охуевший визжал умоляя меня найти ебаного врача, который вколет ему еще дозу морфина в мягкий спаленный позвоночник.
Когда-то можно было зайти в "Бижу" и купить скатологические видео какие хочешь. Один продавец внес мой адрес в список рассылки и намекнул, что живет по соседству. Я сказал ему, что это адрес почтового ящика, так что он спросил мой телефон. Сказал, что у нас похожие вкусы. Посоветовал взять кассету, где жирный байкер, лежащий в полной говна и мочи ванной, говорит в камеру, которая всегда направлена на него.
Выяснилось, что он любит, когда его ебут по полной программе, выворачивая наизнанку жопу. Еще ему нравилось тайское детское порно, но потом пришла мода на подростков с большими хуями, но почти без волос.

Моя единственная проблема в том, что я не могу найти других, которые так же увлечены этим, как я - как много я могу слопать собственных выделений? Я писал и другим членам клуба, но получил ответ только от двух. Я был так возбужден в ожидании встречи что когда я пришел туда я был уже совершенно опустошен. Он был ничего себе и устроил в сортире такую штуковину, которая сдерживала приемник! Единственная проблема в том, что у него ничего для меня не было - мне пришлось все делать самому!

День, когда все пошло наперекосяк. Хуево все обернулось, правда ведь, радость моя? Мальчики любят мальчиков и еблю со шлепками, любят кончать и кусаться и хуячить кулаком. Ты жалкий хуесос. Ты больной подыхающий заморыш. Желтые шмыгающие пустые глаза и заикающиеся мозги, спотыкающиеся на твоем жалком пути вниз, царапающиеся, дрожащие, мечтающие и кончающие. Твои мелкие дрочильные сны и сказки о красивых-мальчиках-с-большими-хуями. Как бы ты был рад, если б его длинная тяжелая елда мягко и плавно вошла в твою чавкающую голодную дырку. Ты бы облизывал ее, ерзая губами по набухающему мясу, ощущая жар в своей набитой дрожащей глотке. Он полностью покорился тебе. Твоему сексу. Расскажи все сначала.
Твой первый трансвестит. Транссексуал с мертвым перевязанным членом и пивными яйцами. Твои пальцы глубоко до самых костяшек в воняющей смазкой жопе. Тот хуястый негритос и старый серый глаз, что смотрел на тебя в пробитую в перегородке дырку. Этот огромный мочевой канал и пронизанный венами мешок который пришлось долго жевать. Тот мальчик. Тот парень в книжной лавке от которого тебе советовали держаться подальше потому что он каждый день приходил к открытию.
Эта королева мочи.
Знаешь что такой пессарий?
Это грязная дыра. Мерзкая клоака что плюет и сочится под размалеванным толстым мясом. Скользкий желоб на белом опухшем лице; дыра краснеющая от возбуждения и заебанно глупый взгляд паразитических глаз замерзшая истекающая кровью похоть.
Свиньи. Громкие и визжащие или робкие и умиротворенные. Собаки. Козлы. Крысы. Обезьяны. Звери. Полуприкрытые веки безразличные к бессмысленным утешительным стонам, ладоням на плечах или подушке. Эти глупые крепкие ебливые зубки и дружелюбное брюхо.
Пока ты ссышь в эту жирную влажную дырку.
Пока ты дрочишь представляя только эту волосатую свиную дыру как ты всаживаешь и скользишь и ерзаешь вставляешь вынимаешь и вставляешь снова. Расскажи об этой автокатастрофе, об ангельской книге которая тебе так понравилась, о том какой подарок ты хочешь на Рождество и как красив снег, о том как круто смотрятся эти татуировки на твоей шее с тех пор как - да, я понимаю - это самое болезненное место.
Знаешь, этот маленький шрам над твоей большой жирной жопой кажется мне совершенно очаровательным. Милым. Сексуальным. Прелестным. То, как он глубоко проник в твою прыщавую мягкую белую кожу и дряблые мускулы. Теперь я знаю что какой-то нерадивый врач действительно мог залезть в твое поросячью пиздячью кровоточащую плоть и не потерять рассудок врезаясь скальпелем быстрее вглубь в податливое говяжье мясо кромсая его во все стороны потроша и ломая костистый сосущий эндорфин позвоночник. Просто разрывая все твое бабье тело на грязные скользкие жирные мясные лохмотья.
Что это за изыск?
Что за сцена?
Что такое?
И как попал этот одинокий господин в такое место? После того как его сосед по квартире/ любовник/ знакомый/ приятель/ друг/ плечо на котором можно поплакать и обнимать и кормить и заботиться и вытирать блевотину из уголков рта и с подушки и с кафельного пола. Умер. Откуда он знал что именно так нужно поступить. Навсегда. Любимый.
Этот господин потерял сознание и снова ожил. Очнулся от боли и отчего-то знал что надо спасаться. Выполз из дома. Плача. Одуревший. Хныкая. Умоляя. После того как нападавшие его бросили. Истекающего кровью мокрого корчащегося измученного изуродованного.
Били ему в пах тяжелыми ботинками, вогнали расплющенный член и нежные яйца в живот давили медленно и тяжело а он не сопротивлялся. Потом удары наотмашь и тяжелый скинхедский топот. Глубоко вогнали черные каблуки в тощий педрильный труп, валяющийся с раскинутыми руками и вопящий.
Их руки сжатые в красные кулаки, их когти. Бьющие его лысеющую маленькую голову о кран со стальными крючками. Когда кожа лопается и разлезается и обнажает кости, защищающие его педрильный мозг. Где они хрустят и трескаются и кружатся и сползают в яркое белое черное.
Я знаю, что другой господин лежит ночью и ему снится мальчик, истекающий кровью и плачущий в лужах маминой боли. Он знает как мальчиков терзают плющат их маленькие мясистые хуи и яйца и лобки, отрывая от их корчащихся подростковых тел. Они были полны собой и своими девушками своими наркотиками и выпивкой и теперь брошены, на одно мгновение, в дикую боль чистого сексуального эгоизма. Дин Корлл, сдается мне, наполнял рот мальчишеской кровью, чувствовал ее на языке и губах. Этот запах у него в носу и под глазами запах прилипший к зубам и деснам когда он снова произносит великолепное О приникая к этому подвешенному обрывку плоти. Его язык трогает изнанку ощущая это толстое сухожилие кожа растягивается от тепла и пульсирует и волосы и запах. Его острые зубы сжимают хуек он точно те старые минетчики что не знают как это делать и не стараются сделать правильно потому что поднимаются с колен и съебывают стоит им только кончить. Вниз к яйцам, потрогать плоским влажным языком забрать в рот поглубже. Эта маленькая тяжелая штучка с пушистым подростковым хохолком, крепкая и молодая. Вся у него во рту.
И мальчики умирали. Их изуродованные тела закапывали. Это я знаю. Легавые вырыли их и нашли отрезанные гениталии в пластиковых мешочках рядом со сладкими детскими воспоминаниями. Трупы подростков с распоротыми животами и рваными дырами между ног.
Этот господин очень много знает. Они были близки столько лет. Знает его мертвого любовника так же хорошо, как он. И любит его. Посмертно. Хранит память о нем живую теплую и настоящую. Но теперь это все ни к чему.
Потому что он тебя не узнаёт. Потому что только делает вид, что понимает слова, выскальзывающие у тебя изо рта. Когда ему хочется тебя рассмешить, он просто хабалит по привычке.
Последняя ночь свободы, когда он уже знал, что умирает, но еще не умер. Не так быстро. Не так явно. День, когда его мозг совсем отключился, все его существо заглохло и рассыпалось в говно. Все его бытие съежилось до судна, капельницы и распашонки и потных шлепков и пожалуйста сестра дайте ему что-нибудь и вот-вот мой сладкий а теперь спи.
Вбили ему зубы в глотку. Раскололи череп как орех и вгрызлись в полумертвое тело. Кусали и грызли его педрильные ляжки и бедра, его живот, соски и ключицы, а потом просто сожрали безжалостно и дико его ступни. Плачь сраный ебливый пидар:
Твой рот недавно сосал хуй или два или три.
В твою жопу влезла бейсбольная бита или банка с черным лаком для автомобилей.
Твою голову разбили о твердый край ванной а потом зловонную кожу и волосы и кость насквозь прохуячил вентиль. Ты катался по маленькой тесной комнате полуголый кровь текла из глубоких ран и порезов слезы на удивленном испуганном неверящем красном распухшем лице.
Дай поглядеть на твой хуй.
Дай поглядеть на твой рот.
Дай поглядеть на твою жопу. Раздвинь ягодицы и выверни. Дай посмотреть на твою пизду, кобель. Дай понюхать эту мерзкую протухшую дырку.
И овечки, которые тебя защитят. И найдут для тебя оправдание. Думаешь, они знают, что то чего ты хочешь порождено отчаянием, болью и природой. Эта жирная пизда с обколотыми зубами и антикварным столом, торгующая гондонами всех размеров и запахов на случай если придут журналисты. С ее оккультными ответами для шлюх и охуевших от секса, с ее чопорной вежливостью и заботой о карликах и неудачниках и о тебе подыхающем пидоре с маленьким хуем: ты бессмысленная никчемная тварь. Все вы козлы.
С вашими педрильным говорком и претенциозным жаргоном, дешевым чикагским снобизмом и оргиями из "Нью-Йорк Таймс Мэгезин". Вашими жалкими праздниками и сабантуями. С вашим сбором пожертвований и дискуссиями и бантиками и охуительным греческим искусством до сих пор заполнявшим место в бессмысленной болтовне. Теперь все по-другому.
И какая-то бритая свинья в кожаной куртке решает, что будет ебать только таких же как она, а не типичных женщин и не реакционерок-коблов все под прикрытием экуменического садизма. И для тебя там тоже найдется местечко, дорогая. Она на самом деле этого хочет, детка, поди сюда. Давай, иди, крошка, вот твоя миссия: секс в публичном месте, мужеподобных шлюхи и парад в выходные. Вот на что ты годишься.
Каждые две минуты муж избивает жену. Гетеросексуальная женщина заражается СПИДом. Кто-то с хуем воняющим точно как твой в конце концов превращается в потную ерзающую жертву великой чумы.
А пока ты смеешься. Здесь в камере смертников. Здесь, свернувшись как слабоумный зародыш, с мозгом, залитым лекарствами и жалостью, пока ты не помнишь. Что какие-то твои гости распотрошили тебя, чуть не убив одной сексуальной ночью, предназначенной для дневника и для друзей, ты точно должен помнить это:
И это то что я знаю.
Эта болезнь, этот вирус, что превратился в рак и оставил тебя потеющим писающимся куском бледной кожи и жил и болезненных сухожилий прикрепленных к костям торчащим под прозрачной ноющей кожей была запущена в ход той самой ночью.
Пока ты говоришь, как ты пойдешь в свой любимый бар, когда выпишешься из больницы. Я не разбираю, что ты говоришь, дорогой. Твоя мама умерла, да, дорогой, я знаю, не плачь. Я не сомневался, дорогой. Не надо с нами так поступать, дорогой. Ты скоро выйдешь и все в порядке. Не беспокойся. Когда ты вернешься у тебя будет все что нужно чтобы поправиться и работать.
Все так по тебе скучают.
И девочки передают приветы. И одна особенно хочет навестить тебя - она так беспокоится, она такая милая и очень тебя любит. Вам обоим хорошо бы провести время вместе. Вы оба особенные люди.
И они думают, что никогда не будут по тебе скучать - не важно, что они говорят, не важно, какое тонкое у них чувство ответственности и сострадания - им кажется, что они проблюются от одной мысли о твоем медленно гниющем теле и лице и мозге, разрушенных СПИДом после нападения, превратившего тебя в жрущего блюющего хрипящего пса.
И это все, что я знаю. И мне нравится думать, что те люди, которые пихали тебе всякую дрянь в дырку в твоем лице, в дырку в твоей жопе и, может быть, как Ренди Крафт, засовывали тебе спички в дырку в твоем хуе. И пиздили тебя кулаками и ботинками грызли тебя острыми зубами и шлепали тяжелыми хуями, а потом кончили на твой живой труп и ты попробовал их сперму. Своею кровью.
Но я боюсь, что то, что я знаю, не совпадает с тем, на что я надеюсь.

Перевод Л.Д.