Татьяна Щербина
СТИХОТВОРЕНИЯ



	***

Мой идеологический противник,
мой внешнеполитический каприз,
ты там ли, где тропические ливни
смывают с тротуаров юрких крыс,
ты там ли, где в овальном кабинете
есть тайный уголок,
да ты вообще на этой ли планете,
милок!
Ты, может, полководец в звездных войнах,
а может, тело звездное уже,
да разве я могу здесь жить спокойно,
тебе слагая оды на верже,
на вираже я уязвима перед
гуляющими по тропе
империи - народ мой свято верит:
тьма - в темном прошлом, и еще - в тебе. 
Так что мне светит, кроме треугольников:
кто Вегой был, тот станет Бетельгейзе.
А Южный Крест, созвездие католиков,
тебе дан, чтоб глазеть, а мне - чтоб грезить.

1987


  ***

Саше Башлачеву

Так было тошно, что я что могла, то ломала
я все было тошно, все мало   
тут открылась калитка, и ты, принц-Улитка:
футболочка с Моцартом, два свитера, куртка, гитара 
(вернее, в обратной последовательности). 
Улитка, твоя домик, где лампа разбита, горящему хутору - пара. 
Мы выпили чаю на кухне, но все было мало, 
не отвести было глаз карих от серых и серых от карих,
и телемостик меж ними прорезался в облаке хмари. 
Третий на нем не умещался, но все было мало, 
мы за руки взялись, ядерный принц,    
мы просто взорвались и в космосе обнялись, 
и все было мало.
Мы очнулись опять на земле, где мой муж и твой поезд 
объединились в границу, где кончается полис.
Вологодское кружево не плетется из крошева скал, 
но коль скоро вернешься,      
лиловой звезды на груди, правда, слабый накал 
ты узнаешь. Хоть этого мало, 
я остальное когда-то уже поломала, 
и ты, кроме двух, принц-Улитка, антеннок, наверное, всё поломал.

1987


	***

Пуль не надо, сердце рвется само, 
тащится в добровольную ссылку    
думать. Цитрамон? Нет, само. 
Море, в тебя ли я тыкаю вилку, 
в шницель, в творог?
Проплывая октябрь в молочной галактике, 
организм продрог                              
и неконтактен. О чем же я думаю? Вдали дом, по которому ходит чужой
и чужбина, где бродит близкий (бродит 6лизкий=Бродскнй, но не он), хорошо, 
так о чем я думаю? Дом, где тяжко, 
и чужбина, нарядная как мультяшка. 
Я не выберу, все само.          
Вот зима. Сначала только Белые пятна,  
но вообще - вода. А мной покупают билет туда 
и мной же - билет обратно. 

1987



    ***

Линяя, выцветая всласть от частых стирок
от смены танцев испестря ориентиры,
ступая, кожа - в плен притирок,
душа - придирок,
ступая осторожным тапком на кафель,
она и босая в летящий снег, ступая в кайфе,
переступила огонь, и стены
прошла насквозь,
и все еще вопрос измены - вопрос.
И все еще теряя память о жизни целой,
слепая страсть замучит верностью прицела,
и рушатся дома - и слухи - и под откос,
и все еще вопрос разлуки - вопрос.
Как в казни - "тысячи кусочков", в тысячу точек
воткнулись иглы стрелы струны, один гвоздочек
рубиновый, звезда Кремля, сирена скорой,
правительства и воронка - всё разговоры. 
Уже все ясно, все уснули, анабиоз,        .
и все еще вопрос "что будет" - вопрос.

1987  

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ КОАН
(из романтического театра и жизни Генриха фон Кляйста)

Красную жидкость, над краном склонясь,
пили актриса и князь.
Князь был в дубленке - на выходе,
на выходе и актриса
в шубейке из черного крыса,
оба трезвёхоньки, но в прихоти
пригубления красности.
В наши дни жизнь стоит вне опасности,
всё в ней - красочность: СПИДа вот, в частности,
базилик, президентов анфас.
В ванной над краном склонясь,
главное - актриса и князь!
Мирно посвёркивал кафель,
но что-то случилось, будто бы крышка
отворила драконову кровь,
а не спирт из флакончика "Эликсир для зубов".
Наступал год дракона, знатоки говорят, что дракон
страсть и ужас вполне мог запрятать в обычный флакон.
Пригубив же, актриса и князь
договорились (в отличие от глав государств,
которые договорились оружие - здесь не так важно что - уничтожить)
оружие это достать и выстрелить в сердце друг другу
в красивом пейзаже, подобном весеннему югу...
Эта дуэль, этот выход и крышка, при (как перво)губивший и кровь,
эта трезвость, барашек и крыса - всё знаки, отметины.
Года три - трем шестеркам драконьим ответим мы.
О князьки и актриски земного театра,
Мы последняя ваша любовь!
Вседержители слов, мы отныне у вас отнимаем
Весь словарный запас,
Чтобы вы не сказали: мы всё понимаем
И значит, что спрашивать с нас.

1987