Шиш Брянский
* * * Когда я был микробом, Меня ебали крупным ёбом, И птицы пели у меня под нёбом. Теперь я русский, И кормят демоны меня капусткой, Американцы из меня Рыбу говорящую выловить хотят, И немцы с криком "Русская свинья!" Меня закалывают и едят. На самом деле ведь я жид, Мной Иегова дорожит, Черт ёбанный за мной бежит. Но когда совсем уже хуёво, Помогает мне не Иегова, А волшебный брянский мальчик Вова, Которого я изредка ебу, Сняв с него жолтое пальто, И это не смотря на то, Что он давно уже в гробу. Мчится мое сердце, словно лань, И растет из глаз моих трава, Когда Москва сгорела и ёбнулась Рязань, Мне стали реки словно рукава. Я крылья выпростал вовне, Я стал как Александор Мень. Если не дадут мне кожаный ремень, То на шолковом повешусь я ремне. Весь стол кишками заблюю, Гуд бай, мой рай, мой ад, адью! А после, из петли освободясь, Святой Руси я стану князь. Я встречу млечную весну, Улягусь утром под скалою И прямо в Жопу себя ткну Апофатической иглою. * * * В подземном слышь вагончике Я прислонюсь к дверям, И вот они откроются, И некой шов распорется, И выпаду из поезда Я вдруг наружу прям. Остановясь, как маятник, Увижу сквозь тоннэль, Как пцицы в кубках маленьких Кровавый носят хмель. И встретят меня Радеки На небе голубом, И буду с чорной радуги С чуть видным я нимб(м, В тиарочке с гербом Смотреть, как им воюется, Сухим крилом звеня, И будет Революция Продолжаться без меня. * * * Я молюся стоя Каменной лисе, У меня простое, Нежное Лице, Я влачу на Вые Райских руд ярем, Звёздочки живые Чорным Ротом ем, В хладный Лоб цалуют Ангелы меня, В тухлый Носик дуют, Глазками маня, Тусклым златом блещут В Очи мне кресты, Узким платом хлещут Плоть мою Хлысты, Кажет Хуй Геенне Тайный Венни-Пух, Хлеба охуенней, Мёда невьебенней Набухает Дух. * * * Точно ларь внутри ларя другого Я мирской чешуи касаюсь краями. Меня вынул Есь из гнезда золотого И сказал сидеть в чорной яме. О, гиперборейские Бутырки! Черви, черви, я дам вам крила! Лишь бы око не заросло на затылке, Лишь бы синею кровь была. * * * Из Града медного, медового, Зажыканного в дали грозовыя, Низвергся тёплый сипловоз. И Удом раскалил, словно Адам Кадмон, Он мертвенного небосвода олово Над Русью куньею, куда в блистаньи Рос Он захуячен был как бы ударом кыя Сквозь млеко жаркое врямён, И стало невьебенно лучезарно. К Нему слетелись наподобьи ос Народа мымзики, Тщетой ведомого, И говорили: "О, железнай Гыгымон, Вези жа нас туда, где наша Ниневия, Где наш Израель, Китеж и Давос, Где наша Школа, Церковь и Козарма, Когда Ты Силами сюда зафинделён, Ты увези нас прочь от Иобанного Змия... О, ты не смейся, мы всырьоз!" Они все были мёртвыя, но стали вдруг жывыя, И Он на небо их повёз. * * * Спроси Сережу в час ночной Твой Хуй со что величиной? Ответит он, как Жан Кокто: Мой Хуй величиной с ничто Спроси Илью под шепот струй Величиной со что твой Хуй? И он ответит, как Руссо: Мой Хуй величиной со всо. * * * Однажды два глухих Юсупа Ебали Зюзю в три Хуя. Мораль: при опознаньи трупа Блажен, кто скажет: "Это я". * * * - Нет Хуя у тебя, - сказал один другому. А тот смолчал и стал того ебать. И все кругом промолвили: - Вот, Блядь, Пойди такому возрази крутому Но, граждане, сей довод не сильней, чем ссылка на сам факт наличья тела: Цветаева ведь Хуя не имела, А все ж ебала Софью Голлидей * * * Колыбель мою качала Ольга Седакова, И сифония звучала Из мово алькова. Я потом немножко вырос, Свой нашёл манера, И завёлся в мене вирус Ростом с Люцифера. Вот теперь я и не знаю, Как же мене быть: Воспарить к златому раю Или в ад пойтить? * * * Я так хочу чтоб было, Но, ах! однако нету, Таинственное сило В незримую тенету Психею заманило, Зимом сменило лету. А если всё ж бывало, То всё не здесь, а где-то, К тому же очень мало И, ах! совсем не это. * * * Смысла я осилил смоль, Наломал соломьев, Жызни я изведал боль, Как Давид Самойлов. Памятник поставьте мне, Ёбаные бляди! Но не здесь, а на Луне, Или в Ленинграде. * * * Читатель! Чти язык родной! Ленивой не кропи слюной Глоссолалических солений! Не то, безумный Антиной, Ты будешь ввергнут ледяной Невинно-ёбнутой Селеной В безречный Ад, Аид речной, Пиздоязычья нильский гной, В злой Нил немотныя вселенной. * * * О, эта терпкая охрюклость Духовных пищ - Как будто выпуклая впуклость Мирских говнищ, Как будто тайная свобода Златых Кишок - Там огнедышащая сода Хмельнее мёда, слаще йода, Там чмошных дум полёт высок, Там рдеет предзакатный сок Желудочного небосвода, Там ангельского Пищевода Литой кусок. * * * Когда пиздыкнулось об что-то Моё духовное нутро, Моё клекочущее рото Тщетой покрылося пестро. И я подумал: верно, это Есть казнь за всё, что мной пропето, И, значит, ктой-то стрёмный где-то Сидит и кычет "Здохни, тать!" Но что же там над миром вздето И в некий как бы свет одето? Должно быть, это благодать. * * * В Александровском Саду С чорной розою в Заду Я повешуся на клёне И тихонько отойду. Если мимо кто пойдёт - Пусть в Очко мой Труп ебёт, Как бы там у него много Ни было других забот. А потом, в кругу семьи, Глазки выкалов свои, Пусть расскажут те, кто видел, Как вишу я в забытьи Том, которого достичь Ваш мирской не в силах кичч - В том, которому причастны Только Глист, Паук и Сыч. * * * Когда я сердце Пиросмани Солёным языком лизал, Семён Абрамович у Мани Златую печень вырезал. Сочащаяся солнцем линза Рыгнула в небе, свет потух. А я всё плакал и молился, Чтоб снизошёл на нас бы дух. О, утоли моя печали! А я хочу, как Антиной, Промасленными кирпичами Дристать в лазури ледяной. * * * Тугая печень на ремне, Щетина смеха. Слепые звёздочки в земле, Глухое эхо. Двояковыпуклый народ, Сырые власти. Кроворечивый тонет рот В топлёном щастьи. Мне дали доллар на еду, Мне так приятно. Но я обратно щас пойду, Пойду обратно. Я парус Крузенштерна сьем, Он как котлета. Я благодарен очень всем За всё блядь это. * * * Преодолев природный страх, Я выяснил совместно с Димой: На эолийских высотах Порхает Хуй неуследимый. Он чорен, а порою бел, Когда ж становится он красен, Земного тщания предел Нам с Димой запредельно ясен. * * * 1. Пей только йод или яд. 2.Блюй в тайный кладезь, где Ад. 3.Слушай кладбищенский грай. 4.С мёртвой Рахилью играй. 5.Печень отдай Мястнику. 6.На ночь прими мышьяку. 7.Сьпи, моя радось, засьни. Все ль дерективы ясны? * * * Я выспренне живу с ни с чем не схожей рожей, Стремлюся вольно к высотам, я слышал - говорят, что я мол нехороший какие то людишки там. Ну что же! За такое в бошку им Дулю Медную перун зафинделит И Жалом их язьвиць пошлёт Святой синклит невидимую огненную Мошку. Из Гессе Ярко-красный макмахон, Звонное Луно. Не от Я родится Он, Но Тебю из Мно. Это просто Мопский Прыщ Манной брызнул в мир. Эр ист йунг, гезунд унд фриш, Дэн нун ист Эр ир. |