|
Шиш Брянский
* * *
Когда я был микробом,
Меня ебали крупным ёбом,
И птицы пели у меня под нёбом.
Теперь я русский,
И кормят демоны меня капусткой,
Американцы из меня
Рыбу говорящую выловить хотят,
И немцы с криком "Русская свинья!"
Меня закалывают и едят.
На самом деле ведь я жид,
Мной Иегова дорожит,
Черт ёбанный за мной бежит.
Но когда совсем уже хуёво,
Помогает мне не Иегова,
А волшебный брянский мальчик Вова,
Которого я изредка ебу,
Сняв с него жолтое пальто,
И это не смотря на то,
Что он давно уже в гробу.
Мчится мое сердце, словно лань,
И растет из глаз моих трава,
Когда Москва сгорела и ёбнулась Рязань,
Мне стали реки словно рукава.
Я крылья выпростал вовне,
Я стал как Александор Мень.
Если не дадут мне кожаный ремень,
То на шолковом повешусь я ремне.
Весь стол кишками заблюю,
Гуд бай, мой рай, мой ад, адью!
А после, из петли освободясь,
Святой Руси я стану князь.
Я встречу млечную весну,
Улягусь утром под скалою
И прямо в Жопу себя ткну
Апофатической иглою.
* * *
В подземном слышь вагончике
Я прислонюсь к дверям,
И вот они откроются,
И некой шов распорется,
И выпаду из поезда
Я вдруг наружу прям.
Остановясь, как маятник,
Увижу сквозь тоннэль,
Как пцицы в кубках маленьких
Кровавый носят хмель.
И встретят меня Радеки
На небе голубом,
И буду с чорной радуги
С чуть видным я нимб(м,
В тиарочке с гербом
Смотреть, как им воюется,
Сухим крилом звеня,
И будет Революция
Продолжаться без меня.
* * *
Я молюся стоя
Каменной лисе,
У меня простое,
Нежное Лице,
Я влачу на Вые
Райских руд ярем,
Звёздочки живые
Чорным Ротом ем,
В хладный Лоб цалуют
Ангелы меня,
В тухлый Носик дуют,
Глазками маня,
Тусклым златом блещут
В Очи мне кресты,
Узким платом хлещут
Плоть мою Хлысты,
Кажет Хуй Геенне
Тайный Венни-Пух,
Хлеба охуенней,
Мёда невьебенней
Набухает Дух.
* * *
Точно ларь внутри ларя другого
Я мирской чешуи касаюсь краями.
Меня вынул Есь из гнезда золотого
И сказал сидеть в чорной яме.
О, гиперборейские Бутырки!
Черви, черви, я дам вам крила!
Лишь бы око не заросло на затылке,
Лишь бы синею кровь была.
* * *
Из Града медного, медового,
Зажыканного в дали грозовыя,
Низвергся тёплый сипловоз.
И Удом раскалил, словно Адам Кадмон,
Он мертвенного небосвода олово
Над Русью куньею, куда в блистаньи Рос
Он захуячен был как бы ударом кыя
Сквозь млеко жаркое врямён,
И стало невьебенно лучезарно.
К Нему слетелись наподобьи ос
Народа мымзики, Тщетой ведомого,
И говорили: "О, железнай Гыгымон,
Вези жа нас туда, где наша Ниневия,
Где наш Израель, Китеж и Давос,
Где наша Школа, Церковь и Козарма,
Когда Ты Силами сюда зафинделён,
Ты увези нас прочь от Иобанного Змия...
О, ты не смейся, мы всырьоз!"
Они все были мёртвыя, но стали вдруг жывыя,
И Он на небо их повёз.
* * *
Спроси Сережу в час ночной
Твой Хуй со что величиной?
Ответит он, как Жан Кокто:
Мой Хуй величиной с ничто
Спроси Илью под шепот струй
Величиной со что твой Хуй?
И он ответит, как Руссо:
Мой Хуй величиной со всо.
* * *
Однажды два глухих Юсупа
Ебали Зюзю в три Хуя.
Мораль: при опознаньи трупа
Блажен, кто скажет: "Это я".
* * *
- Нет Хуя у тебя, -
сказал один другому.
А тот смолчал и стал того ебать.
И все кругом промолвили:
- Вот, Блядь,
Пойди такому возрази крутому
Но, граждане,
сей довод не сильней,
чем ссылка
на сам факт наличья тела:
Цветаева ведь Хуя не имела,
А все ж ебала Софью Голлидей
* * *
Колыбель мою качала
Ольга Седакова,
И сифония звучала
Из мово алькова.
Я потом немножко вырос,
Свой нашёл манера,
И завёлся в мене вирус
Ростом с Люцифера.
Вот теперь я и не знаю,
Как же мене быть:
Воспарить к златому раю
Или в ад пойтить?
* * *
Я так хочу чтоб было,
Но, ах! однако нету,
Таинственное сило
В незримую тенету
Психею заманило,
Зимом сменило лету.
А если всё ж бывало,
То всё не здесь, а где-то,
К тому же очень мало
И, ах! совсем не это.
* * *
Смысла я осилил смоль,
Наломал соломьев,
Жызни я изведал боль,
Как Давид Самойлов.
Памятник поставьте мне,
Ёбаные бляди!
Но не здесь, а на Луне,
Или в Ленинграде.
* * *
Читатель! Чти язык родной!
Ленивой не кропи слюной
Глоссолалических солений!
Не то, безумный Антиной,
Ты будешь ввергнут ледяной
Невинно-ёбнутой Селеной
В безречный Ад, Аид речной,
Пиздоязычья нильский гной,
В злой Нил немотныя вселенной.
* * *
О, эта терпкая охрюклость
Духовных пищ -
Как будто выпуклая впуклость
Мирских говнищ,
Как будто тайная свобода
Златых Кишок -
Там огнедышащая сода
Хмельнее мёда, слаще йода,
Там чмошных дум полёт высок,
Там рдеет предзакатный сок
Желудочного небосвода,
Там ангельского Пищевода
Литой кусок.
* * *
Когда пиздыкнулось об что-то
Моё духовное нутро,
Моё клекочущее рото
Тщетой покрылося пестро.
И я подумал: верно, это
Есть казнь за всё, что мной пропето,
И, значит, ктой-то стрёмный где-то
Сидит и кычет "Здохни, тать!"
Но что же там над миром вздето
И в некий как бы свет одето?
Должно быть, это благодать.
* * *
В Александровском Саду
С чорной розою в Заду
Я повешуся на клёне
И тихонько отойду.
Если мимо кто пойдёт -
Пусть в Очко мой Труп ебёт,
Как бы там у него много
Ни было других забот.
А потом, в кругу семьи,
Глазки выкалов свои,
Пусть расскажут те, кто видел,
Как вишу я в забытьи
Том, которого достичь
Ваш мирской не в силах кичч -
В том, которому причастны
Только Глист, Паук и Сыч.
* * *
Когда я сердце Пиросмани
Солёным языком лизал,
Семён Абрамович у Мани
Златую печень вырезал.
Сочащаяся солнцем линза
Рыгнула в небе, свет потух.
А я всё плакал и молился,
Чтоб снизошёл на нас бы дух.
О, утоли моя печали!
А я хочу, как Антиной,
Промасленными кирпичами
Дристать в лазури ледяной.
* * *
Тугая печень на ремне,
Щетина смеха.
Слепые звёздочки в земле,
Глухое эхо.
Двояковыпуклый народ,
Сырые власти.
Кроворечивый тонет рот
В топлёном щастьи.
Мне дали доллар на еду,
Мне так приятно.
Но я обратно щас пойду,
Пойду обратно.
Я парус Крузенштерна сьем,
Он как котлета.
Я благодарен очень всем
За всё блядь это.
* * *
Преодолев природный страх,
Я выяснил совместно с Димой:
На эолийских высотах
Порхает Хуй неуследимый.
Он чорен, а порою бел,
Когда ж становится он красен,
Земного тщания предел
Нам с Димой запредельно ясен.
* * *
1. Пей только йод или яд.
2.Блюй в тайный кладезь, где Ад.
3.Слушай кладбищенский грай.
4.С мёртвой Рахилью играй.
5.Печень отдай Мястнику.
6.На ночь прими мышьяку.
7.Сьпи, моя радось, засьни.
Все ль дерективы ясны?
* * *
Я выспренне живу
с ни с чем не схожей рожей,
Стремлюся вольно к высотам,
я слышал - говорят,
что я мол нехороший
какие то людишки там.
Ну что же! За такое в бошку
им Дулю Медную
перун зафинделит
И Жалом их язьвиць
пошлёт Святой синклит
невидимую огненную Мошку.
Из Гессе
Ярко-красный макмахон,
Звонное Луно.
Не от Я родится Он,
Но Тебю из Мно.
Это просто Мопский Прыщ
Манной брызнул в мир.
Эр ист йунг, гезунд
унд фриш,
Дэн нун ист Эр ир.
|