Виктор Мазин
НАПИСАНИЕ ГРУСТИ БАБИ

Постоянно нащупывая субстрат закрепления, эфемерный язык, язык интуитивно не могущий поверить в возможность своего телесного пребывания, мерно покачивается над поверхностью высказывания-до-произнесения. Мысль замыкается на самое себя, она высказывается сегментом, она не может сдвинуть свою плоть за предел, устанавливаемый недвижимой пустотой. Вырванные слова вновь и вновь проходят все один и тот же путь: они возвращаются и возвращаются и возвращаются и возвращаются и возвращаются... Плен ритма. Мугам. Это происходит на бумаге до той поры, пока не произойдет очередного пробуждения от гипнотического выговаривания, рецитации, и случается это от соскользнувшего звука, каковым может быть прорвавшееся за барьер слово, или его неожиданное забывание, или отсутствующая буква. Или очередное пробуждение к молчанию. Все что послужит взрывом. Попытка вырваться за навязываемые границы априори обречена на провал в этой пато-логической недовысказываемости. Пауза. Дыхание. Пробел.

Слеза.

Выражение снимает интенциональность выражаемого, выраженное выражает себя, но при этом и поворачивает к свету тень слова, невыраженное (невыразимое?). Слово сказанное никогда не равно слову-до-высказывания. Мысль всегда уже больше самой себя, выраженное всегда меньше самого себя. "Моя мысль ускользает от меня во всех возможных смыслах, от простого факта присутствия мысли, как такового, до внешнего факта ее материализации в словах" (Арто).

Невозможность своего языка. Пустыня слов, проговариваемых Другим. Родной язык звучит как чужой. Мысль Кристевой: говорить на своем языке как на чужом. Чужой язык звучит как радной. Где граница чужой // родной? Человек без языка, утративший его и/или не обретший. Свой язык всегда чужой, враждебный, подчиняющий, голос Другого. Избегание его унифицирующей нормированности - вынужденное. Язык незнакомых норм, паранормальный язык. Море языка. Пустыня языка. Толпление языка. Подбор слов. Отталкивающее/стягивающее их сопряжение. Приказ словам и приказ слов. В оттолкновении, но не распадании, в зиянии межсловесности. Где разбивается единая поверхность, расшатывается упорядочивающая сетка, там становится многомерность, бесконечность отражающих поверхностей разбитого зеркала, умножение значений по линии раскола. Дополнительное семантическое умножение дает неопределимость рода, или, точнее одновременное присутствие (отсутствие) трех родов: родовое колебание.

Значения рассеменяются на пустотах листа вплоть до точки. Каковая появляется лишь однажды. Она означает прояснение, отсутствие заикания. Она появляется в конце. Или, точнее, в начале.

октябрь, 89