|
Игорь Ля ШНУРЕНКО
ОБИТЕЛЬ ВЕЕРОВ НА ПРОДАЖУ
Игорь Ля ШНУРЕНКО (р.1962) -
журналист, видео-артист,
драматург и прозаик.
Публикации в газетах "Смена"
и "Перекресток".
В МЖ № 30 была напечатана
пьеса И.Ля ШНУРЕНКО "Путь
птицевода", в № 31 - роман
"1909, Герои:".
_______________________________
ОБИТЕЛЬ ВЕЕРОВ НА ПРОДАЖУ.
ДРАМА В ДВУХ ЧАСТЯХ, В КОТО-
РОЙ ДОБЛЕСТНЫЕ САМУРАИ ПО-
БЕЖДАЮТ КРОВАВЫХ ПРАВИТЕЛЕЙ
И СОНЛИВЫХ ДРАКОНОВ, ЗАГА-
ДОЧНЫЕ ОЗЕРНЫЕ ДУХИ ОБОРА-
ЧИВАЮТСЯ ПРЕКРАСНЫМИ ГЕЙША-
МИ, А ЗЛАЯ КАРМА БОРЕТСЯ
ПРОТИВ ФИЛОСОФСТВУЮЩИХ МОНА-
ХОВ И ПЕЧАЛЬНЫХ МУДРЕЦОВ,
СОЧИНЕНИЕ ГЕРА ОСТВАЛЬДА
МЛАДШ.
_________________________________
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
"Я заговорил об особых правилах классического искусства, известны ли они вам, Виктор Павлыч?
- Когда-то учил-с, но теперь уж совсем забыл.
- Ну, потому слегка их припомню вам; я сам тоже давно учил, но как-то врезалось в память. Первое правило - единство содержания; второе, да, второе... я полагаю, то, чтобы пьеса была написана стихами - это необходимо для классицизма; и, наконец, третье, уж совершенно как-то не помню, - кажется, чтобы все кончилось благополучно... например, свадьбою или чем-нибудь другим; но я, со своей стороны, кладу еще четвертое условие для того, чтобы комедия действовала на вкус людей образованных: надобно, чтобы она взята была из образованного класса; а то помилуйте! Что такое нынче пишут? На сцене фигурируют пьяные мужики, хохлы, лакеи, какие-то уроды-помещики. Такая сволочь, что не глядел бы, да и в натуре их совсем нет."
А.Ф.Писемский
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ИККЮ, просветленный, 55 лет
ЭНГО, 37 лет
КИДО, монах, 22 года
АННА, ушедшая из дома, 19 лет
ЁСО, настоятель монастыря, ровесник Иккю
КИГАКУ, прежний настоятель, 65 лет
СИН, слепая певица, 28 лет
ЁСИМАСА, сегун, 45 лет
ИСЭ, его советник, 65 лет
ЭГУТИ, содержательница публичного дома, 40 лет
ХЭЙРИ БОКУ ШИНГУ } монахи
СЁКО, новорожденная
МАТЬ КИДО
ОФИЦЕР
КРЕСТЬЯНКА
ГОЛОС
ФЛЕЙТИСТ
ПОЛИЦЕЙСКИЕ, СОЛДАТЫ, ПРОСТИТУТКИ,
ПОВСТАНЦЫ, ГОРОДСКАЯ ТОЛПА
Японский город Киото, середина XV века
ЧАСТЬ I
СЦЕНА 1
Слева на сцене берег реки
Справа же - внутренность дома Иккю
Мудрый Иккю не имеет богатства
Сонно флейтист у моста удит рыбу
Мерно вода протекает внизу
С действием будет забавный контраст
Так пополам разделенная сцена
Сложится зрителю в образ внутри
ГОЛОС: Продолжаем наши передачи о таинственных и необъяснимых событиях. Сегодня мы расскажем о маленьком Гио из Ямасиро, которого прозвали Гио Нечаянный Пожар. Мальчик прославился тем, что поджигает предметы взглядом. Дети в школе боятся сидеть рядом с Гио, потому что прямо во время урока из баночки туши может вырваться яркий сноп пламени. Имущество семьи Гио все уничтожено огнем, отец его, писец, от горя сошел с ума.
(Постепенно появляется интерьер бедного дома, беременная Син с огромным интересом слушает радио, Иккю раскрашивает веера)
ГОЛОС (продолжает): Однажды жители деревни Ямасиро собрались вместе и, возглавляемые просветленным Като, пошли к дому, где живет мальчик. Каждый из них нес большую чашу с водой. Однако, когда мальчик вышел им навстречу, на просветленном Като загорелось кимоно.
ИККЮ: Син, выключи, пожалуйста, радио.
СИН: Но почему? Ты не хочешь узнать, чем кончилось дело?
ИККЮ: Я знаю. Просветленный Като отобрал у мальчика зажигалку.
(Син разочарованно выключает радио. Стук в дверь. Иккю встает. Открывает)
ИККЮ: Прошу вас, проходите, пожалуйста.
(Входит Энго)
ЭНГО: Как поживаете, уважаемый наставник дзэн? Как здоровье госпожи?
ИККЮ: Спасибо, все в порядке.
(Син кланяется и уходит)
ИККЮ: Хотите посмотреть веера? (раскладывает веера)
ЭНГО: Д, конечно... (смотрит веера) Интересно... оригинальное цветовое решение... скажите, добродетельный наставник дзэн, а почему на всех ваших веерах обязательно присутствуют вороны?... (длинная пауза)... я хочу купить этот веер, "Ворон над пустынным озером в лунную ночь"... вот деньги.
ИККЮ: Благодарю вас, достопочтенный, но я никакой не добродетельный наставник дзэн. Это звание ученики купили мне за деньги, за пять тысяч, и я от него отказался.
Золотистый дворец покрыт
Глубокой пылью мирскою.
Я же пью ветер, ночую в росе,
Распеваю у рек и морей.
Не сходны ни с кем сливы цветы,
Верны лишь весенним грезам.
Истинный муж омылся белой водою.
За пазухой у него ничего нет.
ЭНГО: Но, уважаемый, слух о вашей мудрости идет по всему Киото. И я решился придти к вам и попросить совета.
ИККЮ: Спасибо за покупку и уходите. Мне нечего вам сказать.
ЭНГО: Я болен. Я тяжело болен, помогите мне.
ИККЮ: Я не исцеляю немощных, не хожу по воде и не утоляю голод толпы пятью хлебами. Все, что я умею делать - это раскрашивать веера.
ЭНГО: Это болезнь головы.
ИККЮ: Хорошо, я наложу на вас руки.
ЭНГО: Никто, кроме вас, мне не поможет. Врачи дают мне сушеных скорпионов и заячий помет, но я знаю, что э т о внутри меня. Вот ваш веер с одиноким вороном... это какой-то странный ворон... такое впечатление, будто он охвачен огнем, будто вот-вот он проглотит луну... странная картина, но я ее понимаю. Дело в том, что я очень боюсь огня.
ИККЮ: Я тоже.
ЭНГО: Когда я вижу огонь, мне хочется кричать. Иногда я не могу сдержать себя, и тогда меня принимают за безумца.
ИККЮ: В этой стране все помешались на огне. Давно с вами такая напасть?
ЭНГО: Как-то мне приснился сон. Мой дом, в доме мать, брат, сестры. И словно в меня вселился демон Мара...
ИККЮ: Мара?
ЭНГО: ...Я тайком выхожу из дому, обкладываю его соломой, запираю выход, запаливаю факел, поджигаю... и все горит, обваливается, женский крик...
ИККЮ: И вы просыпаетесь?
ЭНГО: ... я карабкаюсь в гору, камень за камнем, чтобы окунуть голову в источник, и тогда все уйдет, вся боль от ожогов, все крики...
(Иккю внезапно рвет на Энго одежду. (Энго весь в ожогах)
ИККЮ: А ведь это не сон.
ЭНГО: Не сон? Ах, эти ожоги. Но я очень впечатлителен, это результат самовнушения.
ИККЮ: Это результат огня. А твоя мать, сестры? Они сгорели? Чего ради вы ломаете передо мной комедию? Боитесь, что я донесу?
ЭНГО: Я сирота, нет у меня никого. Нет и не было Никогда. Это, без сомнения, сон.
ИККЮ: Я болтался между двумя реальностями не один десяток лет. Иногда я путал сон с реальностью, иногда мне легче было жить во сне, временами сны становились нестерпимыми, и я жил в первой реальности. Я з н а ю, что есть сон и что есть реальность и как они перетекают друг в друга. Ты не смог бы так рассказать мне о своем сне, путник.
ЭНГО:Ворона черного на солнечном диске
Как-то увидел, в полдень заснув.
Не буду больше отвлекать вас от размышлений, достопочтенный наставник дзэн. Ведь время - это все, что у вас есть. Спасибо за веер.
ИККЮ: А у тебя, несчастный человек, есть что-то еще? Жена? Богатство?
ЭНГО: У меня есть мои ожоги. Есть пепел и крики позади меня. И пожар, у меня всегда есть пожар.
(Уходит)
ИККЮ: Еще один. Сколько их тут перебывало - у каждого своя жажда и своя боль. И все покупают моих воронов - все, что я могу им предложить. Утолять их жажду - что может быть недолговечней и глупей? Снимать их боль - чтобы они шли не своей дорогой, чтобы шли за мной? У меня свой путь, у каждого из них - свой. Но я могу видеть, что мой путь - это мой путь, только потому, что пересекаю другие пути, меняю их, направляю их. Поэтому пусть приходят гости, пусть говорят свои слова - для каждого из них у меня найдется веер с вороном. Меня зовут Иккю, я долгие годы сидел один в лодке посреди озера, чтобы получить просветление. Когда я начал изучать дзэн, я видел горы как горы, реки, как реки, потом я понял, что горы - не горы, реки - не реки. Лишь через 30 лет я настолько проник в истинную сущность, что снова вижу, что горы - это горы, реки - это реки. Теперь я спокоен, тих.
(Входит Син, она несет чай)
СИН: Путник уже ушел? Вежливый, хороший человек, только глаза у него нечастные.
ИККЮ: В верхушках больших деревьев
Два или три бессонных
Ворона каркают, плача.
СИН: Будешь пить чай?
ИККЮ: Спасибо, Син.
(Син берет кото и маленький барабан, она поет одну и своих баллад, в то время как Иккю пьет чай)
СЦЕНА 2.
Эх, раз! Эх, два!
Колют монахи дрова.
(На сцене Хэйри, Боку, Шингу и Кидо)
ХЭЙРИ: Я слышал, что у нас будет новый настоятель.
БОКУ: Погонят, значит, Кигаку. Давно собирались. И кто же на его место?
ХЭЙРИ: Да, говорят, Ёсо.
БОКУ: Это который учился вместе с юродивым Иккю, что веерами торгует?
ХЭЙРИ: Да, тот самый Ёсо.
ШИНГУ: А Кигаку за что - за пьянство?
ХЭЙРИ: За пьянство, за девок. Эй, Кидо, как насчет Ивового Квартала? Есть новые красавицы?
(Кидо отмалчивается)
ШИНГУ: Сводил бы и нас когда-нибудь, а, Кидо? А то хоть отрезай эту штуку за ненадобностью.
ХЭЙРИ: Нет, он только с отцом Кигаку ходит. У того губа не дура.
БОКУ: Ну, хватит нечестивые разговоры вести. Мы трудимся, чтобы очиститься, чтобы понять сущность Единого, а вы о девках. А если старший наставник услышит? Тогда нам не поздоровится.
ХЭЙРИ: Что там старший наставник! Рыба гниет с головы. Уж если отец Кигаку ходит в Ивовый Квартал, чего ждать от простых учеников. Нет прежней морали, нет старых нравов благочестия.
БОКУ: Может, при Ёсо все изменится.
КИДО: Да, уж ЁСО заставит вас вкалывать. Он своей выгоды не упустит.
БОКУ: Как ты смеешь так говорить о старших!
ХЭЙРИ: Подумай, кто Ёсо и кто ты!
КИДО: ЁСО - великий человек, способный превращать в золото даже вздохи Будды.
ШИНГУ: Во всяком случае, Кигаку ему не чета. Подумай, Кидо, вместо того, чтобы заниматься медитацией на берегу озера, мы колем здесь дрова. Смотрите - а вот и Кигаку.
(Появляется Кигаку, он навеселе. Монахи замолкли, проявляя усердие)
КИГАКУ: День добрый, братья.
(Монахи отвечают поклонами)
КИГАКУ: Передохните, у меня для вас новость, и приятная. НА мое место назначен добродетельный ЁСО.
ХЭЙРИ (замирает, как вкопанный): НЕ может быть!
БОКУ: Неужели?
ШИНГУ: А что случилось, почему?
КИГАКУ: (Махнув рукой) Выпьете со мной?
Свободный всю жизнь,
Я пел любовные песни
Обожал вино, любил женщин,
поэзию также любил.
Пастырский посох в семь сяку
Я в этот зал возвращаю
Флейту в руки возьму.
Немногие звук поймут.
Нет, не хотите? Ну, а ты, Кидо?
КИДО: Пойдемте, отец Кигаку.
(Кидо и Кигаку уходят)
БОКУ: Неслыханно! Надо сообщить настоятелю Ёсо.
ХЭЙРИ: Да, за это по головке не погладят.
ШИНГУ: Пойдемте, братья, поздравим добродетельного настоятеля Ёсо.
СЦЕНА 3.
Избегающий пыли монах
От края Будды далек
А однажды к девкам войдет
И великую мудрость найдет
Павильон из цветов и лиан
Возле Дома Веселья стоит
Сад за домом, камни и пруд
Мостик легкий, обвитый плющом.
(Возле павильона стоят Кидо и Кигаку)
КИГАКУ: О да, печален мир, но в этом мире
Есть радости свои, других не нужно нам.
КИДО: Что вы теперь будете делать, отец Кигаку?
КИГАКУ: Рыбу ловить. Зайдем к Эгути?
(Кидо дергает за шнурок, раздается мелодичный удар гонга).
(Выходит Эгути)
ЭГУТИ: Рада видеть вас у себя, добродетельные учителя дзэн. Слышали, южные снова наступают на войска сегуна?
КИДО: Это слух, уважаемая Эгути?
ЭГУТИ: Нет, только что сказали по радио.
КИГАКУ: Что-то непохоже на наше радио.
ЭГУТИ: Еще одна новость - у нас появилась новенькая. Это настоящее сокровище. С характером, видно, из хорошей семьи. И что удивительно - сама пришла.
КИГАКУ: Зовите же ее скорей, уважаемая Эгути, я весь горю.
КИДО: А я, дорогая хозяйка, предпочел бы поговорить с вами о политике. Ведите же старому павиану новую жертву.
ЭГУТИ: Проходите, пожалуйста, в павильон. Сейчас я вернусь, и вы сможете увидеть подлинный сапфир.
КИГАКУ: Чем один раз увидеть, лучше сто раз...
КИДО: Отец настоятель, вы в приличном заведении, а не у себя в монастыре.
(Эгути скрывается внутри дома).
КИДО: Странное сообщение. Обычно по радио всякая чушь, "сегодня мы расскажем вам о необыкновенном улове Дэйто с моста Гидзё". Видимо, дела у нашего сегуна идут несладко.
КИГАКУ: Тише, ты забываешь об одной ушастой обезьянке.
КИДО: Ну хоть здесь я могу говорить, что думаю!
КИГАКУ: Именно в таких местах будь особенно осторожен. Да и к тому же, сегун Ёсимаса сам бывает здесь.
КИДО: А мне рассказывали, что он больше интересуется мальчиками.
КИГАКУ: Он пресыщенный человек и для разнообразия предается иногда противоестественному блуду с женщинами.
(Входят Эгути и Анна)
КИГАКУ: Конечно же - это та самая красавица, последняя новость Ивового Квартала! Стоило лишиться посоха настоятеля, чтобы увидеть такое чудо!
ЭГУТИ: Прошу и любить и жаловать - Анна.
КИГАКУ: Анна откуда? В какой раковине скрывалась до сих пор эта жемчужина?
АННА: Я просто Анна.
ЭГУТИ: Анна, Ушедшая Из Дома - так я ее называю.
КИГАКУ: В полночь на яшмовом ложе
Лицо из томительных снов...
ЭГУТИ: А это отец Кигаку...
КИДО: Отец не в смысле отец.
ЭГУТИ: ... самый поэтичный из бывших настоятелей монастырей, повелитель великого ничто, знаток великого никак, мастер великого никчему.
КИДО: Как вы можете говорить такое о дзэне, милая Эгути!
КИГАКУ: Вспомни, Кидо, Три Слова Суньюаня, ты согласишься с этой умнейшей женщиной.
КИДО: Это где он говорит, что без девок никуда?
АННА: Три Слова Синьюаня суть таковы:
Почему даже самый могущественный мастер не может поднять свои ноги?
Почему просветленный мастер не может говорить без помощи языка?
Почему самый просветленный мастер не может обрезать красную нить, наступив на нее пятой?
(Хлопки сбоку. Там появился сегун Ёсимаса с советником Исэ)
ЁСИМАСА: Браво! Браво!
КИГАКУ (в сторону): Сегун!
ЭГУТИ: Рады видеть вас в нашем павильоне, Ваше Высочество.
(Все, кроме Кидо, кланяются)
ЁСИМАСА: В вашей оранжерее, милая Эгути, повился новый цветок. Скажите же скорей, кто она и откуда.
КИДО: Вы так любите цветы, Ваше Высочество?
ЭГУТИ: Не судите строго этого непочтительного молодого человека, он ведь только что из монастыря.
КИДО: Из и м п е р а т о р с к о г о монастыря, который находится под личным покровительством Его Величества.
ЁСИМАСА: Что ж, забота о монастырях и о монахах Его Величества - это и моя забота. (С видимым удовольствием протягивает руку) Ёсимаса. Будем друзьями, без церемоний.
КИДО (замирает): Кидо. (кланяется) Кидо.
ЁСИМАСА: Значит, вы тоже любите цветы, Кидо? Скоро праздник любования цветами, приходите, Кидо, я приглашаю вас. Увидите много интересного.
КИГАКУ: Но Кидо усердный монах, сейчас по моему заданию он штудирует Лао Цзы.
ЁСИМАСА: Безусловно, все, что приходит к нам с Запада, следует изучать. Ведь именно Запад - это Чистая Земля будды Амиды, его цвет - белый. Это конечный цвет всех вещей. Если вещи очищать, покуда они достигнут изначальной белизны, все прочие цвета исчезнут. С другой стороны, если человек употребит свой ум и очистит сущность сознания, то он сподобится просветления. Тогда не будет ни Чистой Земли, в которую нужно стремиться, ни ада, чтобы его бояться, ни страстей, которых нужно избегнуть. Добро и Зло будут неразделимы, жизнь и смерть станут одним. Вот так. Как Восток символизирует рождение, так Запад - это осень, это зрелость и исчезновение. Так следует ли, не будучи некрофилом, любить Запад? Милая Эгути, вам нравятся китайские шелка? Ко всему прочему, отец Кигаку, Лао Цзы - ведь это авангард, контркультура. Вы не боитесь, что юный Кидо после чтения Лао Цзы будет непочтителен к старшим?
КИГАКУ: У Кидо своя голова на плечах.
КИДО (резко): Мне очень нравится Лао Цзы.
ЁСИМАСА: Что ж, читайте. Есть два пути к философским вершинам: прочесть 10000 книг или не читать вообще ничего. Однако пора смотреть цветы (поворачивается к Эгути).
ЭГУТИ: Девушку зовут Анна, и она очень хочет побеседовать с вами о птицах и цветах, Ваше Высочество.
(Анна сгибается в поклоне).
ЁСИМАСА: Цветок распустился над ветвью
дерева сливы.
Плавно покачиваясь, небесная фея
вращает его между бедер.
(Уходит с Анной)
(Эгути разносит чай)
ИСЭ: Кидо, вам надлежит быть во дворце сегуна в тринадцатый день этого месяца (с легкой улыбкой) Вы чем-то понравились Его Высочеству, можете добиться хорошей должности. Оденьтесь поэлегантней, сегун не любит скромной одежды. (к Кигаку) Слышал, уважаемый Кигаку, что вы уже не у дел.
КИГАКУ: Напротив, достопочтенный советник, только теперь я могу, наконец, заняться любимым делом. Я ведь рыбак.
ИСЭ: Не понимаю я вас, нонконформистов. Вот просветленный Иккю раскрашивает веера - а ведь мог бы настоятелем стать. Что он хочет доказать? Неужели вы не понимаете, что столь жестокое правление, как теперешнее - да, я признаю, это, мы здесь все свои - столь немилосердное правление может быть смягчено лишь постепенно, усилиями каждого, трудом в поте лица.
КИДО: Скажите, правда, что войска сегуна терпят поражение? Говорят также, что военачальник Мацудо перешел на сторону южных, и что весь Киото полон лазутчиков и шпионов.
ИСЭ: Некоторые из этих слухов имеют под собой определенную почву. Поэтому все мы должны объединиться...
КИДО: Чтобы сохранить вашу власть.
ИСЭ: Юноша, вместо дворца сегуна вы можете попасть в другое место, откуда выбраться не так просто, поверьте мне.
КИГАКУ: Кидо еще молод, молод и неопытен.
ИСЭ (успокоившись): А помнишь, Кигаку, как Иккю бегал по городу с красным мечом?
КИГАКУ: Да. Меч-то был деревянный.
ИСЭ: Сколько лет прошло... А мы защищали его от гнева толпы. Помнишь, Кигаку?
КИГАКУ: Помню.
ИСЭ: Иногда сидишь в пустом дворце и вспоминаешь прошлое. Тогда легче, легче влачить свой удел. Нет жизни, и это не жизнь, но смерти тоже нет.
(Громкий женский смех. Через некоторое время в павильон стремительно вбегает Ёсимаса)
ЁСИМАСА (резко): Благодарим за гостеприимство, госпожа Эгути, но государственные дела не ждут.
(Исэ поднимается и уходит с сегуном).
КИДО: Видимо, его высочество хотел увидеть на веточке сливы не цветок, а что-то другое.
(Входит Анна)
КИДО: Анна, ваш рассказ не понравился сегуну?
АННА: Вырвалось пламя из пасти дракона.
Раньше, чем путь он в пещеру нашел.
КИГАКУ: Да вы один другого стоите! Милая Эгути, давно хотел прочесть вам свои стихи. Только уберите меня от острых языков нашей молодежи.
ЭГУТИ: Разве вы старик? Тогда что вы здесь делаете?
КИГАКУ: Вам, лично вам, я скажу то, что не говорил еще никому: я ровесник Кидо.
ЭГУТИ: Рассказывают, что некая почтенная женщина двадцать лет давала приют одному монаху. Однажды она послала к нему молодую служанку. Обними его, сказала она служанке, и спроси, что он чувствует. Та выполнила приказ хозяйки и передала ей ответ. На старом дереве поздней осенью уже не распустятся цветы, ответил монах. Двадцать лет я давала пищу и кров мошеннику и шарлатану, вскричала старая женщина и выгнала его вон.
КИГАКУ: Милая Эгути,
Светел и сладок поздней осенью
Одинокий солнечный луч.
(Кигаку и Эгути уходят)
АННА - КИДО: Погуляем по саду, уважаемый наставник дзэн?
(Они идут по саду, поднимаются на маленький мостик)
(Щебечут птицы)
АННА: Смотрите, какая милая птичка сидит на той веточке. Она похожа на отца Кигаку, такой же живчик.
КИДО: Я был в этом саду тысячу раз, но с вами мне кажется, что я здесь впервые.
АННА: А какие слова вы говорили прежде?
КИДО: Я не помню. Я не знал раньше, зачем вообще нужны слова. Хотя нет, знал, слова нужны, чтобы обмануть. Чем красивее слова, тем ловчее обман. А они нужны, чтобы понять. Чтобы один человек понял другого.
АННА (глядит в воду, тихо): Говори... Говори еще...
КИДО: Когда я приходил сюда раньше, я видел девушек, которые одинаково охотно обслуживали любого гостя. Они любили каждого, кто того пожелает, они не выбирали, не знали, что такое выбор. И я считал, что так лучше всего, что человек без сознания - идеал, он не порождает неосуществимых желаний, неудовлетворимых страстей. Я любил этих девушек. Такая девушка не разобьет сердце вдребезги, не сомнет душу взглядом, как веер.
АННА: А у меня есть сознание? (смеется)
КИДО: Ты необычная, ты другая.
АННА: Просто ты меня выдумал.
КИДО: Рядом с тобой я понял, что устал от покоя и душевного комфорта, что мой черед отправляться в бурное море... под одиноким парусом.
АННА: Посмотри - то облако похоже на пасть беззубого дракона (смеется и легко целует Кидо. Кидо продолжает поцелуй).
АННА: Ты сильный, как ворон. Люди должны бояться тебя.
КИДО: Пока ты рядом, я не принесу им зла.
АННА: Ворон, ворон. Карр.
КИДО: Не говори так. Ворон - нехорошая птица. Она приносит горе.
АННА: Горе побежденным! Горе слизнякам и дуракам! Горе причиняющим Горе! (целует Кидо)
КИДО: Над нами всегда будет облако-дождь.
Когда отдадим мы одежду траве.
АННА: Не здесь.
КИДО: А где же? Ведь это дом любви! Здесь только любовь и все остальное прочь!
АННА: Просто я более расчетлива, чем остальные... Не надо... Я не хочу денег, мне нужен от тебя маленький подвиг. Чтобы получить прекрасную деву, ты должен победить дракона.
СЦЕНА 4.
Улица перед мостом
Люди, торговец с тележкой
Фокусник пышет огнем.
От дома к дому - канат
Канатоходец в трико
Где-то схватили вора
А на столбе репродуктор
Звук вместе с шумом толпы.
ГОЛОС: ... во исполнение нового указа его императорского величества его высочество сегун Ёсимаса повелел казнить изменников. Они будут казнены в двенадцатый день месяца в полдень. Милость императора огромна, но вина их безмерна. Они хотели передать императорские регалии южным, чтобы затем уничтожить монастыри и обложить торговцем тройным налогом. Они сбрасывали в колодцы трупы больных чумой, они поджигали амбары. Главный изменник, Мацудо, является китайским шпионом, доказательством чему служит найденный у него список монастырей, составленный по-китайски. Перед лицом объединенного фронта иностранцев, южных врагов и внутренних вредителей и убийц мы, подданные императора Восточного Моря, сплотимся еще теснее и, ведомые великим сегуном Ёсимасой, нанесем им последний и решительный удар. Вы слушали новости. Теперь расскажем об огромной рыбе, пойманной недавно рысаком Широ из Оцудзаки.
(Появляется Кидо с Анной. Анна связана, Кидо держит ее на поводке).
КИДО: Мы поймали изменника и шпиона и сейчас всенародно казним его.
Подходите сюда! Все сюда! Сейчас состоится казнь преступника, изменника и китайского шпиона. Все на казнь!
(Вокруг Кидо и Анны собираются люди).
КИДО: Эта девушка виновата в том, что падает благочестие монахов и растут цены на рыбу, в том, что южные продвигаются к Киото и труднее достать китайские изделия. Она соблазняла честных и неподкупных чиновников сегуна и принуждала их работать на китайскую разведку. Все на казнь!
АННА: Милости, прошу милости! (падает на колени)
КИДО: Нет, это суд народа, это суд правды. Нет милости к врагам народа, нет милости к поджигателям войны! (обращается к залу) Кто хочет совершить справедливый суд? Кто хочет раздавить проклятую гадину, которая вымаливает сейчас у нас прощение? Вот вы. Берите пистолет. Берите.
(Человек из зала берет пистолет).
КИДО: Стреляйте! Стреляйте в нее! Огонь!
(Человек стреляет, из пистолета извергается бычья кровь, забрызгивающая всех, в том числе и первые р я д ы зала).
(Анна падает и лежит без движения).
КИДО: (поворачивает тело ногой) Кажется, она еще жива. Нужно добить ее, пока не поздно. Кто хочет добить?
(Толпа быстро расходится. Торговец увозит тележку. Подходят полицейские)
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Всем разойтись! Немедленно разойтись! (к Кидо) Что здесь происходит?
КИДО: Казнь врага народа. Справедливым народным судом.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: А ну-ка, пройдемте со мной. И вы, девушка.
КИДО: Она убита. Казнена по решению народного суда.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Не паясничайте, не в театре. Вы ответите за оскорбление Его Императорского Величества.
(Полицейские уводят Кидо и Анну).
ГОЛОС (становится громче): Что вы думаете о последнем указе Императора? - Целиком и полностью поддерживаю. Я считаю, что изменники должны быть казнены, и казнь, предусмотренная для них, является очень мягкой. Это ведь они колодцы поджигали. - Ну что же, почтенный Широ, счастливого вам улова. - Ко дню рождения Его Высочества Восточного Моря Гениальнейшего Сегуна Ёсимасы, великого борца против южных, я обязуюсь выловить еще большую рыбину. Это. - Счастливого лова. - Это. Спасибо.
СЦЕНА 5.
Дом Иккю из сцены первой.
Человек перед мостом.
Шаг, другой (он весь в лохмотьях)
Падает он на колени.
Умирает он без звука.
И Флейтист его уносит.
(В доме Син и Иккю)
ИККЮ: Син, ну пожалуйста, съешь хоть что-нибудь. Что, мне тебя насильно кормить?
СИН: Я не хочу есть.
ИККЮ: Подумай о ребенке! Его ты моришь голодом прежде всего!
СИН: Я не хочу и не буду есть сегодня, я не могу есть сегодня, мне не нужно есть сегодня, и если я сегодня что-нибудь съем, я не выдержу!
ИККЮ: Ты просто сошла с ума! Может, что-то случилось?
СИН: Конечно, случилось. Каждый день что-то случается.
ИККЮ: Ну вот, ты говоришь что-то разумное. Всегда случается что-то, на что мы хотим немедленно отреагировать, но нужна ли кому наша реакция. Син, вот голубь. Прекрасный голубь, запеченный с рисом. Чудо-птица. Сам Ёсимаса не может позволить себе такой деликатес. Вот кому кусок не должен лезть в рот, а ведь уплетает за обе щеки, истинно говорю! Попробуй хоть крылышко, любовь моя яшмовая, солнце мое, сливочка моя цветущая.
СИН: Кажется, кто-то пришел.
(Стук в дверь. Син подходит и открывает. Входит Кигаку).
КИГАКУ: Добрый день, Иккю.
ИККЮ: Может, и добрый. Как дела, отец Кигаку?
КИГАКУ: Начну без выступлений. Арестован мой ученик, Кидо, по обвинению в оскорблении императора.
ИККЮ: Ты еще кого-то учишь? Тебе бы учить рыбу, как ловчей заглатывать червяка.
КИГАКУ: Дело может иметь нешуточный оборот. Ты хоть и не у дел, имеешь влияние на императора и сегуна. Если бы ты захотел, был бы сейчас настоятелем вместо Ёсо.
ИККЮ: А что натворил твой Кидо?
КИГАКУ: Да ерунда какая-то.
ИККЮ: А все-таки.
КИГАКУ: Имитировал на улице казнь врага народа. Знаешь, наверно, что двенадцатого показательная казнь.
ИККЮ: Но никто не пострадал?
КИГАКУ: Забрызгал окружающих бычьей кровью.
ИККЮ (смеется): Были и мы молодыми!
КИГАКУ: Пойдем к Ёсо, а потом к сегуну.
ИККЮ: Син, я вернусь к вечеру. Чтобы голубя не было.
(Кигаку и Иккю уходят)
СЦЕНА 6.
Монастырь, порядок в келье
Ёсо вслух диктует Хэйри
ЁСО: От ловли рыбы получено 500 монет.
(Хэйри записывает)
ЁСО: За проезд по монастырскому мосту - 220 монет.
(Хэйри записывает)
ЁСО: Пожертвования - 1403 монеты.
ХЭЙРИ: В том числе от сегуна - 1000 монет.
ЁСО: В том числе от сегуна тысяча.
(Входят Кигаку и Иккю)
КИГАКУ: Как поживаете, отец Ёсо?
ЁСО: А вы еще не сдали дела, Кигаку?
ИККЮ: Нет согласья среди учителей дзэн
А истина перешла к слепому ослу.
ЁСО: Я думал, вы пришли мириться, Иккю. А вы все тот же болтун, хотя и называете себя просветленным.
ИККЮ: Ну не перед вами же доказывать мне свое просветление.
ЁСО: Однако факт остается фактом: подтверждающей просветление инки у вас как не было, так и нет. Так кто же докажет, что вы получили просветление?
ИККЮ (надменно): Мне, в отличие от вас, инка не нужна. Забыл уже, как я швырнул ее тебе в лицо?...
ЁСО: Так что вам нужно от меня, добродетельные?
КИГАКУ: Арестован Кидо. Нужно помочь ему, ведь он не виновен.
ЁСО: Не виновен? А кто тогда виновен? Это я издевался над порядками в стране? Это я заигрывал с китайской опасностью, с южной опасностью? Это я вместо изучения дзэна проводил время с девками?
ИККЮ: Пойдем, Кигаку, у нас нет времени препираться с этим старым ослом.
ЁСО: Тюремная дисциплина пойдет ему только на пользу. Может, в монастырь вернется одна из заблудших овец. Смысл монашеского обета не в том, чтобы тунеядствовать и устраивать антиправительственные акции. Луна отражается во всяких водоемах, но мы видим ее не в грязных водах, а только в чистой воде.
(Тем временем Иккю и Кигаку Уходят)
ХЭЙРИ: Они ушли, добродетельный наставник дзэн.
ЁСО (стоит у окна, оборачивается): Что?
ХЭЙРИ: Они ушли, добродетельный наставник дзэн.
СЦЕНА 7.
Окно вверху, параша, нары
Решетка, в коридоре лязг
На нарах Кидо спит.
Мой странник, Энго
Нашел свою обитель тут
Он бодр и полон сил.
ЭНГО (расталкивает Кидо): Ну, хватит валяться, а то помрешь. Бывает - заснет человек и не проснется.
(Кидо смотрит по сторонам).
ЭНГО: Да, милый, это тюрьма. За что тебя? Украл что-нибудь?
КИДО: Доброе утро. Я монах.
ЭНГО: Монах? Ну, дружище. Что, в позу лотоса неправильно сел?
КИДО: Меня взяли за оскорбление величества.
ЭНГО (с уважением): А, призывал к бунту. А я за поджог сижу. Веришь ли, собственный дом поджег. Не знаю, что на меня нашло. Все было как во сне. Да я и думал, что это сон... Знаешь, пришел к одному монаху, веерами торгует у моста... Куришь?
КИДО: Нет.
ЭНГО (закуривает): ...Люди сказали: мудрец. Мудрец, кончено, мудрец, однако бедный. Думал, вылечит меня от головной боли. А он говорит мне: не сон это. Не сон это. И ничего у меня не осталось - ни образования, ни положения в обществе - писцом я был - все куда-то ушло, остался я сам, голый и черный, как ворон. Вспомнил, все вспомнил, как было. И где дом был тот... (пауза) ...вспомнил. А там уже другие люди живут (пауза).
ЭНГО: пришел я, признался. Там уже давно новый дом стоит, все забыли про тот случай. Соседи думали, что и я в том пожаре сгорел. Признался я. И знаешь - голова болеть перестала. Только очень уж здесь одиноко. Хорошо, что тебя посадили. Вместе будет повеселей.
КИДО: За оскорбление Величества полагается смертная казнь.
ЭНГО: Значит, не судьба. Думал - будет с кем поговорить. Мал я, слаб, чтобы здесь сидеть. Плохо мне здесь, тоскливо. Уйду я отсюда.
КИДО: А как?
ЭНГО: Стоит только захотеть. Тебе легче - ты здесь не по своей воле, а я себя сам посадил. (смотрит на руки) Чувствую - должен я сделать э т о. Не могу не сделать э т о г о.
КИДО: Что э т о?
ЭНГО: Что? Любишь огонь?
КИДО: Огонь?
ЭНГО: Недавно мне снился горящий храм. Храм горит, а оттуда вылетают горящие вороны - и летят ко мне. Проснулся и вижу - здесь я, в застенке. Как плохо мне стало... Как худо мне наедине с собой. Вот что. Как тебя зовут?
КИДО: Кидо.
ЭНГО: Кидо, хочешь, сбежим отсюда. А лучше - посиди со мной немного, и мне легче станет. Не должен человек быть один, всем от этого хуже. Энго меня зовут.
КИДО: Ты говорил про храм. Горящий храм. Я понял, чего ты хочешь. Слушай, что тебе этот храм? Святыня? Кто там сейчас? Может, основали его хорошие люди, даже наверняка. Но сейчас-то он зачем? Чтобы держать людей в узде, чтобы тюрьма была внутри?
ЭНГО: Не говори так, Кидо. Это выше меня, это сильнее меня, я боюсь себя.
КИДО: Прости меня, не должен был я говорить это. Забудь.
ЭНГО (вытаскивает веер из мешка): Вот что я купил у просветленного. Ворон над пустынным озером в лунную ночь.
КИДО: Как тут кормят?
ЭНГО: Кормят, спасибо сегуну, плохо. Так что есть о чем подумать, есть кого проклинать. (бьет в дверь) Есть, дайте есть! Есть хочу! Долой сегуна! Долой императора! Сожжем монастыри! Да здравствует Китай! (успокоившись) Все равно не несут. Покричи ты.
КИДО: А мне есть не хочется.
ЭНГО (снова бьет в дверь, устало): Долой буддизм! Сегун пидорас!
(Приходят полицейские, врываются в камеру и жестоко избивают Энго и Кидо).
СЦЕНА 8.
Дворец сегуна Ёсимасы
Советник, сегун, тени их.
ЁСИМАСА: Они не любят меня! Как бы ты не льстил мне - они не любят меня!
ИСЭ (рассудительно): Это участь всех великих людей.
ЁСИМАСА: Я понимаю, я правитель, каких сотни. Бездарный военачальник, жестокий и вероломный.
ИСЭ: Ну, не так уж ты и кровав. Одна-единственная показательная казнь в этом году.
ЁСИМАСА: Год-то только начинается. Хорошо - пусть я кровав. Но я строю Серебряный Павильон, покровительствую искусствам. А взять слухи о моем гомосексуализме? Да, я не чураюсь мальчиков. Но никогда не делал из этого культа. И потом - женщины. Они тоже не любят меня!
ИСЭ: Стоит тебе кликнуть...
ЁСИМАСА (кисло хмурится): Это все не то. Ты же помнишь Анну из дома госпожи Эгути. Она смеялась надо мной! И ты - бьюсь об заклад - стоит мне оставить тебя одного - начинаешь издеваться надо мной, смеяться, составлять заговоры. Я боюсь тебя! Я боюсь собственной тени!
ИСЭ: Это наветы моих врагов. Я предан вам. Ваше Высочество, душой и телом.
ЁСИМАСА (остыв): Значит, сегодня казнь. Что ж они не начинают? Не слышно ни звука!
ИСЭ: Еще нет двенадцати.
ЁСИМАСА: Просто вы не любите пунктуально выполнять мои распоряжения. Будь достойным правителем в такой расхлябанной стране. Сам, все сам.
ИСЭ: Действительно, можно самим взглянуть на казнь.
(пауза)
ИСЭ: Да и народ обрадуется - давно не видел правителя.
ЁСИМАСА (усмехаясь): Какой я правитель! Я узурпатор! Номинально страной правит император, он и войдет в историю. Ладно, пошли, сатрап.
(Уходят)
СЦЕНА 9.
Тесня толпу, идут солдаты
В их окруженьи - Исэ, сегун
Они на казнь смотреть пришли.
Забросив дзэн, оставив скаэ
Спасают Кидо от расправы
Два просветленных мудреца
Момент - и перед Ёсимасой
Они валяются в пыли.
КИГАКУ, ИККЮ: Милости, милости просим! Милости!
ЁСИМАСА: Поднимите их. Какой милости? Сегодня ведь казнят не вас.
ИККЮ: Мы просим за смиренного инока Кидо, виновного в оскорблении его императорского величества.
ИСЭ: Но он признал свою вину и должен быть казнен.
КИГАКУ: Это переходный возраст!
ИККЮ: Мы поговорим с ним, он смирит свою гордыню.
КИГАКУ: Народ любит вас, Ваше Высочество, за доброту и милосердие.
ЁСИМАСА: Вы преувеличиваете. Кроме того, вы же сами говорили когда-то:
Бренный этот мир -
Наваждение одно
Смерти тоже нет.
ИККЮ: Я готов к смерти в любую минуту. Но Кидо еще не завершил круг земных страстей.
ЁСИМАСА: Завершил - не завершил, а я должен разбираться. Не завершил, так завершит.
КИГАКУ: Что подумают в соседних странах! Монах, осужденный за театральную постановку.
ЁСИМАСА: Ничего себе театр! И потом - плевать я хотел на соседние страны.
(Исэ шепчет что-то на ухо сегуну)
ЁСИМАСА (улыбаясь): Но милость наша не знает границ. Мы прощаем этого прекрасного юношу и ждем его завтра на праздник любования цветами.
(Кигаку и Иккю кланяются. Исэ и Ёсимаса идут к месту казни, солдаты расталкивают народ. Кигаку и Иккю отталкиваются солдатами. Исэ говорит что-то офицеру, тот с солдатами приводит закованного Кидо).
ИСЭ: Снимите с него кандалы. (и солдаты исполняют приказание)
ЁСИМАСА: Ему ведь больно.
ИСЭ: Юноша, почувствовали, в какую компанию вы попали из-за своего чувства юмора?
КИДО: Да мне так и не удалось никого рассмешить.
ЁСИМАСА (грозит ему пальчиком): Такое впечатление, что ты забыл, что мы ждем тебя завтра на праздник любования цветами.
КИДО: И с целью избежать этого решил устроить сам себе показательную казнь.
ЁСИМАСА: Завидую тебе, мальчик. Столько ощущений, впечатлений, и все в новинку.
КИДО: И бесплатно. Совершенно бесплатно.
ЁСИМАСА: Запиши на мой счет. Итак, ждем тебя завтра во дворце.
(Исэ и Ёсимаса уходят).
ГОЛОС: Всемогущий воин Ёсимаса лично присутствует на казни изменников. Скоро восторжествует справедливый гнев народа, близка расплата предателей, отравителей, вредителей и убийц за все совершенные ими злодеяния.
СЦЕНА 10.
(Снова дом Иккю)
СИН: Я не могу выдержать этого - сегодня мне рассказали, как человек бросился в реку. Говорят, трупы лежат неприбранные. Вчера умер сосед, знаешь, корзины плетет.
ИККЮ: Да, вокруг чума. Но это не значит, что нужно голодать. Слава богу, у нас есть деньги.
СИН: Я думаю. Я думаю, что будет с нашим ребенком, если он все-таки решит родиться.
(Шум у дверей).
ИККЮ: Выйду, посмотрю, что за шум.
(Весь берег реки заполнен повстанцами, у них желтые повязки на головах. С ними Энго).
ЭНГО: Здравствуй, просветленный.
ИККЮ: Ты?
ЭНГО: Я. Тюремный воздух не по мне, и вот я здесь.
ИККЮ: А кто эти люди?
ЭНГО: Бездомные, нищие, обиженные. Я поведу их к императору.
ИККЮ: Думаешь, он виноват в твоих несчастьях?
ЭНГО: Виноват я. И я искуплю свою вину перед людьми. Я сделаю все, чтобы им жилось легче.
ИККЮ: Ты знаешь, как это сделать?
ЭНГО: Мы хотим отмены налогов. Чума и голод косит людей, и мы идем к императору, чтобы он отменил налоги.
(К Иккю подходит крестьянка, она хватает его за руку)
КРЕСТЬЯНКА: Я бездомная странница из Кавати. Засуха в наших краях стояла три года, погибли все посадки риса до последнего росточка. Власти требовали налоги, не помогали ничем. Мне не осталось ничего другого, как отправиться нищенствовать. Не смогла я прокормить дитя, оно скончалось.
ЭНГО: Помоги нам, просветленный.
ИККЮ: Что я могу сделать для вас? Я небогат, у меня беременная жена, к тому же слепая.
ЭНГО: Дай совет, хотя бы совет.
ИККЮ: Император не правит страной. Все, что я могу сказать вам - это император не правит страной.
ЭНГО: А кто правит? Черный ворон?
ИККЮ: Страной правит голод, чума и сегун Ёсимаса. Но с дуновением весны вырастут травы опять.
ЭНГО: Мы пойдем к сегуну. Люди, мы идем к сегуну! Просветленный, будь с нами.
ИККЮ (бормочет): В сердце моем вырос ад.
Чувства и ум опутаны прошлым.
Даже равнинный пожар
не может их сжечь.
Но с дуновеньем весны
вырастут травы опять.
(уходит в дом, закрывает дверь)
СЦЕНА 11.
Трупы падших - люди, звери
Смех и крики, звуки труб
Расцвела везде сакура
Приближается карета
В ней - сегун, его советник,
Кидо, Анна - все в парче.
Впереди идут солдаты,
Расчищая путь от трупов.
Трое слуг несут ковер.
Двор одет роскошно, ярко
Кто в карете, кто пешком
От цветов они в восторге.
ОФИЦЕР (подбегает к Исэ): Ваше сиятельство, впереди толпа.
ЁСИМАСА (к Исэ): Что там?
ИСЭ: Ничего особенного. Народ приветствует вас. (офицеру) Убрать!
ЁСИМАСА: Этот шум напоминает мне раскаты грома.
Пруд зарос тонкой ряской
Слышу раскаты грома вдали.
(Карета останавливается, слуги стелят ковер, сегун выходит из кареты. Следом за ним выходят Анна и Кидо).
ЁСИМАСА: Посмотрите вокруг - везде цветы,
Весь мир в цвету.
Кроме цветущей сакуры, нет ничего.
(Придворные затягивают песню, многие из них пьяны. Один, размахивая мечом, бегает за девкой. Кто-то упал у дороги и блюет)
ИСЭ: Созерцание элегантной красоты
сердце ведет к просветлению.
Ветка цветущего персика
дороже тысячи золотых...
ЁСИМАСА (подхватывает): Царица-мать Яшмового пруда
повернулась к весеннему ветру
А я пообещал печальной даме
песню про облако-дождь.
(Он хватает Анну. Та вырывается и бежит).
ЁСИМАСА: Лови ее! Хватай девку! Хватай ее! (в азарте) Сюда ее! Сюда!
(Исэ тем временем обнимает Кидо и что-то нашептывает ему на ухо. Кидо кивает головой и вполголоса отвечает).
КИДО: Внимание! Сейчас вы увидите спектакль. Посвящается Цветущей сакуре и Великому Борцу Ёсимасе.
ЁСИМАСА: Интересно, интересно (хлопает в ладоши) Поприветствуем.
КИДО: Анна! (Ёсимаса дает знак солдатам отпустить ее)
КИДО: Печень любит кислоту
Как распутник чистоту
Селезенка - сладость
Почкам - соль лишь в радость
Легким - типа перца
Горький чай - для сердца
Чтоб по сердцу было вам
Пьесе горечи придам.
(Придворные, кто не слишком пьян, одобрительными возгласами приветствуют затею и кучками располагаются на лужайке)
КИДО: Речь пойдет об одиноком страннике Кино, который, сидя в лодке посреди озера, настолько слился с природой, что люди стали принимать его за деталь пейзажа. Решив, что он умер, рыбаки прибили лодку к берегу и, поплакав, закопали странника неподалеку. Разрешив заданный ему коан и постигнув сущность Единого, странник почувствовал, что его едят черви. Взмолился Кино к боддхисаттве, который приплыл в лодке в образе прекрасной женщины, духа озера. Лунный свет струился по водной глади, и женщины в лодке пели свои священные песни.
(Среди придворных кто смотрит, кто пьет, кто блюет. Кидо ведет разговор из воображаемой могилы, Анна (Дева Озера) - с воображаемой водной глади).
КИНО - ДЕВЕ ОЗЕРА:
Я Кино - странник и монах
Мое желанье всем понятно -
Хочу я слиться с пустотой.
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Чтобы помочь тебе в слияньи,
Ответь сначала, добрый Кино,
Откуда слышу голос твой.
КИНО - ДЕВЕ ОЗЕРА:
Лежу я возле этой ивы
Тебя не вижу я, но знаю -
Поможешь мне сквозь тьму и гниль.
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Но станет Буддою сознанье
Хоть на свободе, хоть в могиле
Коль Слово правильно поймешь.
КИНО - ДЕВЕ ОЗЕРА:
Когда сидел неделю в лодке
Я стал водой, я стал цветком
А здесь ведь только гниль - и черви.
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Ну хорошо, тебя спасу я
И встанешь без проблем из ямы
Но ты в моих руках теперь.
КИНО - ДЕВЕ ОЗЕРА:
О милосердный боддхисаттва!
Тебя вовеки прославляю
И от ушей до пят я твой.
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Вставай же, вспоминай, где либо.
Иди за мной, несчастный странник,
Теперь в глазах твоих - огонь.
(Дева ведет Кино за руку, останавливается у кареты)
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Вот дом мой, всем гостям открытый,
Я лет с пятнадцати привольно
Живу одна в Квартале Ив
ЁСИМАСА: Великолепная импровизация! Сейчас она затащит его в постель.
ДЕВА ОЗЕРА - КИНО:
Ты помнишь, Кино, Бобо-росси -
Когда он с женщиной возлег,
То понял сущность бытия.
(Дева и Кино заходят в карету, оттуда доносятся вздохи)
ЁСИМАСА: Эй, Кидо, это что, конец спектакля? Ты забыл, что Анна - моя наложница?
(Молчание. Вздохи).
ИСЭ: Кидо, кончай представление, если хочешь уйти живым.
(Молчание. Вздохи).
ИСЭ: Стража! Взять их!
(Солдаты соят завороженно)
ИСЭ (ОФИЦЕРУ): Тяни их вон из кареты! Они совокупляются в праздник цветов! (Придворные ловят девок по лугу. ЁСИМАСА подходит к карете, делает офицеру и солдатам знак стоять на месте и подсматривает в щелочку, тяжело дыша)
(Первая выходит Анна. Она щелкает Ёсимасу кой-куда).
ИСЭ: Взять ее! (Солдаты берут ее под стражу)
ЁСИМАСА: Содрать кожу! С живой!
(Входит Кидо)
КИДО: Тем временем в Ивовом Квартале шел праздник любования цветами. Сановники, солдаты и простолюдины веселились весь день. Праздник! Праздник! Кроме цветущей сакуры, нет ничего!
(Сегун, Исэ, солдаты и придворные завороженно глядят на Кидо, ожидая продолжения).
КИДО: В день розовый, мутно-лиловый или зеленый
В чьем небе плавали скуки лучи
(За горой появляется зарево, но никто не обращает внимания)
Где бродят пьеро в бумажных коронах,
Пьеро, что похожи на призраков бледных;
В ночи,
Рассыпавшей звездные груды
(Крики: Ваше Высочество! Тем временем из-за горы клубами валит черный дым)
Камней драгоценных, мерцающих в небе устало
Рубины, опалы
Спинель, изумруды
Бегут, напевая, шуты, коломбины,
Полишинели с хлопушкой в руке
(Крики "Горит монастырь! Это монастырь!", "Ваше Высочество!")
ОФИЦЕР: Желтые повязки подожгли монастырь!
КИДО (продолжает): Бегут мушкетеры, бегут арлекины,
Бегут под дождем разноцветным, и вскинул
(Кидо хватает меч у одного из солдат, хватает череп, валяющийся под ногами, натыкает его на меч и бегает от одного придворного к другому, размахивая этим мечом)
Праздничный город свой плащ из огней, и
звенят мандолины
И трубы трубят. А там, вдалеке
Король безумцев, король Карнавала
(держит череп над Ёсимасой)
Горит, подожженный. Рубины, Кораллы!
Король Карнавала, что с вами стало?
Своим народом свергнуты вы!
(череп летит вверх и падает в грязь)
Увы! Король Карнавала горит,
И песня звенит,
И шампанское льется
И канонада вдали раздается
То пушка гремит
И она говорит
О том, что умер король Карнавала;
И всходит луна, озаряя устало
Небо в россыпи бледных камней
Изумруды, рубины, жемчуг, опалы,
Луна средь мерцающих звездных огней
Подобна лампе в руке Алладина,
Лампе, что сказочный сад озарила,
Где камни свисают с незримых ветвей
Рубины, жемчуг, брильянты, опалы
И шум утихает,
И ночь умирает,
И бледное утро всплывает устало.
(Кидо закалывает Ёсимасу, ударив его мечом в сердце. Настоящая кровь льется в грязь).
СЦЕНА 12.
(Снова дом Иккю. У моста ловит рыбу Флейтист).
СИН: Третий день по радио одна только музыка, что-то случилось, Иккю?
ИККЮ: Не знаю. Сейчас трудно что-нибудь понять. Одни говорят, что император сбежал в Китай, другие - что он умер от чумы и его место занимает двойник. (задумавшись) А торговля моя идет хорошо - я продал все свои веера, даже самые сумасшедшие. На людей что-то нашло, все словно пьяные.
(Слева по берегу реки бежит Ёсо, изо всех сил лупит по двери, кричит "Откройте, Иккю!" Иккю идет к двери).
ИККЮ: Кто это?
ЁСО: Это я, Ёсо. Впусти меня скорей, за мной погоня.
ИККЮ: Ты точно Ёсо?
ЁСО: Не узнаешь, Иккю? Я настоятель монастыря Ёсо, за мной гонятся монахи.
(Иккю открывает дверь, впускает Ёсо).
ИККЮ: Это какого такого монастыря? Который превратился на днях в огненный столб?
ЁСО: Ничего, им без меня не обойтись. Чуть поутихнет - и кликнут назад.
ИККЮ: А зачем, Ёсо? Обойдутся и без твоего монастыря.
ЁСО (убежденно): Нет. Это Храм. Храм. Сегодня они его разрушили, а завтра, устав от крови и горя, придут и скажут: мы ничтожные рабы, нет, мы грязные скоты, мы каемся в содеянном, мы хотим отстроить храм вновь, скажите, научите, как это сделать. Спрячь меня, Иккю, тебя они не тронут. (смотрит, куда можно забиться, лезет в сундук)
(У входа снова шум и крики. Там Хэйри, Боку и Шингу с палками)
ИККЮ (выходит): В чем дело?
ХЭЙРИ: Мы ищем Ёсо, он все соки из нас высосал. Его нет у тебя?
ИККЮ: Зачем он вам? Сейчас он безобиднее мухи.
ХЭЙРИ: Совет Борьбы с Вороньем приговорил его к чрезвычайной мере наказания.
ИККЮ: Чрезвычайная - что это?
ХЭЙРИ: Смертная казнь. Вообще указом Великого Энго смертная казнь в отношении людей отменена, но он же не человек.
ИККЮ (изумленно): А кто же?
ШИНГУ: Он Ворон.
ИККЮ: Кто?
БОКУ: Он Ворон Народа.
ХЭЙРИ: Это он, такие, как он, разносят чуму и приносят народу горе. Наш вождь, Великий Энго, объявил вчера Программу Неминуемой Победы над Чумой и Голодом.
ИККЮ: Прекрасно. Значит, вы уже победили.
ШИНГУ: Как это?
ИККЮ: Ну раз победа неминуемая - значит, вы уже победили.
БОКУ: Хэйри, скажи ему. Просветленный (запнувшись)... отец... дорогой Иккю... ведь ясно, что чуму разносят вороны.
ХЭЙРИ: Значит, их нужно уничтожить.
ИККЮ: Но ведь Ёсо какой-никакой, дрянной, конечно, но человечишко. Какой из него ворон.
ХЭЙРИ: Конечно, он не ворон.
ИККЮ: Вот.
ХЭЙРИ: Но он разносит чуму в переносном смысле.
ИККЮ (улыбаясь): Это как?
ХЭЙРИ: Религия - это чума, своего рода чума. Поэтому Ёсо своего рода ворон.
ШИНГУ (поднимает палец вверх): Он Ворон Народа.
ХЭЙРИ: Я уверен, он здесь (идет прямо к сундуку, открывает его, вытаскивает Ёсо за шиворот).
ШИНГУ, БОКУ: Смерть воронью!
ХЭЙРИ - ИККЮ: Понимаю вашу гуманность, но в следующий раз советую оставаться в стороне. Скажем, я вас знаю, а если бы на моем месте был другой? Погубили бы невиновного. А это новой власти совсем не нужно. К тому же у вас жена беременная.
ЁСО (бормочет): Не ворон я, не ворон я, не ворон я.
СИН: Отпустите его, пожалуйста. Прошу вас. Что он может сделать плохого?
ХЭЙРИ: Отпусти одного, другого, третьего. Нет, милая. Закон один для всех. Они ведь как чума. Одно слово - воронье.
ЁСО (хватает Хэйри за ноги): Вы не имеете права! Я умоляю вас! Я же учил вас дзэну!
БОКУ (показывает ему палку): Это видел! Вот тебе твой дзэн!
ХЭЙРИ - ЁСО: Значит, вы продолжаете отстаивать свои преступные заблуждения.
ЁСО: Я? Нет. Я глубоко раскаиваюсь. Отрекаюсь от всего.
БОКУ: Это не имеет значения. Пошли.
(Боку и Шингу выталкивают Ёсо на улицу. Боку садится на камень, дотает бумагу, пишет за Хэйри).
ХЭЙРИ: От имени Совета Борьбы с Вороньем Объявляю настоятеля монастыря Ёсо Вороном Народа и приговариваю его к перевоспитанию Трудом.
ШИНГУ: Смерть воронью!
ХЭЙРИ: Ввиду отказа вышеупомянутого Ёсо от курса перевоспитания...
ЁСО: Я согласен.
ХЭЙРИ (Шингу): Стукни его палкой, хорошенько. Так. Перевоспитания... записал?... подвергнуть испытанию водой методом погружения в оную.
ЁСО: Я не умею плавать. Я бедный монах.
ХЭЙРИ (раздумывает): Или, может, закопать его живьем?
(Ёсо кричит)
БОКУ (укоризненно): Хэйри, у меня уже мозоли на руках.
ХЭЙРИ: Ладно, давайте, заводите его на мост. (Ёсо) Выплывешь - живи на здоровье, работай. Давайте!
(Боку встает и вместе с Шингу выбрасывают Ёсо в воду. Всплеск, журчание, тишина).
Ч А С Т Ь 2.
СЦЕНА 1.
(Берег озера. Где-то вдали утихает гроза. Издали доносится женское пение, из тьмы появляется лодка, в ней стоит женщина в белом. Гроза затихает, полная луна отражается в глади воды. Мы не видим лица женщины.)
ГОЛОС КИДО: Ты сама видишь: свершилось чудо, мы остались живы и невредимы. Дракон издох в грязи, теперь могу я на руках тебя внести в сверкающий его дворец.
ГОЛОС АННЫ: Он мертв.
ГОЛОС КИДО: Теперь мы всегда будем вместе, ты вытащила меня из могилы. Это наша с тобой победа.
(Пение становится громче)
ГОЛОС АННЫ: Он мертв теперь, изумительный дракон. Я возвращаюсь к себе, ведь я куртизанка. (смеется) Я работаю в заведении госпожи Эгути, я ее девка.
ГОЛОС КИДО: Нет-нет. Ты другая, я знаю. Мы вместе держим мир в руках, он наш.
ГОЛОС АННЫ: Я буду ждать того, кто даст мне деньги за любовь. Я создана такой.
(Появляется сам Кидо и заходит в озеро. Произнося следующие слова, он заходит в озеро все глубже - он идет к женщине в белом.)
ГОЛОС КИДО: А я? Ведь я люблю тебя. Люблю такой, какая есть ты.
ГОЛОС АННЫ: Полюбил - разлюби. Разве ты не рад - мы спали вместе.
КИДО: Мы спали в жизни той, мы спали не взаправду.
ГОЛОС АННЫ: Ну что ж, теперь - иное. Теперь я возвращаюсь.
КИДО: А мне - я из могилы встал, я был пленен Землею. Теперь же весь я твой, я твой послушный зомби.
ГОЛОС АННЫ: Придумал это ты, поверил в свою сказку.
КИДО: Земля меня не примет - был я там однажды.
ГОЛОС АННЫ: Живи, пока живется, мой нежный глупый мальчик.
(Кидо стоит по шею в воде. Появляется лицо женщины, чем-то похожей на Анну)
КИДО: Мама?! (протягивает руки, делает последний шаг и исчезает в озере)
(Легкий удар гонга, полный свет, Кидо и Анна в павильоне госпожи Эгути. На видном месте висит чучело ворона).
АННА: Ты был очень милый и очень хороший. И я не забуду тебя - ведь ты сразил ради меня дракона. (смеется) Кстати, недавно к нам заезжал Великий Энго. Выступал с речью. Он мне понравился - умный и вместе с тем простой. Ведь это его люди спасли нас тогда? Во всяком случае, на них были желтые повязки.
КИДО: Ты знаешь, прежний советник - Исэ - теперь служит новому хозяину.
АННА: Кому? Энго? Да, люди теперь ползают перед ним на коленях.
(Выходит госпожа Эгути. На ней желтая повязка).
ЭГУТИ: Смерть воронью! Здравствуй, Кидо.
КИДО: Вы стали активной желтоповязочницей, уважаемая Эгути.
ЭГУТИ: Теперь я Мастер Желтых Повязок Дома Веселья, работаю не покладая рук. Скоро День Доблестных Стрелков, мы готовимся кадый день.
КИДО: Вы лично готовитесь?
ЭГУТИ: Сейчас меня называют Мастер. Мастер Эгути.
АННА: Мы будем стрелять по воронью?
КИДО: Или по воробьям?
ЭГУТИ: Не иронизируйте, Кидо, вы прекрасно знаете, что мы должны бороться с чумой.
КИДО: Но, госпожа Мастер, чуму этим не остановить. Нужно прекратить войну с южными и накормить народ досыта, чтобы люди не видели сны наяву. Тогда толпы не будут бродить по стране и передавать друг другу болезни тела и болезни головы.
ЭГУТИ: Друг другу? Вы не знаете, что болезнь передает воронье?
КИДО: Ну хорошо. Вороны кружат над трупами? Кружат. Значит, чем меньше трупов, тем меньше воронью пищи...
ЭГУТИ: Я не специалист, у меня другая работа. Я знаю, что Великий Энго победит чуму. А вы, оказывается, просто сумасшедший.
(Выходят проститутки, одетые в короткую одежду. На головах желтые повязки, в руках деревянные мечи. Раздаются ритмические удары на барабане).
ЭГУТИ: Встали, девочки. Начали.
(Проститутки показывают военизированные ритмические упражнения с мечами).
КИДО: При чем здесь День Стрелка, Мастер?
ЭГУТИ: Сейко! Поворачивайся!.. Кидо, я и сама не знаю, что мне делать. Дело в том, что у нас никто не умеет стрелять из лука. Да и луков нет.
КИДО (АННЕ): Анна, может, ты умеешь стрелять из лука? Ты же все умеешь, даже каретой управлять.
АННА: Может. (уходит)
ЭГУТИ (КИДО, дружески): На нее вся надежда. Я знаю, она купила себе лук и тренируется тайком. И вообще - она ж ничего, а?.. Обрати внимание на тех близняшек. Им по 15 лет, они только что из деревни и опыта у них никакого, но их ждет прекрасное будущее. Поговоришь с ними?
КИДО: С удовольствием. В следующий раз. Я тоже собираюсь потренироваться с мечом и луком. (уходит)
ЭГУТИ: Сейко! Ты что как неживая!
СЦЕНА 2.
(Дом Иккю. За ширмой лежит Син.)
(Иккю раскрашивает веер. Стук в дверь. Иккю подбегает к двери, открывает. Перед ним Исэ).
ИККЮ: Думал, Кигаку. Проходите. Я послал за Кигаку, он когда-то принимал роды и обещал помочь. Вы знаете, Син...
ИСЭ: Знаю, уважаемый дзэнец Иккю.
ИККЮ: Дзэнец? Я не ослышался - вы говорите о дзэне? Но ведь дзэн - это чума народа.
ИСЭ: Мы же с вами умные люди, Иккю.
ИККЮ: Разве вы не советник Великого Энго?
ИСЭ: Разумеется. Я пришел к вам по делу.
ИККЮ: Какие дела могут быть у почтенного мурдеца и борца с вороньем к простому продавцу вееров?
ИСЭ (задумчиво): Веера... Может быть, все, что останется после вас - это веера. Хотя нет - вы же верите в карму. Кем вы хотите быть в следующей жизни - императором? вороном? или вовсе не хотите следующей жизни? Хотите покоя, нирваны, хотите не жить? Парадоксально, вы не находите - хотеть не жить?
ИККЮ: А во что верите вы - во власть?
ИСЭ: Вы знаете, я часто остаюсь один в своих покоях. Мне не нужны уже ни мальчики, ни девочки, разве что вина доставляют удовольствие - вина и деликатесы. И тогда мне кажется, что есть кто-то, кого я не вижу, он не похож ни на кого - он смотрит на меня печально, как отец на заблудшего сына, сотрит куда-то с небес.
ИККЮ: Зачем вы это мне говорите?
ИСЭ: Людям нужна вера. Если нет новой, невыразимой веры, нужно вернуть людям старую, которая выражена в дзэне. Я и еще кое-кто хотим восстановить дзэн. Отстроить заново монастырь, вернуть из Китая императора.
ИККЮ: Так он все-таки в Китае?
ИСЭ: Если вас это интересует, да. Мы предусмотрительно отправили его туда еще в начале бунта.
ИККЮ: И что же вы и ваши люди хотите от меня?
ИСЭ: Народ знает и любит вас. Вы никогда не поддерживали сегуна в его войнах, теперь же ни разу не выступили в поддержку самозванца Энго.
ИККЮ: Он, оказывается, самозванец?
ИСЭ: Не паясничайте. Чума и голод усиливаются. Направить гнев народа против Энго будет нетрудно. А мы, носители прежней культуры, должны восстановить прежний порядок и закон.
ИККЮ: И кого вы прочите в сегуны?
ИСЭ: Своего племянника. Да, да, не смотрите осуждающе, у меня есть и личные интересы. Вы должны поддержать нас словом. Ваша миссия - выступить по радио. Говорите о традициях, о Великом Будде, о чем угодно. Сам тембр вашего голоса обеспечит полный успех. У вас голос мудреца.
(Син стонет).
ИККЮ: Иногда вы чересчур циничны.
ИСЭ: Мы слишком давно и хорошо знаем друг друга, Иккю.
ИККЮ: Хорошо, предположим, я соглашусь. Что будет после путча?
ИСЭ: Мы ликвидируем всю эту мишуру, все эти воробьиные страсти.
ИККЮ: Сколько крови вы собираетесь пролить?
ИСЭ: Будто можно такие вещи загадать наперед.
ИККЮ: Я не верю ни в вас, ни в ваших палачей. У меня хорошая память, Исэ.
ИСЭ: Вы хорошо подумали? Значит, вам наплевать на народ, который вы разуверили в традиционных ценностях, чтобы бросить затем на произвол судьбы? Кстати, я пришлю для вашей жены хорошего доктора.
ИККЮ: Буду благодарен за доктора. А сейчас уходите!
ИСЭ: Вы чуть не опрокинули стакан. Жаль, Иккю. Не думайте только, что вы агнец божий. Как знать, может и вправду чуму разносят ваши вороны? Прощайте. (идет к двери) Да. Если кому-нибудь расскажете о моем визите, думайте о карме. Хороших снов.
(Стук в дверь. Это отец Кигаку)
КИГАКУ: Здравствуйте, Исэ. (Иккю) Как Син?
(Исэ выходит. Син стонет все громче).
ИККЮ: Вы вовремя, Кигаку. Я только что приготовил воду и все необходимое.
СЦЕНА 3.
(Торговая улица из части I украшена портретами Энго и чучелами воронов. Слышен ритмический бой барабанов, звуки кото и труб. Справа, на переднем плане, клетка с каркающим вороньем. Громкоговоритель разносит голос диктора по пустой, если не считать шеренгу солдат, улице).
ГОЛОС: Теперь нашим девизом будут последние слова Великого Энго "Бороться с черной птицей, использовать белую", которые он произнес в птичнике на улице Сакаин. Мудрые советы Великого Энго легли в основу работы птичниц, после чего куры стали нестись значительно лучше. Великий Энго обратил внимание на условия, в которых содержались куры, на режим их питания. Выполняя указания Великого Энго, птичница Сито две недели ночевала на отстающем участке, деля с курами стол и кров, после чего яйценоскость кур на этом участке увеличилась в два раза. Ценнейшие указания гениальнейшего Энго помогут в еще более полном удовлетворении растущих потребностей населения Киото в куриных яйцах. Однако, помня вторую часть девиза - "использовать белую птицу", нельзя забывать ни на секунду о первой - "бороться с черной птицей", Великий Энго научил нас, как бороться с черной птицей, научил находить и уничтожать ее. Сводки за прошлую неделю показывают, что уничтожено свыше 13 миллионов воронов - в два раза больше, чем за предыдущую. Однако вороны продолжают размножаться, и немалую услугу в этом оказывают вороны народа. Эти оборотни живут среди нас и имеют человеческий облик, но стоит присмотреться - и наружу вылазят черные перья. Они устраивают на дому подпольные гнезда, помогая воронью размножаться, они прячут вороньи яйца и изображения воронов. Но знайте - расплата близка, она неотвратима. Смело и прямо идем мы по широкой дороге, и светит нам яркое солнце - Великий Энго.
(Пока Голос вещает, улица заполняется людьми, одетыми в короткую униформу. Это и проститутки во главе с Эгути, и монахи, и бывшие повстанцы. На головах у всех желтые повязки).
ГОЛОС: Сегодня, в День Доблестного Стрелка, свое искусство покажут активные желтоповязочницы, борцы с чумой против воронья.
(Справа появляется Энго с луком в окружении Хэйри, Боку, Шингу и Исэ).
ГОЛОС: Открывает праздник сам Великий Энго, метчайший стрелок и мудрейший учитель.
(Солдат выпускает из клетки ворона, он летит, Энго стреляет, но промахивается. Тогда из толпы вылетает стрела и убивает ворона. Ворон падает под ноги Энго).
ГОЛОС: Итак, ворон убит, Великий Энго научил нас еще раз, что делать с подлым черным вороньем.
(Хэйри кивает Боку и Шингу, те бегут в толпу).
(Солдат выпускает всех воронов, и начинается избиение воронов. Слышатся крики: "Бей! Бей их").
(Шинку и Боку подводят к Хэйри Анну)
ХЭЙРИ (Энго): Эта девушка сразила первого ворона, сразила без приказа.
ЭНГО: Я где-то видел вас. Вы - дочь северного наместника?
АННА: Я - Анна из новового Квартала.
ЭНГО: Ах, так. (Хэйри) Хэйри, распорядитесь закрытьИвовый Квартал. Проституция должна быть уничтожена. И нужно подумать о судьбе несчастных, вынужденных заниматься этим ремеслом. (к Анне) Значит, вы - жертва воронья.
АННА: Воронья?
ЭНГО: Да, ведь это Вороны Народа поощряют проституцию, насаждают безнравственность. Ловко вы поддели того ворона. Где вы научились стрелять?
АННА: Мой отец - потомственный воин. Я родилась в походе.
ЭНГО: Вы не откажетесь участвовать в обеде в честь Дня Стрелка?
АННА: Я должна быть в заведении госпожи Эгути...
ЭНГО: Оно закрыто. Закрыто навсегда, и девушки могут приступить к нормальному человеческому труду.
АННА: Это корзины плести, что ли?
ЭНГО: Хотя бы и корзины. Не умеют - пусть учатся. Заниматься проституцией мы никому больше не позволим.
АННА (лукаво): А любить вы позволите?
ЭНГО: Любить? Чума важнее всего, ее надо победить во что бы то ни стало. (Не отрываясь, глядит на нее)
АННА: Вы знаете, что такое ад, вы многое пережили. Но рай, вы знаете рай?
ЭНГО: Рай? Рай - это отсутствие ада.
АННА: Нет. Рай есть рай, его не заменить ничем.
(Они беседуют на фоне военизированного парада)
(Боку и Шингу тащат связанного Кидо, он сильно избит)
БОКУ (докладывает Хэйри): Он спасал Ворона Народа! Толпа устроила суд на старым дзэнцем, увидев на нем черные перья.
ХЭЙРИ: Кидо? Это ты? Вот так встреча!
БОКУ: ОН оказал сопротивление!
КИДО (в слезах): Они убили Иккю! Великого просветленного Иккю!
ИСЭ (вмешивается): Доказано, что оборотень Иккю прятал вороньи перья.
ХЭЙРИ (Исэ): Но это не повод убивать человека. Нужно было отправить его на перевоспитание. Это явный перегиб, необохдимо найти виновных.
БОКУ: Кидо оказал сопротивление желтым повязкам и говорил антиправительственные речи.
ХЭЙРИ: Может, вы оборотень, Кидо?
(Разговор этот привлекает внимание Энго и Анны)
ЭНГО (подходит к Кидо, обнимает его): Кидо! Вот так встреча! ЗА что тебя так разукрасили?
КИДО: Твои цепные псы убили человека, просветленного учителя дзэн Иккю. Восточного Моря чистого Иккю. Они бросили его на растерзание толпе. "Смерть воронью!" Ненавижу вас!
ЭНГО (хмурится): Хэйри, опять твои штучки? Это уже не первая жалоба на твоих людей.
ИСЭ: Виновные будут наказаны. Развяжите его!
ЭНГО (в гневе): Сколько раз говорил я тебе - не допускать самосуд. Казнить только в чрезвычайных обстоятельствах.
ХЭЙРИ: Боку! Шингу! (те вытягиваются по струнке) Вы арестованы! (солдатам) Взять их! А в убийстве Иккю виноват ваш советник, Исэ. Это его люди распалили толпу.
(Анна и Кидо отходят. Энго, глядя на них, хмурится)
КИДО: Анна... Зачем ты здесь... это звери.
АННА: Энго хороший, добрый и очень одинокий человек.
КИДО: Он погубит тебя.
АННА: Я хочу сделать его мягче, терпимей. И потом, он мне нравится как мужчина.
КИДО: Анна! Пойдем со мной. Пойдем отсюда (хватает ее за руку).
(К ним подохдит Энго).
АННА (Кидо): Я девка и гуляю с кем хочу!
ЭНГО (Кидо): Справедливость восторжествовала. Подстрекатели уже наказаны.
КИДО: У Иккю жена только что родила девочку.
ЭНГО: Мы дадим его семье хорошую пенсию.
КИДО: Энго! Если вы не убийца, то вашими руками орудуют убийцы.
ЭНГО: Ну вот что, хватит. Если хочешь жить, поменьше болтай.
КИДО: И оставь Анну в покое! Ты знаешь, кто она, чистоплюй? Она девка, девка из публичного дома.
ЭНГО: Хэйри! Взять этого. Надо разобраться, почему он оказывал сопротивление желтоповязочникам.
АННА: Энго... (смотрит ему в глаза)
ЭНГО: Анна... (оборачивается к Кидо) Убирайся, пока цел. Тебе надлежит срочно собраться и выехать за пределы страны. Благодари Анну. И поторопись. Поверь, я пекусь о твоей жизни. Хэйри, предоставьте ему все необходимое. Деньги, место на корабле. В Китай, в Индию - куда хочешь.
ХЭЙРИ: Будет исполнено. Пойдем, Кидо.
КИДО: Я хочу похоронить Иккю.
ХЭЙРИ: Хорошо. (к Исэ) А с вами, Исэ, мы еще поговорим.
ИСЭ: Только не опоздайте, уважаемый начальник службы порядка.
(Музыка и праздничные крики заглушают все голоса).
СЦЕНА 4.
Дом Иккю. Син лежит, она больна. Кидо и Кигаку в черном.
Кигаку укачивает ребенка.
КИГАКУ: Смотри, какая шкатулочка. Не хочешь шкатулочку? Смотри - зеркальце. Зеркальце, скажи нам всю правду, будет Сёко красавицей? Смотри, зайчика пускает. Сёко будет умницей, красаввицей и не будет больше плакать. Спи, засыпай. (относит ребенка в кроватку, слегка покачивает ее ногой)
КИГАКУ: Это самое лучшее сейчас, Кидо. Чем жить в этой бездарной стране, лучше уехать. В Китай, в Корею, куда угодно. И все это будет страный он, все будет позади.
КИДО: Сон...
КИГАКУ: Кому ты здесь нужен? Кто здесь нуждается в таких, как мы?
КИДО: Я не могу уехать.
КИГАКУ: Тогда они убьют тебя. Днем раньше или днем позже. А зачем эта жертва? Анна? Она пожалеет, конечно, может, даже поплачет - и будет жить с тем, кто сейчас сильней.
КИДО: Она очень хорошая.
КИГАКУ: От природы. Конечно, она просто замечательная девушка. Каких мало. Кстати, китаянки очень искусны в любви. А об индианках и вовсе рассказывают легенды. Жаль - прожил я немало лет, а не знал ни одной индианки. Теперь уж так и помирать, наверное.
КИДО: Выпьешь сакэ (наливает)
КИГАКУ: Как он говорил?
Чашка мутного сакэ
И я пьяным-пьян.
КИДО: Сельский храм с тростниковой крышей...
Безумное Облако занесено на самый край земли.
Я один в своей хижине глубокой ночью.
Мой единственный друг - лишь чадящая лампа в этой осенней тьме.
КИГАКУ: Смешно - он дважды пытался покончить с собой. Однажды - это было после смерти его учителя - он пошел на озеро топиться. Но вдруг увидел Руку, неведомый голос произнес: - "я послан твоей матерью, она приказала тебе не покидать ее" - и тогда Иккю остался жить. Второй раз он ушел в горы и голодал неделю, две. Иккю рассказывал, что уже был т а м, но вдруг услышал пронзительный крик ворона - и вернулся.
КИДО: Ворон предвещает беду, смерть.
КИГАКУ: Когда кричит одинокий ворон, видишь солнце в полночь. Ворон - он ведь сидит на солнце, его защищают от драконов смелые воины.
КИДО: Они защищают солнце?
КИГАКУ: Они стоят на страже солнца и ворона. Это богатыри, они не боятся ничего.
КИДО: А смерть? Они боятся смерти?
КИГАКУ: Ворон кружит над ними, он предвещает им смерть. Смерть - и новое рождение. Ворон ведет клювом, и наставляет принцев и богатырей в пути. Помнишь, как трехногий ворон с красным клювом вел в гору князя Хатико?
КИДО: Но Энго - он тоже воин, и воин смелый. С небольшой кучкой повстанцев он заставил войска сегуна сдаться и прогнал императора.
КИГАКУ: Энго - доблестный воин. Но защищает он от драконов не солнечного ворона, а лунного зайца. Есть воины, их не отличить друг от друга: у каждого есть конический щит и копье с железным наконечником. Они побеждают драконов, но каждый защищает свое. На луне сидит заяц, и Энго защищает лунного зайца.
КИДО (шепчет): А кто защитит солнечного ворона? Может ли воин знать, кого он защищает - ворона или зайца?
КИГАКУ: Бывает, воин думает, что защищает ворона, а на самом деле помогает зайцу.
КИДО: Но как это определить?
КИГАКУ: Не знаю. Драконы ведь одинаковы.
КИДО: И зачем все это? Отец Кигаку, вед луна и солнце будут всегда. Были и будут всегда. И сколько бы не убивали воронов - если останется хоть один, он укажет на солнце.
КИГАКУ: Да, это было и будет всегда. До тех пор, пока будут на свете доблестные воины. И кто ты такой, зависит от тебя. Это было и будет всегда, Кидо.
КИДО: Что будет с Секо? Син ведь тяжело больна, лежит без памяти.
КИГАКУ: Я лечу ее травами. Скоро придет Эгути, посидит с девочкой.
КИДО: А на что вы живете? Ведь Эгути предписано закрыть веселый дом. Остались веера от Иккю?
КИГАКУ (машет рукой): Какие веера! Все конфисковано и сожжено. На веерах ведь вороны, а сейчас запрещены даже их изображения.
КИДО: Но чучела-то висят.
КИГАКУ: Пока. Пока висят.
(В дверь стучит Эгути. Она в черном).
ЭГУТИ (входит): Здравствуйте, уважаемые. Как Син? Как девочка?
КИГАКУ: Спит. А Син совсем плохо. Травы не помогают... Твое заведение закрыли?
ЭГУТИ: Конечно.
КИГАКУ: Вандалы.
ЭГУТИ: Теперь у меня будет ткацкая мастерская.
КИДО: Но где вы найдете ткачих?
ЭГУТИ: Ткачих? Каких ткачих? Зачем мне ткачихи?.. Мне нужно, чтобы моих девушек оставили при мне. Я уже заплатила, кому надо. Кидо, ты забыл к нам дорогу. Почему не приходишь?
КИДО: Я же уезжаю в благословенный Китай, уважаемая Эгути.
ЭГУТИ: Что ж, китаянки, говорят, лучше японок. Но правда ли, отец Кигаку?
КИГАКУ: Вы вгоните меня в краску.
ЭГУТИ: Вы ведь были в Китае?
КИГАКУ: Я привез оттуда сердце, полное тоски. Сердце, которое можете излечить только вы, госпожа Эгути.
КИДО: Госпожа Эгути и господин Кигаку! Вам не надоело морочить мне голову?
КИГАКУ: Что такое?
КИДО: Сейчас. На колени, отец. И вы, госпожа Эгути.
КИГАКУ: В чем дело?
(Кидо, смеясь, ставит их на колени).
КИДО: Трам-парям-пам-пам-пам. Соедините руки. (те соединяют) Перед лицом Великого Амиды объявляю вас мужем и женой.
ЭГУТИ: Кидо, что за шутка?
КИДО: Теперь все невзгоды и радости вы будете делить пополам. Невзгод, во всяком случае, я вам обещаю достаточно. От Великого Амиды вы получите сполна жизненных проблем, а от меня примите свадебные подарки. Это вам, госпожа Эгути (снимает с пальца перстень). Это перстень сегуна Ёсимасы, он стоит кучу денег. А это вам, отец Кигаку (снимает с шеи амулет). Будьте чисты, как этот лотос.
ЭГУТИ: Мы не можем принять таких подарков!
(У Кигаку на глазах слезы1
КИДО: Я уезжаю в Китай, где я буду совершенно другим человеком. Я хочу, чтобы вы помнили о том, каким я был и что я был вообще. И будьте счастливы вместе. Поцелуйтесь. Целуйтесь же, ерш вашу западный рай!
(Эгути целует Кигаку. Их руки соединены)
(Заплакала Сёко. Кидо подходит к ней и берет на руки)
КИДО: Спи, Сёко, спи. Дай нашим молодоженам немного побыть вдвоем. Госпожа Эгути и господин Кигаку! Я предоставляю вам несколько часов на медовый месяц. (Те стоят) Идите же! Идите, я посижу с девочкой. (поворачивается к ним спиной, качает Сёко) Я спою тебе песенку, хорошо? И ты заснешь.
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.
СЦЕНА 5.
(Дворец сегуна. Интерьер гораздо более скромный, чем при Ёсимасе. На видном месте висит веер Иккю. Энго с Анной.)
ЭНГО (жестикулируя): Мало кто понимает мои планы. А планы у меня обширные - я хочу отодвинуть границы зла, перейти в наступление. Конечно, нельзя искоренить все зло во всем мире, но можно отодвинуть его границы от Киото. Для этого я хочу построить вокруг города огромную стену и карать, жестоко карать за любой плохой поступок. Каждого, кто посмеет его совершить. Пройдет время, и плохих людей просто не останется. (Анна пытается вступить в разговор, но Энго ее не слушает). Ты думаешь, я идеалист, романтик. Нет! Я составил подробный план, в котором предусмотрел все - даже измену. Кончилось царство демонов в Киото, никто больше не будет терзать людей недобрыми мыслями.
АННА: Ты сумасшедший. Ты сошел с ума, Энго.
ЭНГО (гладит ее по голове): Послушай сказку: мы с тобой построим город без преступлений, без зла, без пороков. У меня абсолютная власть и я хочу этого - кто посмеет мне помешать? Я сплю с мечом и даю советнику первым пробовать свою пищу - что посмеют сделать мне они, жалкие пигмеи?
АННА: Ты погибнешь, Энго. (целует его). Тебя сотрут в порошок, (тихо) я знаю.
ЭНГО: Анна... я не знал, что женщина способна внушить такое чувство... это как пожар... будь со мной...
АННА: Ты должен приказать не убивать больше людей, людей и птиц.
ЭНГО: Конечно... смертная казнь отменена... мы убиваем только оборотней... вороны уже не смеют летать над Киото... не бросай меня...
(Входит Хэйри. С ним Боку и Шингу).
ХЭЙРИ: Прошу прощения, повелитель. Но срочность дела не позволила мне отложить его на потом. Раскрыт заговор, и весьма серьезный.
ЭНГО: Кто?
ХЭЙРИ: Исэ. И еще многие, в том числе глава желтоповязочной молодежи. Они запланировали выступить завтра.
ЭНГО: Я тебе не верю. Ты такой же интриган, как Исэ. Думаешь, я не вижу, как ты точишь на него зубы.
ХЭЙРИ: У меня есть доказательство - его письмо императору в Китай. Мои люди перехватили гонца.
ЭНГО: Слышать не хочу о ваших интригах.
ХЭЙРИ: Но они убьют вас. Исэ не остановится ни перед чем.
ЭНГО: Что ты предлагаешь?
ХЭЙРИ: Схватить Исэ сейчас. Завтра может быть поздно. Они хотят убить вас во время казни воронистов.
ЭНГО: Условный знак?
ХЭЙРИ: Что?
ЭНГО: Как его люди узнают, что путч начался? У них есть условный знак?
ХЭЙРИ: Их план таков. Сначала у нас в программе - казнь Воронов Народа - так? Потом сожжение вороньих книг.
БОКУ: Акция "Долой черные перья".
ХЭЙРИ: Да. Во время акции выходит Исэ и выносит вазу "Ворон над пустынным озером в лунную ночь".
ЭНГО: Вазу?
ХЭЙРИ: Да, ту, что скопирована с вашего веера по его просьбе.
ЭНГО: Помню.
ХЭЙРИ: Присказка такая: "Эта ваза с вороньем, оборотня взять живьем". Он произносит эти слова и укажет на вас. Это и послужит сигналом к уничтожению.
ЭНГО: А народ? Народ любит меня и не допустит этого.
ХЭЙРИ: Исэ объявит, что в вас вселился демон, что вы оборотень. К тому же, люди придут смотреть на казнь, и чем больше будет казненных, тем интереснее зрелище.
ЭНГО: Что нужно этому Исэ?
ХЭЙРИ: То же, что и каждому. Власть.
ЭНГО: Власть-всласть.
ХЭЙРИ: что?
ЭНГО: Ничего. Мы сделаем так. Эту фразу произнесу я. Я вынесу свой веер, а ваши люди оцепят улцу. Когда Исэ взойдет на помост с вазой, вы станете у него за спиной. Я скажу: "эта ваза с вороньем оборотня сжечь живьем".
ХЭЙРИ: Это рискованно, повелитель.
ЭНГО: И тогда вы уничтожите их. Уничтожите. До завтра.
(Хэйри кланяется и, повернувшись на каблуках, уходит. Боку и Шингу иду за ним.)
АННА: Это страшные люди, Энго.
ЭНГО: Черные монахи... Ты знаешь, иногда бывает так страшно, страшно и одиноко в этих хоромах, и я думаю: зачем я здесь? Кто я? что я? не лучше ли было сидеть в тюрьме и глядеть в потолок, там не было этого ощущения... что все может рассыпаться в любую минуту, этого страха... ведь я один на один со всем миром, и у меня одно лишь копье, а все мое войско состоит из предателей... но я чувствую, что это больше меня, сильнее... я д о л ж е н делать это до самого конца, каким бы он ни был...
АННА: И ты воин... воин, как мой отец.
ЭНГО: Пока ты рядом со мной, мне ничего не страшно... мне кажется, что я опираюсь на чье-то плечо... нет, на моей стороне только трава... и это так много... ты не знаешь, насколько это сильно...
АННА: Я знаю (целует его) знаю... не бойся, я с тобой.
СЦЕНА 6.
(Гора, откуда виден Киото. Деревянная конструкция из реек, прикрытая черной материей, среди деревьев. Разбойники в желтых повязках (бывшие солдаты) волокут избитого флейтиста.)
ГЛАВА ШАЙКИ (бывший офицер): Вон к тем деревяшкам. (Флейтиста подвешивают за ноги к деревянной конструкции) Скажешь теперь, где золото?
ФЛЕЙТИСТ: Я бедный рыбак, не знаю я.
ГЛАВА ШАЙКИ: Может, и не было у просветленного никакого золота?
ФЛЕЙТИСТ: Отпустите меня.
ГЛАВА ШАЙКИ (разбойникам): Разведите костер. Сейчас мы полакомимся мяском. Как тебя зовут? (Флейтист молчит) Как тебя зовут, падаль?
ФЛЕЙТИСТ: Нет у меня имени. Я бедняк, ловлю рыбу возле моста.
ГЛАВА ШАЙКИ: Последний раз спрашиваю: где золото Иккю? Ты рядом живешь, должен знать.
ФЛЕЙТИСТ: Я вижу здесь, на горе, в дупле дерева.
(Появляется Кидо с мечом, весь в черном)
ГЛАВА ШАЙКИ: Что надо тебе, воин? Проходи стороной.
КИДО (подходит к Флейтисту): За что тебя? (освобождает его)
ФЛЕЙТИСТ: Они ищут золото просветленного Иккю.
ГЛАВА ШАЙКИ: Убирайся, самурай, пока цел.
(Кидо обнажает меч. Разбойники бросаются на него. Стычка. Мечом Кидо срывает с конструкции материю, и перед разбойниками предстает скелет огромного черного ворона с красным клювом.)
ГЛАВА ШАЙКИ: Ворон! Это Великий Ворон!
РАЗБОЙНИК (бывший Полицейский): Бежим, братья!
(Разбойники в ужасе бегут)
ФЛЕЙТИСТ (валится в ноги Кидо): О Великий Боддхисаттва, я узнал тебя.
КИДО: Я Кидо, Кидо, ты видел меня раньше.
ФЛЕЙТИСТ: Я твой вечный раб, о Великий Боддхисаттва!
КИДО: Встань. Как тебя зовут?
ФЛЕЙТИСТ: У меня нет имени. У меня нет ничего, разбойники сожгли мои снасти. О Великий Боддхисаттва, выслушай меня. Ты спас мне жизнь, прошу тебя, окажи великую милость (валится в ноги). Дай мне имя, с которым я мог бы жить среди людей.
КИДО: Встань, рыбак. Я дам тебе имя, хорошее имя, имя доблестного воина. Отныне ты - Кидо (касается мечом его плеча). А теперь иди вниз.
ФЛЕЙТИСТ (распрямляется): Благодарю, Великий Боддхисаттва. Повинуюсь. Повинуюсь. (Уходит вниз)
(Кидо обшивает конструкцию материей. Затем он залезает внутрь, с помощью некоего привода от ног машет крыльями все ожесточенней, пока не приподнимается над землей... и спускается, затем слышится дуновение ветра, он машет крыльями все сильней и летит, оставляя позади пейзаж. Пока все это происходит, звучат слова).
ГОЛОС ЭГУТИ: И когда владыка ада уничтожил всех воронов, ночь спустилась на землю. Тогда Великий Амида призвал к себе отважного самурая Кидо и сказал ему: Видишь, ночь. Нет и не будет больше дня на земле, ибо все вороны до одного уничтожены людьми. (детский плач) Ну, не плачь, Сёко, не плачь, маленькая. Все ведь хорошо кончилось. Что же делать, о Великий Амида, спросил его отважный самурай. Не знаю, ответил тот. Владыка ада сейчас сильней меня, и трудно мне будет справиться с ним. Пройдет не одна тысяча лет, прежде чем мои воины соберут достаточно сил и выйдут на большое сражение с силами ада. Опечалился самурай Кидо и пошел на гору. А на горе той жил просветленный мудрец, которого звали Восточного Моря чистый Иккю. Спросил самурай совета у мудреца: что мне делать. Ответил ему мудрец: Силы ада многочисленны, трудно их одолеть. Сейчас луна взяла верх над солнцем6 а силы ада при лунном свете утраиваются. Но есть один способ, самурай Кидо. Какой это способ?! вскричал доблестный воин. Слушай внимательно. Здесь, в этом лесу, живет дракон, зовут его Монкудзо. Он живет под волшебным деревом эй, кора которого способна превратить человека в любое животное, растение или птицу. Когда дракон Монкудзо заснет, возьми с дерева немного коры, растолки и съешь ее. Потом перевернись через себя и скажи: Запад, Север и Восток, ворон, пей мой красный сок. Тотчас ты оборотишься в ворона. Лети в направлении луны. Когда подлетишь к луне, хватай ее клювом и лети дальше. Силы зла будут обессилены украденной луной троекратно, войска Великого Амиды перейдут в наступление и смогут вернуть людям солнце. Сказал я, просветленный Иккю. Доблестный самурай сделал все, как посоветовал ему мудрец. Оборотившись вороном, украл он луну. Вступили тогда в бой силы боддхисаттвы, вооруженные мечами Слова, разящими без единого движения. Прибыл король Бякудзо, два небесных бога - дэва и десять ракшасов - хранителей. Явился Мироку, будущий будда из рая сорока девяти желаний-жемчужин с сорока восемью тысячами верховных вассалов. Боддхисаттва Каннон сказал: Послушайте сейчас то, что должно быть услышано, узрите то, что должно быть увидено. Я командую силой великого сострадания к желаниям и скорбям, отказавшись взойти на последнюю ступень истины, покуда все живые существа не будут спасены. Боддхисаттва достал звенящую стрелу Великого Глубокого как Море Обета, наложил ее на лук Великой Медитации Мудрости и Сострадания, натянул его до отказа и выпустил стрелу чудовищной длины. Один за другим она пронзила все 8 слоев ада и задела адский кипящий котел. Оглушительный грохот потряс поле битвы, и котел вознесся в поднебесье на острие стрелы, но под тяжестью грехов соскочил обратно вниз. Тем временем появился краешек солнца и опалил обернувшегося вороном Кидо. Кидо загорелся, но продолжал нести луну в своем клюве. Семь дней и семь ночей летел горящий ворон, пока солнце не выглянуло полностью и силы ада не отступили. Что, Сёко, опять кушать хочешь? Сейчас, малышка, сейчас покормлю.
(Под нарастающий звук барабанов Кидо пролетает над мостом, появляется над местом казни. В центре сцены - большой костер, где горят рукописи, на помосте над костром стоят Хэйри и Исэ, в руках которого огромная ваза. Много солдат с обнаженным оружием, перед костром - Энго и Анна. Все в ужасе глядят на приближающегося сорона, крики, некоторые солдаты бросают оружие, простой народ разбегается. Кидо хватает Анну клювом и пытается взлететь вместе с ней, Анна кричит, дуновение ветра - и Кидо начинает гореть, он тяжело поднимается вместе с Анной, Хэйри протыкает Исэ мечом и подает знак своим людям, начинается резня. Горящий ворон падает в костер, выпустив Анну из клюва, та бездыханно лежит, к ней подбегает Хэйри, между тем как Энго пытается проткнуть горящего ворона мечом, из ворона выбирается Кидо с обнаженным мечом, он протыкает Энго и бросается к Анне, пытаясь убить ее. Хэйри и его люди загоняют Кидо в костер и убивают. Хэйри уносит Анну на руках. С гибелью Кидо и Энго все затихает. Догорают в костре остатки ворона. Хэйри склоняется над Анной).
ХЭЙРИ: Анна! Жива... не бойся, все уже позади. Этих сумасшедших больше нет в живых.
(Анна поднимает голову, потом садится).
АННА: Энго...
ХЭЙРИ: Он убит в стычке. Я оберегал его, как мог.
(Анна смотрит на Хэйри молча, встает, идет)
ХЭЙРИ: Анна, останься...
СЦЕНА 7.
(Анна приходит к дому Иккю. У моста Флейтист играет на флейте. В доме никого нет. Анна стучит, потом входит внутрь).
АННА: Есть здесь кто-нибудь?
(Выходит Флейтист встает и подходит к ней)
ФЛЕЙТИСТ: А здесь не живет теперь никто. Госпожа Син умерла, а девочку забрали.
АННА: Кто забрал?
ФЛЕЙТИСТ: Богатая такая госпожа. Красивая, как вы.
АННА: Красивая... А я тебе нравлюсь?
ФЛЕЙТИСТ (смущенно): Что мне об этом рассуждать. Я всего лишь бедный рыбак, а вы, госпожа, как богиня, пришедшая во сне.
АННА: А где ты живешь?
ФЛЕЙТИСТ: В дупле, на горе. Родители мои умерли от чумы, дом их сгорел.
АННА (Флейтисту): Пойдем. (они входят в дом, Анна закрывает дверь, крутит ручку репродуктора)
ГОЛОС: После заключения мирного договора с южными сегун Хэйри направит большое посольство в Китай, чтобы верноподданнейше просить императора вернуться в Киото.
АННА (разводит очаг): Эй, рыбак, где же твоя рыба?
ФЛЕЙТИСТ: Я мигом. Мигом, госпожа.
АННА (подходит к нему близко): Меня зовут Анна.
ФЛЕЙТИСТ: Кидо. С горы Сакадзе.
АННА: Кидо?
ФЛЕЙТИСТ: Это имя мне дал Великий Боддхисаттва.
АННА: А ну-ка, Кидо, за рыбой!
ГОЛОС (продолжает): В качестве подарков посольство везет три необычных перламутровых шкатулки с изображениями подвигов сегуна Хэйри. Вы слушали новости. А сейчас, как обычно - передача о таинственных и необъяснимых событиях.
март-апрель '88
ВЕЛИКИЕ ЛУКИ
|