Карсон МАККАЛЛЕРС
ЖОКЕЙ

Жокей вошел в дверь ресторана, секунду помедлил и неподвижно замер, упершись спиной о стену. В зале было многолюдно - три дня назад начались скачки, и гостиницы в городе были переполнены. Букеты августовских роз сыпали лепестки на белые скатерти, из бара по соседству доносилась теплая волна пьяных голосов. Прислонившись к стене, жокей кого-то ждал, прищуренными глазами разглядывая публику. Наконец его взгляд добрался до столика в дальнем углу, за которым сидели трое мужчин. Заметив их, жокей вздернул голову и склонил ее набок. Его тельце напряглось, а руки застыли и стали похожи на изогнутые бледные когти. С силой упираясь о стену, он глядел на мужчин.

На жокее был отлично сшитый костюмчик из зеленого китайского шелка, желтая рубашка и полосатый галстук пастельных тонов. Шляпы он не носил, и его волосы падали на лоб жесткой, чуть влажной челкой. Лицо у жокея было бледным и каким-то искаженным, на висках виднелись темные впадины, рот кривился в усмешке. Определить его возраст было трудно. Через несколько минут жокей понял, что один из мужчин за дальним столиком его заметил. Но жокей не кивнул ему, а лишь еще выше вздернул голову и ухватился большим пальцем онемевшей руки за карман пиджака.

За столиком в углу сидели тренер, букмекер и богач. Тренер, по имени Сильвестр, был огромным разбитным детиной с красным носом и заспанными голубыми глазами. Букмекера звали Симмонс, а богач был владельцем лошади по кличке Сироп, на которой сегодня выезжал жокей. Все трое пили виски с содовой. Официант в белой куртке только что принес им заказ.

Первым жокея заметил Сильвестр. Он быстро отвел взгляд в сторону, поставил стакан виски на стол и нервно потер кончик красного носа.

- Пришел Битси Барлоу, - сказал он. - Стоит у входа и смотрит прямо на нас.

- Жокей? - спросил богач. Он сидел лицом к стене, и чтобы увидеть жокея, ему пришлось сильно повернуть голову. - Позовите его.

- Ради Бога, не надо, - сказал Сильвестр.

- Он - сумасшедший, - сказал Симмонс унылым монотонным голосом. У букмекера было лицо прирожденного афериста, с которого никогда не сходило выражение страха и жадности.

- Ну, я бы так не сказал, - возразил Сильвестр. - А ведь я давно его знаю. Еще полгода назад он был в полном порядке. Но если так пойдет дальше, больше года он не протянет. Ни за что.

- И все после Майами, - сказал Симмонс.

- А что там случилось? - спросил богач.

Сильвестр глянул через весь зал на жокея и облизнул мясистым красным языком уголок рта.

- Несчастный случай. Один парень сломал себе ногу. Ирландец, приятель Битси. Тоже отличный наездник.

- Жаль его, - сказал богач.

- Да. Закадычными были друзьями, - продолжал Сильвестр. - ирландец целыми днями торчал в номере у Битси. Играли там в румми. Или лежали на полу и читали спортивную газету.

- Всякое в жизни бывает, - заметил богачу.

Симмонс копался в бифштексе. Он отложил вилку в сторону и осторожно сгребал грибы лезвием ножа.

- Сумасшедший, - повторил он. - От одного его вида у меня мурашки по коже бегают.

Все столики в ресторане были заняты. В центре зала за банкетным столом собралась большая компания. Сюда, на яркое пламя свечей прилетали из темноты зеленовато-белые августовские мотыльки. Две девушки в спортивных костюмах, взявшись под руки, прошли через весь зал в бар. Снаружи, с главной улицы, доносились отголоски праздничного шума.

- Говорят, в августе Сaратога - самый богатый город в мире. Если считать на человека. - Сильвестр повернулся к богачу. - Как по-вашему?

- Не знаю, - ответил богач. - Вполне возможно.

Симонс вытер свой жирный рот кончиком указательного пальца.

- А как же Голливуд? Уолл-стрит?

- Погоды, - сказал Сильвестр. - Кажется, он идет к нам.

Жокей оторвался от стены и направился к угловому столику. Он шел чопорной походкой, описывая при каждом шаге полукруг ногой и резко вдавливая каблук в красный бархатный ковер на полу. По пути он слегка задел локоть толстой женщины в белом атласном платье, которая сидела за банкетным столом, подчеркнуто вежливо отступил на шаг и, почти закрыв глаза, поклонился ей. Подойдя к угловому столику, он отодвинул стул и, ни с кем не поздоровавшись, сел на угол, между Сильвестром и богачом. Его лицо было по-прежнему бледным и неподвижным.

- Ты обедал? - спросил Сильвестр.

- Можешь назвать это обедом. - Голос жокея был высоким, резким, отчетливым.

Сильвестр осторожно положил вилку и нож на тарелку. Богач переменил позу - он повернулся на стуле и забросил ногу за ногу. Он был одет в саржевые бриджи, потрепанный коричневый пиджак и стоптанные не чищенные сапоги - он всегда носил этот костюм во время скачек, хотя сам никогда не ездил. Симмонс продолжал есть.

- Хочешь содовой? - спросил Сильвестр. - Или еще чего-нибудь?

Жокей не ответил. Он достал из кармана золотой портсигар и, громко щелкнув крышкой, открыл его. В портсигаре лежало несколько сигарет и крошечный золотой ножичек. Жокей разрезал сигарету пополам и закурил, потом махнул рукой официанту:

- Один виски, пожалуйста!

- Послушай, малыш... - сказал Сильвестр.

- Я тебе не малыш.

- Будь разумным. Ты ведь и сам знаешь, что должен вести себя разумно.

Опустив левый уголок рта, жокей натянуто улыбнулся. Он посмотрел на еду, расставленную на столе, но тотчас отвел взгляд. Перед богачом стояла рыбная запеканка под майонезом, гарнированная петрушкой. Сильвестр заказал яйца по-бенедиктински. На столе были также спаржа, молодая кукуруза в масле и блюдо с влажными черными маслинами. На углу стола перед жокеем стояла тарелка с жареным картофелем. Он больше не глядел на еду, уставив свои прищуренные глаза в середину букета бледно-лиловых роз.

- Вы, кажется, совершенно забыли о человеке по имени Макгир, - сказал он.

- Послушай... - сказал Сильвестр.

Официант принес виски. Жокей сидел и поглаживал стакан своими сильными мозолистыми ладонями. Золотой браслет на его запястье звенел, ударяясь о край стола. Повертев стакан в ладонях, жокей неожиданно ловко, в два глотка, выпил виски и резко отставил стакан в сторону.

- Не думал я, что у вас такая дырявая память, - сказал он.

- Ошибаешься, Битси, - сказал Сильвестр. - Что-нибудь случилось? Какие-то новости о том парне?

- Я получил письмо, - сказал жокей. - В среду с того человека, о котором у нас идет речь, сняли гипс. И оказалось, что одна нога у него на два дюйма короче другой. Вот и все новости.

Сильвестр щелкнул языком и покачал головой.

- Представляю, каково тебе сейчас.

- Неужели? - Жокей снова посмотрел на тарелки, стоящие на столе, скользнул взглядом от рыбной запеканки к молодой кукурузе и остановил его на тарелке с жареным картофелем. Его лицо напряглось, и он быстро поднял глаза вверх. Розы в букете опадали, он подобрал со скатерти один лепесток, помял его пальцами и сунул себе в рот.

- Всякое в жизни бывает, - сказал богач.

Тренер и букмекер кончили есть, но еда в тарелках еще оставалась. Богач сполоснул свои жирные пальцы в чашке с водой, вытер их салфеткой.

- Что же вы? - сказал жокей. - Никому не надо передать какое-нибудь блюдо? Или лучше повторим заказ? Еще по порции бифштекса, господа...

- Прошу тебя, - сказал Сильвестр. - Будь разумным. Почему ты не идешь к себе наверх?

- И в самом деле, почему я не иду к себе наверх? - сказал жокей.

Его напряженный голос стал еще резче, в нем послышались истерические нотки.

- Почему я не иду в эту проклятую комнату, почему не хожу по ней взад и вперед, почему не пишу писем, почему не ложусь, как паинька, в постельку? Почему? Почему? - Он отпихнул стул и поднялся.

- Черт бы вас всех побрал, - сказал он. - Я хочу напиться.

- Ты ведь знаешь, что роешь себе могилу, - сказал Сильвестр. - Прекрасно знаешь.

Жокей прошел через зал в бар. Там он заказал себе коктейль, и Сильвестр видел, как он стоит неподвижно, словно оловянный солдатик, и медленно потягивает из бокала, отставив в сторону крошечный мизинец.

- Он - сумасшедший, - сказал Симмонс. - Я вам говорил.

Сильвестр обернулся к богачу:

- У него желудок совсем не работает. Съест баранью отбивную, а через час ее можно нащупать в животе. Сейчас в нем сорок восемь килограммов, на два больше, чем было в Майами.

- Ему не надо пить, - заметил богач.

- Похоже, что и есть ему не надо. Совсем желудок не работает.

Жокей допил коктейль. Он сделал последний глоток, раздавил большим пальцем вишню на дне и отставил бокал в сторону. Девушки в спортивных костюмах стояли слева от него, повернувшись друг к другу, а за другим концом стойки два посетителя спорили, какая гора - самая высокая в мире. Каждый был с кем-нибудь, и только жокей пил в одиночестве. Он расплатился новенькой пятидолларовой бумажкой и, не считая, сунул сдачу в карман.

Жокей вернулся в зал к столику, за которым сидели трое мужчин, но садиться с ними не стал.

- Не думал я, что у вас такая дырявая память, - повторил он.

Жокей был так мал, что крышка стола доходила ему до пояса, и он, не наклоняясь, ухватился за нее своими жилистыми руками. - А почему? Да потому что вы слишком заняты своей жратвой!.. Слишком!..

- Прошу тебя, взмолился Сильвестр. - Веди себя разумно.

- Разумно! Разумно! - Бледное лицо жокея задрожало, потом застыло в гримасе. Он качнул стол, тарелки на нем задребезжали. На мгновение всем показалось, что стол сейчас перевернется. Но жокей тут же отпустил его. Он протянул руку к ближайшей тарелке и сунул себе в рот несколько ломтиков жареной картошки. Потом, оттопырив верхнюю губу, неторопливо пожевал их, повернулся и сплюнул на красный бархатный ковер.

- Распутники, - сказал он слабым прерывистым голосом. Он прокатил это слово во рту так, словно у него был вкус и запах. - Распутники, - повторили он еще раз, повернулся и направился своей чопорной походкой к выходу.

Сильвестр пожал своими сильными мускулистыми плечами. Богач промокнул салфеткой пролившуюся на стол воду. Они молчали до тех пор, пока не пришел официант, чтобы убрать со стола.

Перевод с англ. С.О.