Ольга АБРАМОВИЧ
О КОЛЕНЬКЕ И ВАСЯТКЕ
(два рассказа А.Пыртру)

Соотношение физиологии и сознания, инстинктивного и разумного моделируется в двух рассказах, представленных ныне читателю.

Вряд ли можно усмотреть проблеск сознания в бытии и деяниях Коленьки, героя одноименного рассказа. Бессознательно проявляются в нас половые инстинкты. Бессознательно, по своей первичной природе, подражание старшим. Бессознательно стремление преодолеть препятствие, да и способ преодоления, выбранный Коленькой, вроде бы ни в каком сознании не помещается.

Но поразительна интонация, не позволяющая усомниться в достоверности событий и серьезности отношения к ним автора, и тем самым заставляющая искать внутренний смысл этой явленной нам реальности.

Великолепен и образ командира конного отряда, этот символ некой обратной сублимации, когда половое возбуждение возникает вслед за возбуждением соматической природы (в данном случае - охотничьего азарта), а затем полностью вытесняет исходный импульс.

Следовательно, читателю предлагается осмыслить такое поведение персонажей, в котором их собственное сознание отсутствует. Ибо сознание сознательного читателя не терпит пустоты и заполняет весь предоставленный ему объем.

Герой "Весенних прелюдий" Васятка, напротив, вполне сознателен, ибо трупоедение - акт не естественный, не инстинктивный. Ведь даже для определения, "дошел" ли труп, уже требуется некий критически осмысленный опыт. Из текста явствует, что он у Васятки есть. Сознательно участие Васятки в сельском сходе, сознательны мужики и мелиораторы, лектор из района и даже лесные звери. В рассказе нет места инстинктам: все действуют в соответствии со своими убеждениями и согласно продуманным планам.

Таким образом, А.Пыртру создает парадоксальную ситуацию: первый рассказ, повествующий о бессознательном, шокирует и побуждает к активности именно сознание читателя. Во втором рассказе все действие подчинено сознанию, однако шок читателя имеет чисто физиологический характер.

Соотношение физиологии и сознания моделируется в этих рассказах, - сказала я в начале этой заметки. Теперь я уточню: физиологии и сознания читателя этих рассказов, который умствует там, где нет к тому оснований, и которого тошнит, когда он сталкивается с сознанием - немного иным, чем его собственное.